Виноваты звёзды. Потому, что любит

По венам циркулировал адреналин, заставляя сердце оглушительно стучать и рваться из груди. Зачем он здесь? Как получилось, что они вновь столкнулись? Случайно? Или всё-таки нет? Как вообще военный хирург высочайшей квалификации с боевым опытом оказался рядовым экспертом страховой компании? Ведь он же штучный товар. После увольнения из армии такой специалист должен быть нарасхват. Неужели никто не предложил работу получше?

Денис осторожно повернулся, и от скрипа кресла Марьяна непроизвольно вздрогнула. Подняла взор. Взгляды встретились. В его темных глазах – абсолютный мрак. Тихая, тщательно сдерживаемая злоба. Адский огонь, пожирающий изнутри. Боль, обида и жажда мести. Как— то узнал? Догадался?

Нет. Это невозможно. Ты просто себя накручиваешь. У него не будет доказательств… Свидетелей нет. По документам всё чисто… Спасибо отцу. Генерал Королёв, как всегда, был мудр и дальновиден… Ледяным взором Марьяна уставилась в черные глаза напротив. Уверенно. Холодно. Всё, Орлов. Твои чары больше не действуют. Мой страх сильнее… Когда есть, что терять, инстинкт самосохранения перебивает все остальные чувства.

– Так и будем молчать? – стараясь придать голосу абсолютное равнодушие спросила она, – Давай работать, Орлов. Я не собираюсь засиживаться в этом прокуренном кабинете до второго пришествия. Какие истории ты уже просмотрел?

– Что, даже не спросишь, как у меня дела? – саркастически поднял бровь Денис.

– И так вижу, что неплохо. Часы примерно за полмиллиона. Ремень чуть подешевле.

Марьяна придирчиво окинула мужчину оценивающим взглядом. Надо отдать должное, всё так же хорош. Виски слегка тронуты благородной сединой. Рановато, но это абсолютно его не портит. Широкие плечи, легко угадывающийся под дорогой рубашкой рельеф мышц. Обручального кольца нет. Зато те же холеные руки, смотреть на которые можно бесконечно. А уж когда они обнимают… Да и запах гипнотизирует по— прежнему… Сейчас бы уткнуться носом в грудь, вдохнуть его хорошенько… Спрятаться в кокон этих рук и хотя бы пару минут ни о чем не думать… Вернуться в то самое пьянящее ощущение…

Чёрт… Что за дурацкие мысли, Марьяшка? Гони их прочь. Знаешь ведь, он опасен. Опять вляпаешься – уже не выберешься. Нельзя наступать на те же грабли. Все отмеренные на него силы ты истратила в прошлый раз. Вспомни, как было больно. Хватит с тебя. Да и думать теперь должна не только о себе… Соберись. Он – враг. Опасный и коварный. И его конечная цель – забрать то, что тебе дорого.

Не поддавайся чувствам, почему-то так легко всколыхнувшимся из глубин подсознания. Дыши глубоко и спокойно. А что сердце колотится, как бешеное, так это от духоты и сигаретного дыма… Май в этом году выдался очень жаркий…

Взгляд, оценивающе скользящий по мужчине, задерживается на груди. Там, где ворот рубашки расстегнут на пару пуговиц. Сердце делает кульбит и падает куда-то в пятки. Из горловины виден абсолютно не стыкующийся с дорогим образом кожаный шнурок. Тот самый, с потемневшим от времени и постоянного ношения, массивным серебряным крестом. Её подарком… Оберегом. Попыткой оградить от чего— то страшного.

Неожиданно. Странно. Волнующе. Не снял. Носит, несмотря на сильно изменившееся материальное положение… Это что-то значит? Или, просто, привычка?

Денис внимательно отслеживает направление взгляда. Как будто, немного смутившись, застегивает одну пуговицу. Тоже рассматривает её. Во все глаза. С головы до ног. Изучает. Губы кривятся в гримасе презрения.

– И давно ты стала оценивать людей по одёжке? По стоимости безделушек, в рублях? Отец научил, наконец?

– Жизнь, Орлов. Жизнь научила… Так, хотя бы понимаешь, чего можно ждать от человека…

– Дааа? Ну-ка, давай и я попробую… Сережки с брюликами. Колечко тоже. Камни чистые, но некрупные и не эксклюзивные. Тысяч триста в совокупности. Рублей. Часы – вообще дешёвка. Сирийское золото. Качество – шваль. Триста двадцать пять баксов. Тот араб на рынке просил триста пятьдесят. Но я сторговал немного. С деньгами было не очень… Что же ты ходишь в старье? Отчего Данил тебе ничего подороже и покрасивее не купит? Такой жадный? Не прогадала с замужеством, Марьяна? – в черных глазах вновь мелькнуло презрение.

