Всё не так

– Под бочок, Саша, к жене спать приходят, – возразил Максим, – А я не отдыхать, а работать сюда пришел.

– Ну хватит упражняться в острословии, пойдем лучше рабочее место смотреть – сказала Алена.

В кабинете начмеда было пусто и холодно. Но вместе с тем ощущалось незримое присутствие хозяина. Как будто Санин вышел на минутку и сейчас вернётся. На столе лежали открытый ежедневник, ручка со снятым колпачком, небрежно брошенные очки, на спинке кресла висел халат. Неуютно.

– Не, Алён, в этом помещении я не смогу работать. Во всяком случае не сейчас. Ощущение, что по недоразумению занимаю чье-то место. Можно я к тебе в кабинет сяду, пока старый начмед на больничном? – произнес вслух Максим, а в висках застучало: – скажи "нет", пошли меня на три буквы, только не делай вид, что не помнишь.

– Да, пожалуйста, мне не жалко,– пожала плечами Алена, – Второй стол у меня есть, компьютер отсюда перенесем. И первое время так будет удобнее, пока дела принимать будешь.

Ну и зачем ты это сделал, баран? Чтобы видеть её каждый день с 8 до 17 без перерыва? Добром это не кончится.

А ей все равно на тебя. Даже бровью не повела. У неё есть Иван. Это ты за два дня просрал свое счастье, а он пришел, увидел, победил. Вцепился в нее, как клещ, и до сих пор не отпускает. Так и надо. Мужик. От таких как он не уходят.

5. Иван

Иван сидел на диване в бильярдной. В руках у него был фужер с коньяком, рядом стояло блюдце с тонко порезанным лимоном. Вокруг стола с кием в руках, выбирая удобную позицию для удара, ходил Александр Кретов.

– Иди, Ваня, руку надо тренировать., – проговорил он.

– Да, бесполезно это всё, – махнул здоровой рукой Иван, – Я даже мост нормально поставить не могу. Раньше я бы тебя с одного кия обыграл. А сейчас ты делаешь меня, как младенца.

– Не надо сдаваться, – сказал Кретов,– Вспомни, ещё недавно ты вообще руку поднять не мог. Прогресс есть. Надо тренироваться.

– Бесполезно это, – вздохнул Иван, – Все в моей жизни не так, как хотел. С 18 лет день и ночь пахал, деньги правдами и неправдами заработать пытался. Много чего неправильного натворил. А когда заработал, недолго радовался. Стал инвалидом. Да и взять жену, хотя бы. Вроде делает всё как говорю, не перечит, заботится. А чувствую я что-то не то.

– Это что же ты такое чувствуешь? Может это просто после инсульта у тебя легкая депрессия? Она ведь все время с тобой. С работы – домой. Вокруг тебя и сына вертится. Не гуляет, нервы не треплет. Ты в больнице лежал – от тебя не отходила, месяц толком не ела, спала рядом на стуле. Я тебе как друг говорю – такую бабу ещё поискать.

– Да головой я все понимаю, – тяжело вздохнул Иван,– А вот чувство такое что не моя она. И никогда моей не была. Вроде, все время рядом, из дома лишний раз не выходит, по кабакам и клубам не шляется, сына мне родила… Хотел ещё дочку, но не получилось. Ну не могу я объяснить что не так. Разговаривает, расспрашивает, в курсе всех моих дел, но про свои сильно не распространяется. Спросишь – ответит, но сама никогда ничего не рассказывает. Смеётся, юморит, а потом подойдёт к окну и стоит молча смотрит. Долго может стоять. Спросишь о чем думает- лишь отмахивается или переводит все в шутку. Другие бабы из мужей все до копейки вынимают, подарки требуют, а моя никогда ничего не просит. Сам денег дам – возьмет. Подарю что- нибудь поблагодарит, но что сама хочет – никогда не скажет. И что у неё в голове я не знаю. Такое чувство, что ждёт чего-то. А когда дождется бросит меня, заберёт сына в одночасье и уйдет.

– Дааа, Вань, загоны у тебя, однако. Надо неврологам сказать, чтобы таблеточки хорошие тебе подобрали. А то ты и себе и близким жизнь в ад превратишь.

– Может ты и прав. Да только ощущение у меня такое, как будто украл я её. Не спросив забрал и всё. И живёт она теперь не своей жизнью. И простить мне этого не может.

А теперь и вовсе на работе пропадает. Уходит – ещё темно, возвращается – уже ночь. Да и ночью звонят постоянно, то больной тяжёлый требует консультации, то в область везти надо. Я давно ей говорю – бросай все это, нечего себя гробить. Не девочка уже ночами скакать. Денег я на две жизни вперёд заработал, а она только отмахивается.

– Да, там завал сейчас. Санина нет, Алена и свою и его работу выполняет. Тяжело это. Ну, ничего, теперь полегче будет. Представляешь, к нам на должность начмеда Макс Ларин работать приехал.

Иван замер, переваривая сказанное. В серых глазах мелькнул недобрый огонёк. Он плеснул себе в бокал ещё коньяка, выпил залпом и зажмурился. Предчувствие неминуемой беды жгучей волной побежало по венам.

