Оценить:
 Рейтинг: 0

Между строк

<< 1 ... 12 13 14 15 16 17 >>
На страницу:
16 из 17
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

И почему хороших парней всегда тянет на таких девчонок? Разве не хочется шагать по жизни рука об руку, строить общие мечты и достигать их совместными усилиями? В чем тогда смысл быть парой, если все приходиться делать самому?

Алёнка искренне не понимает этого, но очень хочет, чтобы однажды кто-то полюбил ее также, как Боря свою Машку. Как же всё-таки обидно за него.

– Да-а, встряли мы с тобой по самое не балуй, ушастик, – перечитав еще раз письмо, резюмирует Алёнка и помогает щенку забраться на кровать. Тот сразу же принимается за своё и облизывает Аленкино лицо, вызывая у нее очередной приступ смеха. – Фу, ну прекрати. Прекрати, я тебе говорю.

Несколько минут уходит на то, чтобы угомонить любвеобильного малыша, а после Глазкова снова возвращается к насущным проблемам.

– И все же, как мне быть, ушастик? Я так не хочу его обманывать.

Ушастик, улегшись к ней под бок, начинает активно вилять хвостом, словно одобряя ход ее мыслей.

– А может и не обманывать? – продолжает она рассуждать. – Ну, или хотя бы по возможности. Он ведь со мной искренен, почему бы и мне не быть с ним такой в рамках всей этой затеи? Как считаешь, ушастик? По-моему, мы могли бы стать друзьями.

Ушастик дает исчерпывающий ответ, лизнув ее в нос. Хохотнув, Алёнка чмокает его в ответ и, взяв тетрадь с ручкой, принимается за очередное письмо, решив, что больше ничего выдумывать не станет, а просто подгонит свою жизнь под Машкины реалии.

Так Ольга Андреевна стала Олей – той самой девочкой-медсестрой, отец – парнем Оли, а Лёшка – подружкой Оли. Школа превратилась в литейно-механический завод, на который Машка устроилась метрологом, и где коллектив оставлял желать лучшего, а курсы кройки и шитья Скопичевской только предстояло освоить, как только снимут гипс.

В общем, Машку ждали серьезные трансформации, а Борю сюрпризы, но, по крайней мере, в этом было хоть что-то правдивое и, хотя Алёнкину совесть это ничуть не успокаивало, все же на душе стало гораздо легче, когда она смогла поделиться не мифическими проблемами мифической Машки, а своими собственными.

Поначалу было немного неловко писать про не самый теплый прием «заводчан», но потом Алёнку, будто понесло. Она рассказала про то, что чувствует себя одиноко и не в своей тарелке на новой «работе», не обошла вниманием Борькино письмо, расспросив подробнее о ребятах, с которыми он общается, о распределении. Поделилась впечатлениями о новом, просмотренном фильме и, конечно же, рассказала о своей «головной боли» – ушастике, которого «хозяйка квартиры» требовала отдать в самое ближайшее время. Несмотря на то, что позитивного в ее житие -бытие было по большому счету не больше, чем у Машки, Аленка постаралась подать это все с юмором и оптимизмом, посмеиваясь над своими неудачами и заверяя Шувалова, что в целом она справляется, поэтому он может быть абсолютно за нее спокоен.

Закончив письмо поздравлениями с Новым годом, ранним утром она мчится на почту, надеясь, что ее откровения успеют дойти до того, как Борька уйдет в море.

Следующую неделю все ее мысли заняты Ушастиком. Она везде и всюду после школы развешивала объявления, но никто так ни разу и не позвонил. Мама капала на мозги, что непременно выгонит ее на улицу вместе с этой «животиной», если до конца недели он не будет пристроен. Поскольку Ольга Андреевна уже не первый раз выставляла Алёнкиных найденышей, сомневаться в ее угрозах не приходилось, и Алёнка впадала в отчаяние. Она так привязалась к малышу, что уже не представляла себе жизни без него. Он был таким умненьким, ласковым и игривым, что Глазкова просто не понимала, как мама может оставаться к нему равнодушной, но тем не менее, сколько Алёнка не пыталась уговорить ее, та была непреклонна.

Помощь пришла совершенно неожиданно и откуда не ждали. Спустившись по просьбе матери за квитанцией к почтовому ящику, Алёна с удивлением обнаруживает письмо от Бори.

Глава 14

«Дорогая Маша! Пишет тебе дорогой Боря (спасибо, что не Анатольевич, а то мне показалось, еще чуть-чуть и ты начнешь меня по батюшке величать))) 

Не, я, конечно, не против быть дорогим, Манюнь, но, блин, напрягаюсь слегка) Кажется, будто щас бахнешь что-то хреновое))»

Алёнка хмыкает.