– А сам— то почему носишь дешёвый серебряный крестик? – вспыхнула девушка, – Неужели за три года не нашел времени сменить на что-то более статусное?

– Это напоминание, – тихо проговорил Денис и сглотнул. Кадык дёрнулся в нервном движении, – О том, как жестоко можно ошибаться в людях…

Марьяна немного помолчала и прищурилась, рассматривая мужчину. И это говорит он. Человек, вырвавший и забравший с собой её сердце…

– Ты абсолютно прав. О таких вещах всегда нужно помнить… – девушка закусила губу, вновь посмотрела в эти черные глаза и отшатнулась. В них – тоска и боль. Море боли… Почему? Жалеет о своем решении? Так поздно уже… Прошло целых три года… Многое изменилось… И вообще, смотрит так, как будто именно она во всём виновата… Он. Тот самый. Единственный. Одним махом разрушивший её мечты…

Почему-то накатила усталость. Дикая, смертельная. В горле засаднило. Стало трудно дышать. Как будто внутри мешался камень или комок ваты…

Не смей, Марьяшка. Не хватало ещё при нем разрыдаться… Девушка медленно встала и подошла к открытому окну. Подставила лицо потоку воздуха и закрыла глаза. Не показывай ему свою слабость. Не имеешь права… Немного отдышавшись, она повернулась. Орлов, покачиваясь в кресле смотрел на неё странным взглядом. Как будто решал, что дальше делать.

– А ты стала ещё красивее… – задумчиво произнес он, – Пропала юношеская резкость… Появилась плавность, мягкость… Так обычно бывает, когда у женщины появляются дети…

Опасно! Почему он именно так построил фразу? Почему просто не сделал комплимент? Спокойно. Тебе нечего бояться…

– У тебя есть дети, Марьяна? – сверля горящим взглядом, прямо спросил он.

Пульс зашкаливает. Руки трясутся. Приходится убрать их за спину. Включаем внешнее спокойствие. Смотрим в глаза.

– Нет, Денис. Детей у нас с Данилом пока нет.

Он злобно усмехается и встаёт с кресла:

– При чём здесь Данил? Я спросил про тебя. И только.

Хватаешься обеими руками за подоконник. Костяшки пальцев белеют. Смотришь ему прямо в глаза и язвительно улыбаешься.

– У меня нет детей, Орлов.

– Правда? – Денис становится рядом и тоже опирается на подоконник, испепеляя взглядом. Достаёт из кармана телефон, – А посмотри— ка сюда. Пару недель назад мой отец гостил в Ростове у своего старого армейского друга. И прислал мне несколько забавных фото. На них – очаровательный маленький мальчик. Ему чуть больше двух лет от роду. И – подпись. «Вылитый ты в детстве.» Всё бы ничего, но зовут этого самого армейского друга Андрей Михайлович Королёв. Ничего не хочешь мне рассказать, Марьяна?

Девушка едко усмехнулась. Господи, да её отцу нужно памятник поставить. Два с половиной года назад он предвидел всё это. И благодаря ему, она готова.

– Ответ прост, Денис. Этот мальчик на фотографии – мой родной брат. Королёв Артём Андреевич. Сейчас ему два года пять месяцев.

– Подожди, но твоему отцу почти шестьдесят, а матери под полтинник…

– Всё правильно, – не моргнув глазом продолжала Марьяна, – Думали – климакс, оказалось – беременность. Так бывает.

Денис озадаченно почесал в затылке.

– Мой брат похож на мать, Орлов, – девушка убедительно говорила, глядя прямо в черные омуты, – У неё тоже темные глаза и каштановые волосы. Артём родился в декабре. А наш с тобой ребенок мог бы появиться на свет парой месяцев позже. Но, когда мы расстались, я, слава богу, не была беременна… Так что, ты здесь не при чём. Не обольщайся. И вообще, пора заканчивать эти разговоры ни о чём. Пошли работать…

2. Денис. Интуиция

Он смотрел на неё и не понимал чего хочет сильнее: задушить или всё-таки прижать к себе и больше никогда не отпускать. Тщательно запихиваемые поглубже столько лет чувства вновь прорвались, просочились, вытекли наружу, как масло из лопнувшей бутылки. Ден честно пытался заменить их на ненависть. И даже в какой— то момент думал, что получилось. Но вновь увидел её – и захлестнуло, подхватило потоком, понесло… Наверное, опять приложит. Ударит об острые камни. Снова будет больно, но поделать с этим ничего нельзя. Сопротивляться не хватает сил.

