Изумрудный город 2050

Я даже не ощущаю как и почему, но в какой-то момент из меня так и начинают литься вопросы. Почему он нас бросил? Почему не помогал? Ладно деньгами, но хотя бы присутствием? Почему хотя бы не звонил? Или не писал? Не узнавал, как у меня дела? Не давал советы? Не учил тем вещам, которых мама не умеет? Не давал ответы на те вопросы, о которых мама даже не знает? Слишком много почему.

Я даже пропускаю момент, когда я наконец замолкаю. И возвращаюсь во внешний мир лишь когда наконец заговорил он.

– Я хотел бы дать тебе ответы, сынок. Те ответы, которые устроят тебя. Но даже если бы я использовал все слова мира для этого, ведь это же ничего не изменит. Простая правда была в том, что я был слишком слаб. Слаб для семьи. Слаб для тебя. Слаб даже для того, чтобы хоть раз посмотреть тебе в глаза. Возможно, мне нужно было лишь в себя поверить, но даже для этого я был слаб.

– Но ты должен в себя поверить! Должен! Прямо сейчас единственное, что ты, черт возьми, должен сделать, это поверить в себя! – закричал я. Но он лишь качает головой в ответ.

В этот момент где-то далеко раздается гром. И на секунду черную пелену вокруг нас окрашивает молния. И еще одна. И еще. И начинается ливень. Где-то в глубине души я знаю, что ливня нет. Как и грома с молниями. И туч. Но специальные датчики на одежде позволяют мне ощущать все происходящее, будто оно существует на самом деле. А все лишь потому, что было слишком поздно.

Я не выдерживаю и бью его. Еще замах. А затем еще. Я не обращаю внимания, что руки проходят сквозь голограмму. С каждым ударом я кричу, как сильно ненавижу его. Все громче и громче. Я бью его и ору до тех пор, пока мое дыхание не сбивается, а руки беспомощно не повисают вдоль тела. Но даже тогда мой отец не меняется в лице. Вместо этого он поднимает свои руки и обнимает меня. И хотя это тоже нереально, благодаря все тем же датчикам в одежде я чувствую тяжесть его тела. Теплоту его дыхания. Горечь его сожаления.

– Все в порядке, – произносит он. – Ты справишься.

– Нет, не в порядке! Как ты можешь говорить такое? – гневно отвечаю я, однако оставаясь в обьятиях. – Я только что чуть не убил тебя!

– Ты не убил. Ты простил.

– Ха, серьезно? – я даже позволяю себе усмехнуться. – По моим действиям что-то не похоже.

– Действия людей вообще не похожи на их чувства. Да, ты кричал. Махал руками. Говорил, что ненавидишь. Ты злился. Но именно это и означает, что ты меня простил. Ведь если бы было иначе, ты бы просто ушел.

– Я пытался!

– Мы оба знаем, что в глубине души ты хотел остаться. Ты не можешь продолжать жить с этой болью, сын.

– Я могу! Я просто….

Неожиданно он разжимает обьятия и с серьезным видом смотрит мне прямо в глаза. Я хочу отвести взгляд, но не успеваю на какую-то долю секунды.

– Я умер, сын! И ты должен это принять.

– Но я…я так многого тебе не сказал. Я не рассказал тебе, кто я! Не высказал всю свою боль! Как сильно тебя ненавижу! Как хочу, чтобы ты страдал так, как я страдал в свое время! Чтобы ты почувствовал это! Понял! И…и….ты ведь даже так и не узнал, что несмотрян на все это дерьмо, я все равно тебя любил!

– Зато я тебя любил. А для уходящего это куда важнее, поверь, – сказал он, в очередной раз улыбаясь.

И вот мы стоим рядом, и больше не произносим ни слова. Да они и не нужны. Мы просто смотрим друг на друга. Сначала плачем. Потом улыбаемся. Наконец, смеемся. Просто от того, что наконец смогли побыть вдвоем. Пусть и так.

Не знаю, как долго все это длится. Меня обуревают эмоции. В один момент мне хочется ударить его, а в другой обнять настолько сильно, насколько это возможно, и расцеловать. Но именно в тот момент, когда я уже хочу сказать ему, что я его люблю, он вдруг растворяется в воздухе.

И я остаюсь один.

