Иван-чай

Также я купила себе пару лифчиков и трусиков. Звучит странно, что я купила. Расплачивался за всё Николай. И я как могла старалась, чтобы вышло все недорого. Хотя в ценах я не разбиралась.

После мы зашли в кафетерий и наелись пышек. Они были до того вкусными и совсем не жирными. А ячменный кофе вернул меня в детство, когда мы с мамой ходили в кафетерий и покупали бутерброд с докторской колбасой и ячменный кофе с молоком. Тогда они казались самым вкусным лакомством на свете.

– Мы еще здесь немного посидим. Сегодня приезжает мой близкий друг Андрей. Будет жить у нас. Я его знаю с детства и мама с Лизой тоже. Поэтому ему можно доверять. И он в курсе всего.

А через минуту в кафе зашел молодой человек. В отглаженный и накрахмаленных брюках и белой рубашки. Мне он напомнил какого-то денди, настолько он был гладко выбрит и идеально причесан. Сколько же времени он уделяет себе, чтобы так выглядеть.

– Приветствую всех. А вы должно быть Александра. Рад знакомству.

Что-то я не очень была рада знакомству.

– Здравствуйте, да я Александра, можно просто Саша. А вы?

– Андрей, можно просто Андрей, – и он улыбнулся, а мне захотелось встать и уйти. Но я это не сделала.

Сентябрь 1952

До сентября тянулись бесконечные дни. Были выезды в ближайшие города за едой. Походы в лес. Ничего не происходило, как не удалось ничего толком узнать.

В один из сентябрьских дней, утром, просыпаюсь от того, что мой кипрей опять чешется. да, не удачно я сделала татуировку и не во время. Слышу самолет и выбегаю во двор чтобы посмотреть. в тот момент когда я добежала до леса, что бы лучше посмотреть, что там в небе начался обстрел дома.

Казалось этих самолетов тысячи вокруг, хотя был всего один. Я стояла под деревом и меня по-видимому не было видно. Что делать я не могла сообразить. Бежать в дом было невозможно, а убежать в лес и оставить других тоже не могла. Из дома выбежала Антонина Петровна волоча за собой Лизу, за ними Николай с Андреем. Все побежали к машине в том числе и я, сели и поехали так быстро насколько было возможно. Ехали долго: часа четыре, сложно было определить время. В каком-то месте дорога закончилась и ехали по земле. Все молчали. Антонина Петровна периодически поглядывала на меня.

Я не знала, как прервать эту невыносимую тишину.

Было ощущение, что мы пересекли границу, но как такое возможно.

Как оказалось это действительно так. Лаппеэнранта.

Подъехали к озеру Сайма. На берегу, которого располагался небольшой домик.

Располагался он так, что его было не заметно, а подъезд к нему был хорошо виден из дома.

Мы столпились в холле и даже у Антонины Петровны было поникшее лицо. Тишину прервал Николай.

– Ну, что давайте отдохнем от сегодняшних потрясений и соберемся за ужином семь часов. Там всё и обсудим. Комнаты выбираем сами, они все одинаковые. Расходимся.

Я шла первая поэтому выбрала комнату самую близкую. Остальные разбрелись кто куда успел. Ник в самой последней комнате и самой дальней от меня. Отсиживаться в своей комнате мне не хотелось. И я побрела по дому. В нем было 5 комнат, кухня, кладовая и подвал. Кухня была пустая в относительности продуктов, а вот кладовая забита всевозможными соленьями и вареньями. Интересно кто тут живет или жил и сколько лет этим баночкам. На вид они чистые и не следа пыли.

– Привет, – это был Николай, – как ты? Я думал ты отдохнешь.

– Привет. Что то не хочется. А что это за дом? Здесь кто-нибудь живет.

– Голодна? Я сейчас еду за продуктами. Здесь неподалеку рынок, надеюсь он ещё работает. Поедем со мной.

– Поехали. Позавтракать и пообедать мы все не успели. Но вот голода я не чувствую.

Мы вышли к машине.

– Туда очень далеко ехать или можно дойти пешком? Мы сегодня столько ехали, что хочется прогуляться.

– Километра два-три. Может даже меньше, если пойти напрямки. Выдержишь?

– Спрашивает, а то. Пошли.

Дошли мы довольно быстро и нам повезло рынок ещё работал. И тут я пожалела, что мы пошли пешком. Тащить всё что мы купили пришлось в руках. А купили мы много, накормить надо было пятерых взрослых человек.

Пришли мы в наш новый дом, как раз к семи часам вечера. Все уже собрались на кухне и ждали нас. Судя по тому изобилию, что было на столе. Они добрались до банок с соленьями и вареньями и почти все выставили на стол и пили чай.

– Извините, мы вас не дождались и напились чаю. Варенье здесь очень вкусное. – И Лиза покосилась на мать, та никак не отреагировала. – А вы где были?

– Как раз ходили за продуктами на местный рынок – и мы поставили две большие и одну маленькую плетеную корзинку перед собой.

Лиза с Андреем подбежали и начали выкладывать все на стол.

– Ого, сколько все вкусного вы набрали. Но я так объелась варенья, что боюсь больше в меня не влезет.

– И прекрасно, – о себе дала знать Антонина Петровна, – не известно на сколько мы тут застряли, экономить еду надо.

– Мам, перестань.

– Не мамкай мне, мала ещё, чтоб матери указывать, что делать.

Лиза выбежала из кухни.

– Воспитала размазню.

Я пошла за Лизой, хотелось её приободрить. Тяжело жить с такой матерью наверное. Моя то лучше всех. Всегда придет на помощь, ободрит и поможет. Она мне как верный друг. Но успокоить Лизу мне не удалось, она заперлась в комнате и не отвечала. Ладно, пусть успокоится, может ей так лучше.

Спустившись вниз я встретилась с Антониной Петровной. Она посмотрела на меня таким взглядом, что мне самой захотелось расплакаться и убежать, даже не в свою комнату, а куда-нибудь в лес очень далеко-далеко. Но я этого не сделала. Немного поморгав, чтоб прийти в себя, сама посмотрела в глаза Антонине.

– Ты, ты во всем виновата. Ты шпионка и предательница. Ты навела на нас этот самолет, а сама стояла и смотрела, как нас обстреливают. Ты запудрила мозги моему сыну, но меня не проймешь. Я вижу тебя насквозь.

Я стояла и просто на неё смотрела, не хотелось оправдываться. Зачем? Она для себя всё решила.

– Что молчишь и сказать нечего. Да, потому, что я права. Права, и тебе нечего возразить.

– Я понимаю вас, Антонина Петровна. Возможно на вашем месте вела бы себя так же. Я могу конечно стоять и убеждать вас, что вы не правы. И что я вышла из дома за минуту до выстрелов, а потом не знала куда бежать. В дом и спасать вас, и попасть под обстрел или в лес и бросить вас. Это все в прошлом. Которое я хочу забыть. Если все захотят я могу уйти. Мне некуда идти, но я уйду.

– На жалость давишь, не выйдет.

Тут в кухню вошел Николай.

– Мама, ты опять, Мы с тобой уже все обсудили на эту тему.

– Да, что ж с тобой такой. Явно она тебя околдовала. И ты не видишь её лживой натуры. Давай, хотела уходить уходит. Мы все согласны.

Мне хотелось посмотреть на Николая, и почувствовать его поддержку, но я этого не сделала, а продолжала смотреть на Антонину. Вдох-выдох разворачиваюсь и иду к выходу.