Ловцы удачи

– Может, я наивна в каких-то делах, месье, но я не дурочка и прекрасно поняла, что вряд ли вы добываете деньги честным трудом. Будь так, вы бы не якшались с мерзкими людишками вроде Журвиля и не жили бы в лачуге Мадлон. Но вы были правы, когда накануне сказали, что я не смогу жить в монастыре. Хоть вы в облачении священника, я не стану исповедоваться и перечислять причины, из-за которых я не в силах вести жизнь послушницы. Пожалуйста, Камиль! Клянусь всеми святыми, что я не стану для вас обузой. Позвольте мне остаться с вами, куда бы вы ни направлялись.

– Час от часу не легче. Видишь ли, детка, я старше тебя всего лет на восемь и роль папочки меня совершенно не привлекает, как и дядюшки опекуна. По поводу любовницы мы достаточно обсудили вчера. Даже если бы ты ей была, то с чего мне возить за собой одну любовницу, если я могу обладать разными дамами? Так в каком качестве ты предлагаешь мне таскать по всей Франции юную девицу?

– В качестве напарника, месье Деламар, – глядя ему в глаза, ответила девушка.

Камиль расхохотался и, утирая слезившиеся от смеха глаза, спросил:

– Ты готова связаться с преступником, Кароль? Бог мой, маленькая сеньора предпочла жизнь ловца удачи благочестивому положению послушницы? А не влюбилась ли ты? Тогда это объясняет твоё решение.

– Нет, Камиль, я не влюблена в вас. Вы сами упомянули, что старше меня на восемь лет, для меня вы слишком старый, – дерзко ответила Каролина.

Деламар состроил обиженную гримасу и вновь рассмеялся:

– Экая досада, стало быть, я не могу рассчитывать на благосклонность юных дев и придётся искать взаимности у престарелых матрон.

– Право же, могли бы вы хоть на минуту перестать играть роль, месье Актёр? Я говорю серьёзно. Да, я хочу разделить с вами долю ловца удачи. У меня никого не осталось, и мой поступок не ляжет позором на родню. Думайте что угодно, но я знаю, что рядом с вами я в безопасности и, ко всему, смогу у вас научиться постоять за себя. И тогда…

– Ну продолжай, я уже заинтригован.

– Тогда я найду способ отомстить кое-кому, – мрачно заявила Каролина.

– Ого, а ты не так проста, дорогая, и к тому же довольно коварна, – ухмыльнулся Деламар. – Ну что ж, я привык работать один, но отчего бы не рискнуть? Это может быть весьма забавно. Однако есть парочка условий. Я стану обращаться с тобой без всяких поблажек и не буду делать скидку ни на твой возраст, ни на то, что ты девица. Я не гувернёр, милая. И если ты окажешься трусливой овечкой или добродетельной занудой, наш уговор потеряет силу. Ты отправишься восвояси, и мне плевать, что с тобой случится дальше. – Сейчас на Каролину смотрел не манерный весельчак, что вечно шутил и смеялся, а тот, кто одним взглядом вызывал оторопь. Голубые глаза Деламара стали холодными и в точности походили на волчьи. Платье священника ничуть не смягчало его облик. Девушка молча смотрела на спутника. Она поняла, что впрямь мало знает о своём спасителе. Но юность и упрямый нрав, а также уверенность, что она поступает верно, придали ей решимости.

– По рукам, Камиль. Я согласна на ваши условия.

Право же, уследить за сменой выражения лица Деламара не было никакой возможности. Буквально секунда – перед ней вновь предстал молодой мужчина приятной наружности и с весёлым взглядом.

После полудня спутники приехали в маленький город в полутора льё от Парижа. Девушка не задавала вопросов, дабы не выглядеть глупой, и от души надеялась, что если станет напарником такого человека, как Деламар, то не угодит в переделку. Ведь он сам заявил, что обучит её всем премудростям своего сомнительного ремесла. И пока ничего не указывало, что учёба уже началась. Меж тем Камиль прошёлся по улице, где стояли внушительные и солидные дома. Это медлительное и с виду бесцельное блуждание порядком надоело Каролине. Она успела продрогнуть и, упрятав кисти в рукава, незаметно потирала озябшие пальцы.

Наконец один из особняков явно заинтересовал Деламара. Он вошёл в книжную лавку напротив и, листая книги, разговорился с приказчицей. Дама была на редкость словоохотливой. Но Каролине было скучно, и она едва прислушивалась к беседе.

– Ну вот, падре, беднягу де Бриссака похоронили вчера. Вдовушке пришлось изрядно раскошелиться, ведь земля успела здорово промёрзнуть. Но она женщина не бедная, рабочие получили сполна, и кюре не внакладе. Трактирщик Годар тоже, ведь помянуть покойного направилось человек пятнадцать.

– Стало быть, шевалье де Бриссак был хорошим человеком, – закатив глаза, постным голосом произнёс Деламар и перекрестился.

– Ой, святой отец! Обсуждать почившего грех, но де Бриссак был тот ещё пройдоха! Верите ли, за долги его едва не упрятали в тюрьму. Тогда-то он живо обольстил вдову адвоката Турнье. Несчастная вовсе потеряла голову от любви, хотя жених младше её лет на пятнадцать! Женившись, Морис вовсе не оставил свои привычки, пил и гулял как раньше. И постоянно изменял жене. Это известно всем в квартале, только мадам не желала ничего замечать. Упаси Господь влюбиться так, что ничего не видишь под собственным носом.

– Ах, дочь моя, пути Господа неисповедимы. Должно быть, он дал мадам испытание. Так, вы говорите, он скончался внезапно? Но для молодого человека это странно. Он захворал?