Какое-то время я продолжаю стоять и смотреть на место, где только что стоял мой папа. Я знал, что он не придет. Но ведь это не мешает надеяться, так?

Однако вот иссякает и надежда. Тогда я осматриваюсь…ага, ну ладно, мы недалеко от дома. Пойдем, у нас еще есть время, чтобы закончить историю. Но прежде, если позволите, я немного порефлексирую. Все же, не каждый день говоришь с умершим родственником.

Как это ни странно, первая моя мысль вовсе не связана с моей семьей, мамой или папой. Куда больше меня поражает то, что все, что вы только что видели, произошло прямо на улицах города. У сотен, если не тысяч прохожих на виду. А знаю об этом только я. Ну и вы, конечно же. Кто-то из прохожих смотрел фильм. Кто-то слушал музыку. Кто-то листал фотографии из свадебного путешествия, а кто-то прогуливался с девушкой, будь она настоящей или голограммой. И никто из них не видел, что происходило у меня. Нет, конечно они видели меня. Но очки превратили меня лишь в некое препятствие, которое людям нужно было обойти. Все же, личное остается личным. Даже в век технологий.

Вау, ничего себе! Ой, простите, это я только что заметил, что на небе снова засияло солнце. А на домах вокруг вдруг показались альпийские луга. С милыми домиками, швейцарскими флагами и сотнями мирно пасущихся коровок. Я даже слышу чириканье птиц неподалеку, перемешивающееся с едва слышным потоком горной реки. О! Даю голову на отсечение, на одном из зданий есть фиолетовая корова, совсем как из рекламы в детстве! Быть может, именно сейчас из ее молока делают шоколад? От одной лишь этой мысли меня тянет улыбаться. И, как это ни странно, это не попытка города успокоить меня. Просто моей душе наконец стало легко.

Возвращаясь к только что пережитому моменту, вы, наверное, и так уже все поняли. Мой папа умер пару месяцев назад. Рак легких. Я знал о его диагнозе задолго до того, как он ушел. И каждый день обещал себе, что это именно тот день, когда я увижу его в первый и последний раз. Когда я зайду и поговорю с ним. Выскажу ему все. Посмотрю в его глаза. Может быть, даже плюну ему под ноги. Но каждый день я не решался. А в очередной день оказалось, что решаться уже слишком поздно.

Я не знаю, действительно ли это был мой папа. Быть может он, как и я, переживал наш разговор сотни, даже тысячу раз, а затем записал все это, чтобы программа выбрала нужный вариант исходя из реального развития событий. Такое сейчас возможно. А может это и вовсе специальная программа и только. Но это не так уж и важно. Важно лишь то, что я наконец смог принять факт его смерти. И, наконец, смогу жить дальше без оглядки на прошлое.

А знаете, я конечно не планировал, что вы все это увидите…но вообще-то это напрямую связано с моим рассказом. Ведь то, что вы только что увидели, не могло бы произойти без Изумрудного города. И без него я бы так и продолжал избегать правды, жить в постоянном страхе и боли. Ведь в наше время город – это уже давно не просто место для жизни. И нет, он стал не экраном, как я, кажется, выразился в начале. Не кинотеатром. Он стал тем, кто тебе больше всего нужен. Родственником. Лучшим другом. Психотерапевтом. Город стал тем, кто подставит тебе плечо тогда, когда ты падаешь. Подаст руку тогда, когда тебе нужно подняться. И промолчит тогда, когда слова излишни.

Город давно стал частью моей души. И именно поэтому вся моя жизнь прошла в Изумрудном городе, и пройдет в нем дальше. Почему? А вы подумайте сами. Можно покинуть место, поменяв его на что-то более красивое. Можно сменить надоевшую работу на новую. Можно даже влюбиться в другого человека, открыться ему и забыть о разбитом в сотый раз сердце. Но разве можно уйти от самого себя?

В оформлении обложки использовались фотографии с ресурса https://www.shutterstock.com/ (https://www.shutterstock.com/) по стандартной лицензии, включая коммерческое использование, а именно следующие

Sci Fi City Green Skyline Alien https://www.shutterstock.com/ru/image-illustration/sci-fi-city-green-skyline-alien-1426409642 (https://www.shutterstock.com/ru/image-illustration/sci-fi-city-green-skyline-alien-1426409642)