– Да, Борис Анатольевич, это вам не Юсиком быть, – тянет она с веселой усмешкой.

Почему-то несмотря на то, что звоночек, по сути, тревожный и следовало бы пересмотреть форму обращения, Алёнка была довольна и определенно, ничего менять не собиралась. Как ни странно, ей нравилось, что хоть чуть-чуть, но Шувалов чувствует разницу. Однако, как оказалось, совсем не чуть- чуть.

«Как ты, малышка? Как рука, голова? Точно все в порядке? А то у меня чувство, что ты не слабо так ее стряхнула. Ты ходила на фильм с Джимом Керри? И тебе правда понравилось? Я ничего не путаю? И «Джим – кривляющийся придурок, – Керри бесподобен», и это лучшая комедия, которую ты видела? Детка, это точно ты?)))»

– Вот блин! Кажется, мы облажались, ушастик, – цокает Алёнка языком и прикусывает губу от досады, но перечитав еще раз последний абзац, негодующе взрывается. – Нет, ну, это вообще уже ни в какие ворота! Джим Керри у нее, понимаешь ли, кривляющийся придурок. Что, блин?! Она вообще отъехавшая что ли?

Ушастик фыркает, словно говоря: «а ты сомневаешься?», и возвращается к своей резиновой косточке. Аленка же, подскочив с кровати, продолжает возмущаться, расхаживая туда-сюда.

– Кривляющийся придурок! Ну, надо же. А ничего, что он, на секундочку, комедийный актер?! Или Манюничке – великой критикессе и кидаловке всея Руси, – это ни о чем не говорит? Хотя, чего я спрашиваю, если она двух слов, не касающихся денег, не могла связать?!

Щенок устремляет на Алёнку взгляд исподлобья, и ей становиться смешно, и в то же время неловко за эту неожиданную вспышку раздражения.

Надо же, сама не заметила, как вскипела. И с чего вдруг?

– Ты прав, Ушастик, переборчик вышел, – посмеиваясь, удивляется Глазкова самой себе, но тут же находит оправдание. – Но эта девица такая бесячая. Мне даже начинает казаться, что Боре повезло, что она его бросила. Ну, правда! Дурища ведь невероятная.

Ушастик согласно виляет хвостом, и концентрирует все свое внимание на более важных вещах, чем какая-то, давно ушедшая в закат, Машка.

Алёна тем временем возвращается к письму, мысленно делая пометку, не принимать все так близко к сердцу. Вот только легко сказать…

«А если серьезно, Машуль, я рад, что ты дала ему шанс. Он – крутой актер и фильмы с ним отличные. Давай, как вернусь, посмотрим что-нибудь вместе? А то мы с тобой ни разу еще не торчали перед теликом с попкорном))) Как тебе идея?»

Идея Аленке очень даже нравится, перед мысленным взором вспыхивает романтичная картинка: темная комната, освещенная лишь светом от экрана телевизора. Они с Борей сидят на полу, прислонившись к дивану. Между ними коробка с попкорном, в которую они периодически ныряют руками, аккуратно соприкасаясь кончиками пальцев, отчего по телу пробегают электрические разряды, вызывая дрожь и томительно волнение. Однако, каждый из них сохраняет невозмутимость и делает вид, что увлечен фильмом. Они даже что-то обсуждают, и Алёнке, несмотря на колотящееся где-то в горле сердце, удается звучать непринужденно и легко. Правда, ровно до того момента, как попкорн заканчивается, и Боря, убрав коробку, пододвигается вплотную. Алёнкина фантазия уже вовсю потирает ручки, предвкушая все самое интересное, но тут так некстати о себе напоминает здравый смысл. И снова становиться неловко и смешно.

– Да уж, Алёна, кажется, с твоей головой действительно не все в порядке. Сама с собой разговариваешь, представляешь себя на месте Машки, а дальше что?

Втянув с шумом воздух, Глазкова качает головой, снова признавая, что ввязалась во все это зря. Побочных эффектов с каждым разом выявлялось все больше. Теперь вот еще биполярка назревала.

Все-таки этот Олег Гладышев – гад. Придумал аферу, а сам свалил на свой Север и в ус не дует.

– Чтоб ты там жопу свою тощую отморозил! – бурчит Глазкова беззлобно и продолжает погружаться все больше и больше в Борю Шувалова.

Он рассказывает ей о том, что у него припасено еще куча идей. Удивляется, почему они раньше не сходили в те или иные места и не сделали кучу того, что обычно делают пары. Аленка тоже в недоумении, но потом вспоминает, что Миша рассказывал о работе на стройке и других подработках, дабы Машке сытно жилось, и вопросы отпадают.

