Лихоморье. Тайны ледяного подземелья

Лихоморье. Тайны ледяного подземелья
Полина Луговцова

Крайний Север – зона вечной мерзлоты, в его недрах нет ничего живого. Но почему-то из провала в земле рядом с хантыйским кладбищем слышатся странные звуки. Иногда они похожи на плач брошенных младенцев, порой – на хохот буйнопомешанных, а бывает, из глубины ледяного подземелья доносится протяжный злобный вой. Среди местных жителей ходят слухи о существах с птичьими телами и человеческими лицами, которые обитают в заброшенном мерзлотнике рядом с опустевшим поселком геологов. Но никому и в голову не придет пойти туда и проверить, так ли это на самом деле. Однажды Тильда спускается в холодный и темный мир, полный зловещих тайн, хранящихся там веками.

Полина Луговцова

Лихоморье. Тайны ледяного подземелья

Пытаясь стереть шрамы, звездное небо касается наших сердец.

Ким Хен Джун «Звездное небо»

У Лихоморья – ель густая,

Таится зло в тени ветвей,

Над елью кружит птичья стая,

Завидев что-то у корней.

А под корнями – мрак подземный,

Незримый страж во мраке том

И день, и ночь, один, бессменный

Все бродит в склепе ледяном.

Идет направо – вьюгой воет,

Налево – бурей заревет,

Века не ведая покоя,

Обещанную жертву ждет.

Сюрприз

Чертова книга! Это оказалась всего лишь дурацкая старая книга! Несколько сотен пожелтевших от времени листов, заключенных в твердый переплет из грубой темно-коричневой кожи, – вот ради чего он только что отказался от огромного состояния, включавшего, помимо современного особняка, в котором этим утром преставился его отец, еще и банковский счет на внушительную сумму, а также тысячи квадратных метров жилой и коммерческой недвижимости в центре крупного города. Любопытство вновь сыграло с ним злую шутку. Наверное, покойный предок хохочет над ним сейчас, отплясывая на раскаленных углях в преисподней! Старый интриган! Не мог даже завещание написать по-человечески! Вечно изъяснялся загадками, отчего казалось, что его дряхлое нутро битком набито жуткими секретами, и даже перед смертью этот хитрец остался верен себе: выкинул фортель в своем духе!

А как замечательно началось сегодняшнее утро! Как разыгралось воображение после звонка нотариуса, сообщившего ему о безвременной кончине престарелого папаши! Особенно воодушевило то, что нотариус порекомендовал держать в тайне эту новость до подписания документов, для чего просил незамедлительно подъехать в его офис.

– Марк Святозарович Костин? – уточнил клерк, когда он переступил порог крошечного пыльного кабинета, в котором вся мебель была завалена кипами бумаг – не только длинный рабочий стол у окна и стеллажи вдоль стен, но и тумбочки, стулья, даже диванчик и небольшой столик, предназначенные для клиентов.

Похоже, дела у душеприказчика шли не очень успешно: признаков наличия у него секретаря нигде заметно не было. Маленький серый человечек с застывшим выражением скорби на лице – скорее всего, фальшивым – предложил Марку присесть на диванчик, одним движением сдвинув в сторону бумажные горы, и тут же юркнул куда-то в угол, скрывшись за стеллажами. Загремели ключи, раздался металлический скрежет отпирающегося замка, и вскоре нотариус вынырнул из укрытия с пластиковой папкой под мышкой и объемным свертком в руках, покрытым круглыми кровавыми отметинами сургучных печатей. Он поместил сверток на столик перед Марком, ловким движением руки придвинул офисный стул и сел напротив, сообщив, что собирается зачитать завещание. Потом, спохватившись, монотонным голосом выразил соболезнования, и его бледное лицо скрылось за разворотом папки.

Во время перечисления нажитого предком имущества Марк испытал благоговейный трепет в душе, осознав, что находится на пороге нового этапа в своей жизни, знаменующего окончание серых будней и начало счастливой сказки. С каждым словом нотариуса мир вокруг стремительно менялся: в мрачной обстановке кабинета проступил магический шарм, дешевая пластиковая папка в руках клерка теперь казалась священной скрижалью, его бесцветный невыразительный голос обрел глубину и торжественность, а сам он, неприметный тщедушный человечек, чудесным образом перевоплотился в авторитетную личность вроде мудреца или пророка.

