Любить не страшно

– Жарко, – серьёзным голосом ответила Анюта.

– Так разденься! – сдерживая улыбку, произнесла я.

– А что, можно? – удивилась Аня.

– Можно-можно. Тебе всё можно. Ты ведь у себя дома! – уже не сдерживая смеха, ответила я. А затем продолжила:

– Ну ладно, пошли полопаем, а потом уже переоденешься, разденешься или ещё теплее оденешься, как захочешь сама.

Каша, хлеб с сыром были съедены. Ветчина, яйцо, красная икра были не тронуты, даже не вызвали интереса.

Обед, полдник, ужин – огурцы, помидоры, перец, персики, арбуз, дыня, сгущёнка, сосиски – просто пролежали нетронутыми. Суп, пюре, котлета, булочка, компот уплетались за обе щеки.

Я предлагала Анюте хотя бы попробовать, она равнодушно отказывалась. Я не настаивала. Но вот конфеты и шоколад манили и завораживали ребёнка. Это было действительно райское наслаждение. Чтобы Аня не объедалась, пришлось убрать в шкаф и выдавать ей понемногу.

Игра в «ляльку»

Через несколько дней Анюта позволяла уже брать её на руки. И это ей нравилось. Она могла часами находиться на руках, и мы с ней обходили всю квартиру.

Весело и с хохотом включали и выключали все лампочки и светильники. Так начался наш телесный контакт. Она всё реже и реже называла меня тётей, в основном – мамой.

Первый поцелуй

В очередной раз мы собирались в детский дом, чтобы отметиться. Я помогала Ане одеваться, повторяя потешку «Идёт коза рогатая», и делала ей «бадучки-бадучки». Она смеялась и падала на подушки. Я её щекотала, целовала в щёчки, лобик, ручки, ножки. И вдруг она с удивлением спросила меня:

– Мама, а что ты делаешь?

Не понимая вопроса, я ответила:

– Помогаю одеваться своей доченьке!

– Нет, не это.

– А что?

– Вот так, губками, – вытягивая свой ротик вперёд, показала Анюта.

Я сидела на корточках и смотрела в её удивительно голубые глаза:

– А это, доченька, я тебя целую.

– Целюлю? – и открыв ротик, она прикоснулась к моей руке. Это был первый в её жизни поцелуй.

Чтобы не заплакать, я взяла её на руки. Прижала крепко к себе и, целуя, прошептала на ушко:

– Ты моя самая любимая доченька! И мы теперь будем с тобой вместе всегда!

Каша

В детском доме, чтобы детки ели хорошо, был закон: кто съест всю кашу, тому дадут добавочную котлету.

Я несколько дней смотрела на ребёнка, который засовывал кашу в рот, пытаясь проглотить её не жуя. Но каша не глоталась и всё пыталась выйти обратно. И тут я не выдержала:

– Доченька, а я вот, например, когда не хочу есть что-то, то я и не ем. И никто не может заставить меня есть то, что я не хочу и что мне не нравится.

Анюта смотрела на меня и не понимала, ругаюсь я или нет.

Тогда я, улыбаясь, продолжила:

– А котлету будешь?

Тарелка с кашей тут же отодвинулась на край стола.

– Буду! – радостно ответила Анюта.

На этом мучительное поедание каши у нас прекратилось.

Первые дни дома

Я специально взяла отпуск для усыновления ребёнка. Думала, что мы все вместе поедем на море. В дороге и на море, мне казалось, мы быстрее сблизимся, узнаем, поймём друг друга. Но планы мои разрушились сразу же, как только мы забрали малышку из детского дома.

Дело в том, что на семейном совете мы решили, что ребёнок будет усыновлён, и фамилия у нас у всех будет одна. Речи об опекунстве не было. Но нам пришлось пройти через опекунство, чтобы быстрее забрать Анюту домой. Тем временем процесс усыновления продолжался. Оформляя опекунство, мы обязаны были регулярно ездить в детский дом отмечаться.

Ничего обидного в этом не было. Таким образом, у ребёнка получилась плавная адаптация перехода в семью.

Когда в первый раз мы вернулись в детдом, чтобы отметиться, Аня расплакалась. Я присела на корточки и спросила:

– Лапочка, а что случилось?

Её глазёнки смотрели исподлобья с обидой, губки тряслись, по щекам текли ручейки.

– Дочка, доченька, в чем дело? – тихонечко вытирая её слёзы, спросила я.

Но то, что я услышала в ответ, болью пробежало по всему моему телу.

– Не оставляй меня здесь, я не хочу туда идти!

– Дай мне руку, – сказала я.

Держа друг друга за руки, мы сели на лавочку.

Минуту я не могла говорить и только крепко держала её маленькую ладошку. Сидели молча, я смотрела на небо. Оно было голубое, тёплое. Собравшись с мыслями, я сказала:

– Понимаешь, доченька, мы теперь с тобой вместе навсегда. Мы не можем, например, остаться здесь. Утром мы с тобой договорились, что съездим в гости ненадолго в детский садик, всех повидаем, поболтаем, покажем врачам животик, горлышко, возьмём микстурки и поедем обратно домой.

Анюта подняла на меня глазки и радостно, но с долей сомнения, спросила:

– Так ты меня заберёшь потом обратно?