– Значит, Ларин.... Вернулся всё-таки… Своё забрать решил… А я ведь знал, чувствовал. А ты говоришь, депрессия.

– Вань, ты что несёшь? Что забрать?

– Ничего, Саш. Забудь.

6. Максим

Сегодня Максим прибежал на работу ни свет ни заря. Не терпелось. Прошел по длинному пустому коридору в административный блок, вставил торжественно врученный ему вчера ключ от кабинета в замочную скважину. Дверь оказалась не заперта. Над Алениным столом горела подсветка, мерцал экран компьютера. Дежурила что ли?

Сама хозяйка кабинета мирно посапывала, свернувшись калачиком на диване.

Тихонько, чтобы не разбудить, Максим повесил куртку на плечики, переобулся и на цыпочках подошёл к дивану. Невольно улыбнулся. Такая хрупкая и беззащитная… Сопит смешно, как ребенок. Мужчина нагнулся и поправил съехавший плед, укрыл потеплее. Сел рядом на пол, вгляделся в почти забытые черты и почувствовал прилив нежности. Эти темные вздрагивающие ресницы, пухлые ото сна губы… Рука сама потянулась и легонько провела тыльной стороной по скуле, убирая непослушный локон.  Неожиданно губы Алёны растянулись в блаженной улыбке, она потерлась об руку, как кошка…

– Ммм…

А потом вдруг резко открыла глаза и села.

– Ты что здесь делаешь? Половина седьмого утра!

– Да вот, пришел пораньше, смотрю как ты дрыхнешь на дежурстве, – хитро прищурясь произнес Максим.

– Полчаса назад прилегла. Не ночь, а сказка. Чем дальше, тем страшнее.

Два инсульта, инфаркт, ДТП с тремя пострадавшими и в довершение один аппендюк. Реаниматологи скачут, как ошпаренные между палатами и наркозами. Травматологов из дома всех вызвала.

– А мне почему не позвонила? – обиделся Максим, – Я ведь тоже кое-что могу.

– Извини, не подумала. Да и принят на работу ты только с 8 утра. Но если хочешь помочь – пошли. Сейчас любые руки не лишние.

6.Алёна

В хирургическом отделении стояла странная тишина. На посту раскладывала таблетки по коробочкам молоденькая медсестричка. В кресле в углу дремала усталая санитарка. И никакой суеты, которая обычно бывает перед операцией. Непорядок.

Алёна открыла дверь в ординаторскую. Дежурный хирург развалился на диване, подложив руки под голову. Богатырский храп не оставлял сомнений в том, что он крепко спит. Ну ни фига себе, обнаглевшая в конец рожа!

– Осман! А ну-ка подъем! – скомандовала Алёна, включая верхний свет, -ты почему ещё не намытый на операцию?

– Ай, Алёна Николаевна, что вы делаете? – возмутился молодой хирург, прикрывая рукой лицо,– операционную кварцуют после травматологов, сестра занята, ассистента нет… Анестезиолог…

– Ты что мне паришь? – разозлилась Забродина, -Травматологи оперировали в противошоковой! Реаниматологи уже полчаса как освободились. Операционная сестра подготовила пациента. А твое величество бессовестно дрыхнет! А ну-ка марш мыться на операцию! Дожили, хирургов подзатыльниками в оперблок загонять приходится!

– А ассистент?– недовольно заворчал Осман,– Я один на аппендицит не пойду!

– А на обработку раны тебе тоже ассистент требуется? – съязвил стоящий в дверях Максим, – ну и молодежь пошла!

– А вот, кстати, и твой ассистент – знакомься: Максим Анатольевич, и.о. начмеда и хирург по совместительству. Так что ноги в руки, мыться, и на операцию! Зоя,– окликнула Алёна медсестру, -Покажи новому доктору где он может переодеться и подготовится.

Осман нехотя встал и пошел в оперблок, оставляя за собой запах пота и немытого тела. Хирургический костюм на нем был весь в жирных пятнах. Лицо "украшала" трехдневная щетина.

– Осман, стой! Нужно поговорить.– решительно сказала Алёна, – Разговор неприятный, но промолчать я не могу. Ты когда в последний раз костюм стирал? И мылся-брился когда? Ты – врач, лицо больницы. Если бы я тебя в таком виде встретила на улице, решила, что ты алкаш какой-нибудь.

Физиономия молодого хирурга помрачнела. В глазах появилась злость. Тем временем Алёна продолжала:

– Если самому сложно – отдай сестре-хозяйке, она постирает, погладит и тебе готовое принесёт. Не уподобляйся свинье!

После этой фразы глаза Османа налились кровью, руки сжались в кулаки и его двухметровая туша двинулась на Алёну. Он больно схватил её за плечи, потряс, припечатал к стене и, брызгая слюной, зарычал:

– Женщина! Как ты смеешь правоверного мусульманина называть нечистым животным! – огромный кулак долбанул в стену в нескольких сантиметрах от её головы. Забродина сжалась и зажмурила глаза. Промелькнула трусливая мысль "Все, сейчас он меня убьет", но внезапно какая-то сила оторвала Османа от неё и отбросила в сторону.