Безвременная кончина отца не вызвала у Марка ни малейшего намека на скорбь. Все его воспоминания о покойном предке складывались из рассказов матери, сплетен ее родни и новостных заметок. В родне всегда ходили слухи о несметном богатстве отца, но точного размера его состояния никто не знал. Старик ни с кем не делился подробностями своей жизни, держался в стороне и жил на широкую ногу, ни в чем себе не отказывая. Помимо Марка, у него были еще дети, и вряд ли он сам мог бы назвать их точное количество. Отец развелся с матерью Марка почти сразу после его рождения, и дальше мать узнавала о бывшем муже только из светской хроники, где о нем говорилось как о бизнесмене, стремительно прибирающем к рукам бизнес и недвижимость.

Всего за несколько лет старина Святозар стал заметной фигурой в городе и привлек к себе всеобщее внимание. Многие интересовались его прошлым, но весь период его жизни, предшествующий женитьбе на матери Марка, был покрыт непроницаемой тайной. Никому так и не удалось выяснить, откуда он был родом, чем занимался до того, как приехал в город, имелись ли у него еще родственники кроме жен и детей, которыми он обзаводился с поразительной скоростью. За Святозаром повсюду следовала целая свита людей, состоявшая из важных персон и охраны. В новостях, освещавших важные городские мероприятия, мелькали кадры, на которых Святозар появлялся рядом с губернатором и другими высокопоставленными чиновниками, и никто из горожан не мог понять, как ему удалось добиться такого расположения. Позже обнаружилась еще одна странность: время шло, а годы не оставляли отпечатка на внешности Святозара, в то время как все, кто давно знал его, заметно постарели. Поползли слухи о связи счастливчика с нечистой силой, о проданной дьяволу душе и вселившейся в него демонической сущности, но говорили об этом тревожным шепотом, будто опасаясь, что объект обсуждения услышит их даже на расстоянии. Звучали и более приземленные обвинения: что состояние его нажито жульничеством, а может, даже и криминальным путем – ведь известно, что честным способом никогда так не разбогатеть. И то, что он хорошо сохранился, тоже объяснимо: с такими-то деньгами наверняка и от старости лекарство можно купить. Но реалистичные предположения высказывали все реже, и постепенно окрепло всеобщее убеждение в том, что Святозар, если и не демон, то служит ему. Порой в пересудах горожан угадывалась зависть, будто они и сами готовы были послужить кому угодно ради такого богатства, если б только знали, как это сделать.

Но однажды все заметили, что Святозар сдал.

Казалось, он съежился в считанные дни, подобно упавшему с дерева яблоку. Все прожитые годы, которых, как подозревали некоторые, было не меньше семи, а то и восьми десятков, неожиданно проступили на его лице глубокими морщинами, похожими на порезы, осели на нем тяжким грузом, пригнув к земле, сковали суставы, и те зашлись дружным хрустом во всех конечностях. Одряхлевший Святозар, которого успели заметить на улице с тросточкой, вскоре перестал появляться на людях и заперся в загородном особняке, по всей видимости, приготовившись умирать. Там последний раз Марк его и увидел, и было это примерно с месяц назад. Он так и не понял, зачем отец его пригласил, ведь они даже не разговаривали, потому что у Святозара возникли проблемы с речью. Старик лежал в постели и смотрел на него, стоявшего в изножье кровати, из-под полуприкрытых век. Марк даже не был уверен в том, что предок его видит: глубоко ввалившиеся глаза Святозара были непроницаемы, как у мертвеца, и только вздымавшийся над подбородком край пышного одеяла свидетельствовал о том, что тот еще дышит. Когда морщинистые веки, вздрогнув, поползли друг к другу и сомкнулись, Марк постоял еще с минуту и вышел с таким чувством, будто побывал на смотринах.

Непонятно, почему отец решил завещать все именно Марку. Никакого внимания старый Святозар к сыну никогда не проявлял, к тому же у него были и другие дети. Наверняка претендентов на наследство найдется немало, и когда они узнают, что от огромного каравая им не перепало ни крошки, тут же начнут какую-нибудь судебную возню, чтобы отхапать хоть что-нибудь, но Марк был уверен, что, добравшись до денег первым, решит эти проблемы без труда. Делиться свалившимся на него богатством он точно ни с кем не собирался!

К своим двадцати годам Марк успел наделать долгов: он нигде не учился и перебивался случайными заработками, ненадолго устраиваясь куда-нибудь только ради справки о доходах, необходимой для оформления очередного кредита. Судебные приставы денно и нощно вели на него охоту, но до сих пор ему удавалось ловко скрываться от них. Номер телефона был известен только самым близким друзьям, а на съемных квартирах он никогда не задерживался дольше месяца, и если доверчивые хозяева не брали с него денег вперед, то оставались вовсе без оплаты: Марк покидал арендованное жилье по-английски, без предупреждения. Поэтому он страшно удивился, когда ему позвонили и пригласили приехать к отцу – старик не знал его номера, и Марк вначале заподозрил подвох, подумав, что приставы хотят таким образом выманить его из укрытия. Звонивший объяснил, что отец поручил ему разыскать старшего сына, потому что находится при смерти. Только тогда Марк неохотно согласился и поехал по указанному адресу. А после визита долго ломал голову, пытаясь понять, для чего отец его позвал.

