Картонные стены

– Да насиделась уже, аж ноги затекли, – и Самоварова с улыбкой обвела глазами мужчин, в растерянности застывших у столика. – Давайте знакомиться, – обратилась она к ним.

– Иван Михалыч.

– Николай.

– Иван.

Последний, маленький и кривоногий, тот, что стоял на лесах, произнес свое имя тихо и скомканно, а затем быстро отошел за спины товарищей – вроде бы его тут и нет.

– Варвара Сергеевна – наша гостья… – с пафосом начала было Жанна, но вдруг осеклась и замолчала, не зная, как надлежит представить необычную гостью простому люду.

– Мы уже поняли, – с легкой усмешкой хмыкнул бригадир. – Добро пожаловать!

Усмешка, как поняла Самоварова, предназначалась распоряжайке.

– Ну че встали как неродные, курите, раз перекур! – И Жанка уселась обратно на лавку.

– Жанна Борисовна, мы уж лучше где привыкли, – подал голос молодой (Колян, как звали его товарищи) и махнул рукой в сторону террасы. – Там у нас и чайничек, и сигаретки.

Распоряжайка пожала плечами и взглянула на гостью – та ни на чем не настаивала.

Когда рабочие гуськом двинулись в сторону террасы, Жанна с едкой иронией бросила им вслед:

– Лучше им там… Ничего-ничего, прикрою я скоро эту лавочку! Терраса хозяйская, у Алинки на нее большие планы были, а эти все никак ее не доделают: типа некогда, типа в последнюю очередь. Распустила их Алинка! Где это видано, чтобы работяги, при живущих в доме хозяевах, чаи в принадлежащем им помещении гоняли!

– Вероятно, больше негде, – предположила Варвара Сергеевна.

«Ее бесит, что кто-то из этих трех отказался ей подыгрывать», – поняла она.

В этой короткой дурацкой сценке строители в грязной одежде выказали куда больше такта, чем претендующая на роль хозяйки распоряжайка.

– Что значит – негде? Шли бы в свой вагончик!

– А где он, кстати? – поинтересовалась Самоварова.

– А… В начале поселка бытовка стоит. Управляющий пока разрешает на ничейной территории, у леса, ставить бытовки для рабочих. А Алинка, представляете, им столы здесь по праздникам накрывала! – И Жанна раздраженно постучала наманикюренным пальчиком о чугунный стол.

– И Андрей это одобрял?

– Пф… Он же дома почти не бывает! Нет, эти посиделки проходили в его отсутствие.

– И для чего она это делала?

– Откуда я знаю? – пожала плечами Жанна. – По доброте души, имхо…

– Но вы ведь принимали в этом участие?

– Я?! А мне не надо ходить к народу. Я и есть народ! – театрально воскликнула Жанка и картинно насупилась.

«То ли она в детстве в школьном театре переиграла, то ли действительно считает, что так жеманно и неестественно должна вести себя хозяйка большого дома…»

– Но если вы отождествляете себя с народом, отчего ж вы с ним так разговариваете?

– Что вы имеете в виду? – вскинула свои густые черные брови распоряжайка.

– Я имею в виду, что вы не представили им меня, не сказали, кто я и зачем я здесь, – устало вздохнула Самоварова. Этот местечковый цирк стал уже надоедать. Видимо, прав Валерий Павлович: поездка сюда была ошибкой, и делать им здесь совершенно нечего. Только вот очень жаль хрупкую, с большими грустными глазами Алину. Варваре Сергеевне вспомнился портрет на стене и вдруг дико захотелось увидеть его вновь, в оригинале, а не на фото в своем айфоне.

– Я бы хотела сегодня же переговорить с вашими рабочими об Алине, – безучастным тоном продолжила Самоварова. – А вечером Андрей принесет… – с трудом подобрала она формулировку, – официальную историю своей жены.

– А моим словам вы, значит, не доверяете! – обильно накрашенное лицо Жанны, кажется, демонстрировало теперь обиду.

– Мне нечему пока доверять, – спокойно парировала Самоварова. – Вы дали мне очень мало информации.

Вчера распоряжайка сунула ей в руки записанный на клочке бумаги пароль от вайфая, который, с ее слов, она с трудом отыскала в большом доме, и после утреннего разговора с Валерием Павловичем Самоварова наконец подключила мобильный к высокоскоростному местному инету (билайновский в этой зоне постоянно зависал) и тут же глянула расписание ближайших «Сапсанов».

Будто считав, о чем она думает, Жанна в своей обычной манере резко сменила тон и, перестав выделываться, глубоко вздохнула:

– Варвара Сергеевна, миленькая вы моя, – заговорила она и впрямь как с любимой тетушкой, хватая Самоварову за плечо. В ее голосе сквозил неподдельный испуг:

– Мы же с вами хотим одного и того же… чтобы она нашлась. Вы спрашивайте, а я отвечу, если смогу. Просто Алинка действительно такая… Словно одна ее часть существует здесь и сейчас, а другая – в каком-то ином мире. При этом она, в отличие от меня и своего мужа, собранна и уравновешенна. Часто, при смене погоды, ее беспокоили скачки давления, в эти дни она могла подолгу лежать у себя. Но даже в такие моменты – а ведь от этого чертового давления каждый второй в этом сраном климате страдает! – мне казалось, что она врет…

– Она только здесь такая стала? – решив пока не отступать от выбранной тактики, равнодушно уточнила Самоварова.

– Нет. Я замечала и раньше.

– Раньше – это до Андрея?

– Да. Какое-то время мы вместе снимали квартиру. Но в последние дни в Алине появилось то, чего раньше в помине не было.

– И что же?

– Высокомерие! – не скрывая засевшей в ней обиды, взвизгнула Жанка. – Я вам говорила, она со мной в молчанку играла с вечера пятницы, а в воскресенье вообще меня послала!

– Погодите… Возможно, то, что вы приняли за высомерие, было связано с внутренней напряженной работой мысли.

Самоваровой необходимо было перво-наперво узнать подробную биографию пропавшей, а не опускаться до бабьих разборок из-за пропавших заколок и прочего житейского вздора.

– Когда вы снимали квартиру?

– Да какая разница! Пять лет мы вместе прожили, целых пять лет… А потом появился он, и мне пришлось съехать.

– Об этом позже. Как вы с ней жили?

– Хорошо, – Жанна теребила длинную веревочку-завязку от капюшона своего черного худи. – Случалось, у нас даже любовники были общие.

– Одномоментно?

– Конечно, нет! – глухо хохотнула распоряжайка. – Но… вы же понимаете, две молодые симпатичные девушки в большом и жадном городе… В тот период нам приходилось выживать. Это были мужчины ради…