«Мы обязательно все наверстаем, Машуль, ты только потерпи. Знаю, тебе очень тяжело. Я написал Михе, он на днях подкинет денег, так что не переживай. Передохни немного восстановись, заодно и работу получше найдешь. Если честно, вообще не ожидал, что ты так быстро устроишься. Надеялся, что хоть немного времени себе дашь. Все-таки сотрясение – это не шутки. Ты как вообще? Что врач говорит? Точно все нормально? Тебе вообще можно на работу-то? А то опять, поди, геройствуешь? Завязывай с этим, Маш! Не совсем уж безвыходное положение, на крайняк я с матерью договорюсь. Она, конечно, будет не в восторге, но рано или поздно ей все равно придется смириться с моим выбором, так что пусть начинает привыкать.»

– А вот это интЭресно, – озадаченно тянет Алёнка. – Хотя стоит ли удивляться? Лучше удавиться, чем иметь такую невестку.

«В общем, Машуль, давай шли лесом эту работу и этих придурков – заводчан. Миха еще на месяцок подкинет тебе денег, передохни пока. Нафига эти нервяки? Еще думать будешь, почему ты им не понравилась. Да потому что многие люди – скоты и им не нужны причины для враждебности и злости. Они, как боязливые животные готовы нападать первыми на себе подобных из страха, как бы кто-нибудь не оказался лучше них. Поэтому забей на этих ссыкунов, таким невозможно понравиться, с ними можно только скучковаться против кого-нибудь. Тебе оно надо? 

Думаю, нет, так что не забивай себе голову. В конце концов, зачем тебе они, когда у тебя есть я? И ты мне не просто нравишься, я тебя люблю, причем, с каждым днем все сильнее и сильнее.

Помни, я всегда с тобой и готов на все ради тебя. И если какие-то долбонаты не разглядели в тебе то, что разглядел в тебе я, то это их проблемы, но никак не твои.»

Задрожав от подступивших слез, Алёна откладывает письмо и изо всех сил пытается их сдержать. Оказывается, она очень нуждалась, чтобы кто-нибудь сказал ей нечто подобное, поддержал и позволил быть слабой, ибо она устала сохранять лицо перед родителями и одноклассниками, устала делать вид, что все в порядке, и ее ничуть не ранит такое положение вещей.

Ранит и еще как! Подрывая раз за разом уверенность в себе. Теперь же… не то, чтобы слова Бори что-то изменили и перевернули ее сознание. Нет, вовсе нет. Но она почувствовала, наконец, что больше не одинока, что у нее есть человек, которому она может честно рассказать о наболевшем и с которым, как ни странно, может быть в большей степени собой под чужим именем, нежели с родными под своим.

«Всё, закрыли тему. А теперь о насущном – о собакене. Если ты его еще не пристроила, то я тебе предлагаю такой вариант – отнести его к моим родителям. У нас Грета уже старушка, охранник с нее никакой, родаки подумывают взять щенка, поэтому твой барбос будет очень кстати, тем более, если он метис овчарки с лайкой. Нам, как раз, нужен большой пес. Вольер большой, им с Греттой будет комфортно, да и тебе не придется волноваться за него, родители позаботятся наилучшим образом. Матери я уже написал, объяснил ситуацию, так что не волнуйся, к твоему приходу она будет в курсе и не сомневайся, не откажет. Животных она любит, ради принципов не оставит щенка без крыши над головой. Короче, неси, Манюнь бабуле нашего сынулю)))) Заодно, может, начнете контакт налаживать. Ну, а если боишься, попроси Миху. И да, раз уж мы с тобой, наконец, сошлись на том, что Джим Керри – хороший актер, почему бы не назвать твоего ушастика Джимом? Как в том стихе: «Дай, Джим, на счастье, лапу мне…» и че -то там дальше))) Как тебе?»

Как ей? Как обухом по голове.

Вот так сюрприз! И что теперь делать?

Аленка снова перечитывает последние строчки письма, и внутри у нее начинает мелко подрагивать от волнения. Когда она писала о проблеме с Ушастиком, она и подумать не могла, что, будучи за тысячу километров, Боря найдёт решение.

Сказать, что она обескуражена – не сказать ничего. Такая мобильность и восхищала, и радовала, и вызывала досаду.

Черт бы побрал эту необходимость притворяться! Как вот теперь быть?! Альтернатив-то не так уж много, а если совсем честно – никаких.

Ольга Андреевна в последние дни лютовала, и Алёнка даже подумывала отвезти щенка в приют, и навещать его по выходным, а тут такая удача.
<< 1 ... 12 13 14 15 16 17 >>
На страницу:
16 из 17