Дарованная миром

Я считала минуты, секунды… но её не привели обратно. Тогда, мамины указания не казались уже бесполезными, а план спасения был вбит в голову до мельчайших подробностей: если решетка не заперта, выбежать в коридор и пробежать до второго поворота налево, после на лестницу до третьего этажа, там направо и до угловой бойницы. Вылезти и пройти по козырьку конюшни, спрыгнуть на землю и до ближнего угла забора, в котором есть потайная дверца. После найти улицу красных фонарей, дом семь, и сказать кодовую фразу.

Сбежать я должна была, если бы мама не вернулась в течение трёх дней. Осталось ждать ещё ночь и, если мама не вернётся… придётся бежать. Я привыкла к тёмной жизни, и хотела, чтобы мама вернулась. Не хотелось бежать, не зная куда! Десять лет! Что дети, такие как я, делают в нашем возрасте? Выживают, спасаются, прячутся? Нет! Мама рассказывала, о той, жизни за пределами стен, и мне хотелось прожить её… но вместе с мамой!

Ночью я не смогла уснуть – гипнотизировала дверцу, надеясь услышать лёгкие шажки мамы. Но не дождалась. Когда по камерам стали разносить похлёбки, я поняла, что бежать придётся. Больше тянуть нельзя.

Тихо ступая босыми ногами по холодному камню, я подошла к решетке. Мечта подойти ближе, увидеть, что же дальше, сбывается. Рада ли я? Нет!

Стражник, которого звали Визар, уже ушел. Сейчас он должен был относить посуду на кухню. Я выбежала и как можно быстрее и тише понеслась ко второму повороту. Около угла притормозила и аккуратно выглянула из своего укрытия. Никого. Подниматься по лестнице было непривычно. Я ни разу ещё не видела пола, который бы так извивался. Притормозив у этого нового сооружения, я осторожно ступила на первую ступеньку, и оглянулась – стала выше! Потом ступила на ещё одну ступеньку, и на следующую. Восторг поумерился, когда внизу послышались голоса.

Дальше я неслась вперед, будто за мной гнались драконы. С непривычки ноги быстро устали, да и к третьему этажу появилась одышка. В камере я могла ходить только от стенки до стенки, да и то, не очень часто.

Нужная бойница цепляла взгляд так же, как и светлое пятно на чёрной ткани. Только выйти к ней вот так просто не получится, как говорила мама. Но, раз есть препятствие, значит надо развернуться и бежать обратно в пыльную, тёмную, но привычную камеру, да? Что бы сказала мама? Я закрыла глаза и попыталась представить мамин образ. Тёмные каштановые волосы, добрая и заботливая улыбка, нежные руки и яркие желто-зеленые глаза…

«Беги! Беги, Сима!» – послышалось, будто мама была совсем рядом.

– Нельзя останавливаться, – прошептала, и стала думать, как пробежать незамеченной.

В широком коридоре, где света было едва ли больше, чем в подземных коридорах, ходило много народа. Я столько отродясь не видела, и стало страшно!

Хотелось, чтобы меня просто не видели и не замечали. И мамино выражение видимо обрело реальность: «Стоит только захотеть, Сима, и мир будет у твоих ног». А как ещё объяснить то, что прошедший мимо парень, совсем меня не заметил?

Сделав шаг, потом ещё один, я со всех ног помчалась к маленькому окошку, и змейкой скользнула в проём. Меня не заметили! Радость быстро сменилась болью… Свет, который я не видела все десять лет моей жизни, резко ударил по глазам, и я скрутилась калачиком на слегка нагретой крыше. Было настолько больно, что из горла вырвался хриплый крик, а из-за неосторожных движений я стала скатываться с наклоненной поверхности.

Боль пересилила все остальные чувства, и я даже не успела испугаться. Да и боль от удара я не почувствовала. Осознание, что я больше не падаю, пришло только тогда, когда раздался голос возле моего лица.

– Девочка, ты откуда такая?

В мужском голосе слышалось смешанное удивление, взволнованность и улыбка. Чувствовать живых существ я научилась давно, и зла в этом человеке я не видела. Однако глаза открыть не решалась, свет оказался очень обжигающим… Именно потому я стала вырываться.

– Успокойся, птичка, сейчас отпущу, – когда почувствовала, как меня занесли в место, где не было солнца, и сразу же открыла глаза.

Передо мной стоял взрослый мужчина с густой чёрной бородой и красивыми зелеными глазами. Это сразу бросалось в глаза. Только вот смотреть мне было тяжело, глаза, будто огнём жгло. Я стояла возле сена, в шагах двух от незнакомца, но этого казалось мало, и отступила ещё чуть-чуть.