– Нет, падре. Свернул шею, когда упал с лошади на полном скаку. В тот день он выпил больше обычного.

– Видишь, дочь моя, Господь испытал овечку из своего стада, и он же избавил её от обузы.

– Ваша правда, святой отец, – энергично кивнула приказчица. – Так вам завернуть книгу?

Выйдя из лавки, Камиль повеселел и, глядя блестящими глазами на Каролину, шепнул:

– Ну что, сейчас за полчаса мы шутя положим в карман пару луидоров. Итак, ты готова получить первый урок?

– Готова, Камиль, – поджав губы, серьёзно ответила девушка.

– Заодно сразу будет видно, на что ты годишься.

Далее спутники разыскали мастерскую переплётчика, затем Деламар решил, что пора пообедать и выпить горячего вина, ведь холод пробирает до костей. Каролина только кивала, хотя она ужасно волновалась, словно ей не терпелось показать себя и убедить мужчину, что ему не придётся жалеть о своём выборе. Камиль же был совершенно спокоен и расслаблен. Лишь изредка улыбка и сверкающие глаза выдавали в нём азарт охотника.

Стоя у двери в особняк вдовы шевалье, Деламар шепнул:

– Всё запомнила?

– Всё.

– Отлично, я не люблю повторять дважды. И перестань трястись, дело пустяковое.

Конечно, для такого человек, как Деламар, сей способ добывать деньги был действительно чересчур простым. Но для Каролины он стал настоящим испытанием, хотя девушка пыталась скрыть волнение. Судя по всему, ей это удалось. Стоило парочке переступить порог дома вдовы, как Камиль тотчас вошёл в роль. Он спросил шевалье де Бриссака и, узнав о его смерти, весьма натурально изобразил удивление и скорбь. Мадам была набожной женщиной, не слишком умной, не молодой и не привлекательной внешне. Узнав, что явился священник, она пригласила его и послушницу в гостиную и добрых четверть часа с упоением слушала избитые фразы о небесной благодати. Затем Камиль заявил, что выполняет просьбу настоятельницы монастыря святой Каролины, сопровождая юную послушницу. Да, милое дитя доставило заказ, что со светлой радостью и молитвами исполнили монахини. Месье де Бриссак хотел сделать подарок обожаемой супруге. Он заказал переплести молитвенник в голубой бархат и украсить книгу бутончиками белых роз. Это известие заставило вдовушку умилиться до слёз. Она всегда знала, что муж её любит, что бы там ни говорили сплетники. Каролина, присев в изящном поклоне, передала книгу, и женщина, всхлипнув, прижала её к пышной груди.

– Взгляните на надпись титульного листа, мадам, – проворковал Деламар.

– Ах, как это прекрасно! – воскликнула вдова. – «Моей дорогой супруге с любовью». Чудо, просто чудо. Но… но это почерк не моего мужа, святой отец, – пролепетала женщина.

– Конечно, мадам, – опередив Камиля, пояснила Каролина. – Эту надпись по просьбе месье сделала я. Настоятельница поручает надписывать книги только мне, ведь я училась каллиграфии.

Этого объяснения вполне хватило недалёкой вдовушке, и она вновь прижала молитвенник к себе. Падре, сославшись на дела, поспешил проститься. Уже в дверях он всплеснул руками и, изобразив смущение, сказал, что господин шевалье собирался оплатить работу при получении. Что же делать? Обитель существует на пожертвования и не может тратиться на услуги переплётчика и материал так запросто.

Мадам без тени сомнения согласно закивала и полезла за кошелем. Услыхав сумму, женщина приоткрыла рот и вытаращила глаза. Право же, пятьсот экю за молитвенник – это слишком! На что Камиль, закатив глаза и осеняя себя крестом, постным голосом заметил, что такова была воля покойного. Его занимали не деньги, а возможность показать свою любовь и уважение.

Спустя полчаса парочка сидела в экипаже, что мчался в Руан.

– Ну как ощущения, Кароль? – подмигнул Деламар

– Даже не знаю, как объяснить, – задумчиво ответила Каролина. – Поначалу мне было страшно, что мадам не поверит ни единому слову. Потом мне стало её жаль. Она слишком наивна. А затем я просто хотела получить деньги. Должно быть, это ужасно?

– Вовсе нет, – пожал плечами спутник. – Вполне нормально для первого раза. Ты держалась отлично, Кароль. Думаю, из тебя выйдет толк. Да, деньги оставь себе. Ты их заслужила.

– Все? Но это очень много, Камиль!

– Для меня это сущие гроши, детка, – хмыкнул мужчина.

Девушка порозовела. Господь милосердный, выходит, преступным промыслом можно заработать куда больше, чем честным трудом! Экая жалость, что она раньше не додумалась до такого. Тогда родители не влачили бы жалкого существования и семья не потеряла бы особняк. Эта мысль вновь заставила её покраснеть до корней волос. И пытаясь скрыть смущение, она быстро спросила:

– А что за обитель святой Каролины? Я никогда не слышала об этой святой.

– Я тоже! – захохотал Деламар.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Охотничий дом в лесу вызвал у Каролины настоящий восторг. Заснеженные деревья и сиреневые сумерки делали пейзаж поистине сказочным. После долгой дороги, череды постоялых дворов и ночёвок в подозрительных трактирах ей показалось, что она попала в рай. Остаток пути Каролина и Деламар добирались верхом. Путешествие без дамского седла совершенно измучило юную напарницу. Спина нестерпимо ныла от напряжения. Но при виде уютного строения она выпрямилась и улыбнулась:

– Это ваш дом, Камиль?