Увидев мальчика на фотографии, Денис сначала не поверил глазам. Нашел свои детские фотокарточки, долго рассматривал, вертел во всех ракурсах, сравнивал – просто одно лицо. Никакого теста ДНК не надо. Но, логическая схема в голове не укладывалась. Почему эта женщина родила ребенка от человека, которого сама же бросила? Зачем ей это? Медицинские показания? Побоялась последствий прерывания первой беременности? Или просто не поднялась рука, дитя пожалела?

Почему три года назад ушла, не сказав ни слова? Ни записки, ни звонка, ни сообщения… Отключила телефон, мгновенно сменила номер. Странно. Неожиданно. На пике чувств… Его чувств… Что на тот момент творилось в её голове, получается, он не знал… Думал, что у них всё прекрасно. Спешил любой ценой поскорее оформить развод и сделать предложение. Даже кольцо уже купил… Глупый. Наивный. По уши влюбленный. И слепой. Опять.

В Ростов Денис ехал, с твердым намерением во всём разобраться. Восстановить события трехлетней давности. Посмотреть в эти голубые глаза и, наконец, спросить «почему», что он сделал не так? Если понадобится, обратиться в суд, установить отцовство, добиться права видеться с сыном, разгромить в пух и прах эту лживую семейку. Генерала Королёва с его сyкой— дочерью. Теперь у него есть для этого возможности. Он больше не простой капитан медицинской службы, о которого высшее командование могло вытирать ноги и использовать как пешку в своей непонятной игре. Сейчас есть нужные знакомства, деньги, связи. И больше он не скован служебной субординацией, то есть может вести войну на равных…

Сегодня она, явно, врёт. И сильно боится. Когда вошла в кабинет и узнала его, в глазах на мгновение промелькнул первобытный ужас. Сейчас немного успокоилась. Пытается казаться равнодушной, но получается плохо. Дышит часто, на шее бьётся невооружённым глазом видная венка, руки в треморе… И только лицо ничего не выражает. Демонстративное равнодушие и арктический холод. Да еще и между строк постоянно сквозит, что расстались они по его вине..

Сбавь обороты, Орлов. Пусть немного привыкнет. Дожмёшь позже. Не отвертится. Какой, к чёрту, брат? Папенька намутил, чтобы замести следы, не иначе… Интересно, как ему это удалось? Но Денис докажет, что это его сын. Любой ценой. Просто, будет сложнее, чем изначально рассчитывал. И, смущает ещё одна деталь. Почему она до сих пор носит часы? Его подарок с тайным смыслом, известным только им двоим? Даник никогда не был жадным. Задаривал ее дорогими безделушками, даже в тот период, когда они просто делали вид, что вместе. А уж жену— то… Наверняка, у неё этих часов вагон и маленькая тележка, но не снимает именно эти…

Сам продолжал носить крест по той простой причине, что это единственное, что от неё осталось. А ещё он был волшебным. Пропитанным какой— то особой, светлой энергетикой. В бога Денис не верил, но подаренная Марьяной православная реликвия реально давала силы, когда становилось совсем невмоготу. Этот символ веры подкидывал нужные мысли, стоило немного подержать его в руках и подумать о сокровенном. Включал интуицию. Вот и сейчас Ден, отвернувшись к окну, теребил темное серебро между пальцев, решая, как поступить дальше.

Чёртова ведьма… Вот, что она с ним делает? Правильным было бы наказать её за этот чудовищный обман, а рука не поднимается… Как будто и не было этих трёх лет. Всё по— прежнему свежо и остро. Потому, что не насытился. Не успел. Просто пригубил, понял, что ничего упоительней на свете не пробовал.

А потом – пустота в сердце и мрак в душе… Был разбит и сломлен. И генерал Королёв основательно приложил к этому руку. После разговора с ним, Денис, страшно сказать, не хотел жить. Сам искал смерти. Даже почти нашел, но понятной одному богу причине почему-то выжил. Выжил там, где девяносто пять процентов людей умирали… Потому, что в том сияющем тумане, опять же, увидел её…

И ещё одна мысль не давала покоя… Он мусолил её с того самого момента, когда узнал имя ребенка. Мальчика зовут Артём. Когда— то они пообещали, что назовут этим именем сына. В честь человека, который спас им обоим жизнь, рискуя своей, вытащив из самого пекла…

Случайность? Вряд ли. Она помнит. Ей не безразлично. Сделала всё, как они хотели… Только, почему-то сама. Одна, без него… Не захотела с ним быть… Ушла, не удостоив даже элементарного объяснения… В чём же он ошибся? Что сделал не так? Почему сейчас она – чужая? Та, которую так берёг. На которую дышать боялся…

Три года назад.