– Эй, не бойся, – поднял руки вверх мужчина. – Я не причиню тебе зла. Дай осмотрю твои глаза, и можешь идти.

– Нельзя, – хрипло пробормотала.

Мама сказала бежать, если кто-нибудь меня увидит.

– Я тебя не задержу, поверь мне, – сделал шаг в мою сторону, странный человек.

Мама говорила, что все плохие, что надо прятаться… но он же не злой, я знаю, чувствую!

– Мне надо бежать. Вы меня отпустите? – поинтересовалась осторожно.

– Обещаю. Дай только, помогу, – улыбнулся уголками губ, мужчина.

Глаза по-прежнему жгло, и терпеть это было невыносимо… Я коротко кивнула, и он подошел. Оказалось, я ему доставала по росту только до кистей рук.

– Как ты так обожглась? – ужаснулся мужчина, присев рядом со мной на корточки и заглянув в глаза.

В ответ я лишь хмуро посмотрела, и хотела отойти, но, что-то остановило.

– Смелая? Видно… – по-доброму рассмеялся мужчина. – А давай сыграем в игру?

Игра? Со мной будут играть? А во что? Я кивнула, ожидая продолжения. Со мной ведь не играли ни разу!

– Я задаю вопросы, а ты киваешь головой, если верно, и мотаешь отрицательно, если я ошибся. Если я буду много ошибаться, то ты получаешь приз, а если я много раз угадываю, ты называешь мне своё имя. Идёт?

Мужчина, с добрыми глазами протянул мне руку, за которую я сразу же схватилась. Мама учила, что её нужно пожимать.

– Я буду тебя лечить, и задавать вопросы, – его большие пальцы легли мне на брови, а указательный и безымянный на виски. – Тебе… восемь лет?

Я отрицательно мотнула головой, и руки мужчины дернулись.

– Десять? – я кивнула. – Ты живёшь в замке? – опять кивнула, хоть и с запозданием.

Веки неожиданно стали тяжелеть и закрываться, а потом появилось чувство, будто на глаза положили мокрые тряпочки. Боль стала проходить.

– Ты живёшь тут с кем-то? – и тут, что-то дернуло умолчать о маме. – Одна? Чья ты тогда?

Я открыла глаза и отстранилась, а мужчина поднялся на ноги. Вопрос не по правилам, и он это понял тут же.

– Спокойно, можешь не отвечать. Продолжим игру? – он вновь присел на корточки.

Я мотнула отрицательно головой и сорвалась к выходу. Схватить меня не успели, и я беспрепятственно выскочила на улицу. К Безликому игру, мне бежать надо. Задурил голову совсем!

Солнце уже не так жгло глаза, но ощущение жжения всё равно оставалось. Я мутным взглядом нашла тот самый угол в заборе и понеслась туда. Только бы не догнали. И как по насмешке Безликого за руку крепко ухватилась широкая ладонь.

– Постой. Куда ты бежишь? Скажи хоть имя, – добрый мужчина не давал добежать до заветной дверцы.

– Симанира. – тихо, на грани слышимости, прошептала.

– А на каком этаже ты жила в замке? – не отпускал меня человек.

Я пальцем указала вниз, на землю.

– Но там… в темницах нет детей! – обескураженно помотал головой мужчина.

– А меня и так нет! – фыркнула и голой пяткой ударила по ноге мужчины.

Он тут же отпустил мою руку, шипя что-то себе под нос, и я рванула в потайную дверку. Как мама и предупреждала, ход за дверкой сразу ведет вниз, и только через сто шагов выходит на поверхность. Я стала считать.

Мама не ошиблась, как и всегда: Пройдя сто шагов, я увидела просвет и выбежала на зеленую траву. Солнце уже поднялось выше деревьев, и начинало греть. Глаза болели всё сильнее, и их пришлось закрыть. Надо чуть-чуть отдохнуть.

Сколько я сидела на той полянке, не знаю, но, когда глазам стало легче, приоткрыла их и пошла на звуки города. Теперь вопрос стал за тем, как найти нужный дом. Взгляд было тяжело фокусировать хоть на чём-то и идти «вслепую» было неудобно. Осознание того, что я в городе, появилось тогда, когда мимо промчалась грохочущая телега, едва не задев меня. Вслед что-то кричал злой возничий.

Я во все глаза разглядывала дома и улицы, дороги и людей. И чем больше я видела, тем хуже понимала. Мама показывала мне на иллюзиях и воспоминаниях, каким был мой город. И сейчас, видя всё вживую… а этот ли город я видела?