Теперь же ему в голову пришло забавное предположение: что, если старик просто-напросто не смог вспомнить больше никого из своих последующих отпрысков? Может быть, у него началось что-то вроде склероза, подъедающего именно последние воспоминания, поэтому в памяти остался только первый сын? Гадать можно было сколько угодно, но Марку было не так уж важно, выбран ли он наследником по причине внезапно проснувшейся отцовской любви, провалов в памяти или же ему просто повезло. Зато теперь он сможет расплатиться со всеми долгами, сумму которых даже не знал, но предполагал, что она довольно внушительная. Потом можно будет распродать всю недвижимость и бизнес и перебраться за границу. А там уже пуститься во все тяжкие!

Марк мечтательно возвел глаза к потолку, подумав о Лас-Вегасе – городе-празднике, где люди живут в режиме непрекращающейся вечеринки. Странно, что отец с его деньгами всю жизнь прозябал в провинциальном городке, не имеющем никаких достойных развлечений. Как только наследство обратится в хрустящие бумажки цвета пыльной травы, Марк сразу помчится на поиски лучшего места под солнцем. Перед его затуманенным взором одна за другой возникали картины роскошной жизни, стеллажи в кабинете нотариуса представлялись высотными зданиями фешенебельных отелей, заваленный бумагами офисный стол казался игорным, обтянутым зеленым сукном и усыпанным разноцветными фишками и картами, а вместо монолога клерка чудилось, как крупье торжественно и громко объявляет его выигрыш.

Но вдруг голос нотариуса смолк.

Марк вынырнул из пучины грез в постылую реальность и выжидающе уставился на душеприказчика, с удивлением отметив, что тот отчего-то сильно нервничает: на лбу, прикрытом жидкими серыми волосенками, проступили крупные бисерины пота, а лицо исказилось от внутреннего напряжения.

– Так вы закончили? – уточнил Марк и довольно потер руки, готовясь подписывать документ о вступлении в наследство.

– Н-нет… – Клерк запнулся, помялся, подбирая слова, и, наконец, выпалил скороговоркой: – Я прошу вас сосредоточиться и внимательно выслушать условие, которое вам необходимо выполнить для получения наследства. Если вы что-то неверно поймете, после подписания бумаг изменить ваше решение будет невозможно.

– Какое еще условие? – Мечтательный трепет в груди резко прекратился, сменившись тревогой.

– Если вы готовы слушать, я могу начать.

Капля пота сползла со лба клерка и устремилась к кончику носа. Стряхивая ее тыльной стороной кисти, он чуть не выронил папку, но успел подхватить её в последний момент. На черной пластиковой корочке, там, где он прикасался к ней секунду назад, остался влажный отпечаток растопыренной пятерни. Бедолага явно чего-то боялся, и Марк уже сгорал от любопытства, спеша узнать, в чем дело.

– Конечно, начинайте! – нетерпеливо воскликнул он.

И клерк заговорил снова, на этот раз еще тише, будто не хотел, чтобы клиент слышал его.

– А можно погромче? Вы шипите, как проколотая шина, ни слова не разобрать! – потребовал Марк и подался вперед, положив локти на стол для подписания документов и обратившись в слух. Левый локоть резко уперся в сверток, оставленный клерком, и немного сдвинул его к краю. По ощущениям, внутри лежало что-то не очень тяжелое.

– Извините! – Нотариус прерывисто вздохнул и, набрав в легкие воздуха, заговорил более внятно. – Итак, вступление в наследство возможно лишь в том случае, если вы собственноручно и немедленно сожжете пакет, лежащий сейчас на столе перед вами. Такова воля вашего покойного отца, который поручил мне засвидетельствовать ее выполнение.

– Сжечь пакет? – Растерявшись от удивления, Марк придвинул сверток к себе и начал поворачивать его на столе, придирчиво разглядывая. – А что внутри?

– Открывать запрещено! – протестующе закричал клерк тонким пронзительным голосом, и когда Марк от неожиданности отдернул руки, добавил уже спокойнее: – Это сюрприз. Если вы сломаете хотя бы одну печать, то будет считаться, что вы выбрали сюрприз вместо наследства.

– Ах ты, старый прохиндей! – Марк откинулся на спинку дивана и расхохотался во все горло, не замечая, что клерк принял его слова на свой счет и съежился, по-черепашьи втянув голову в плечи. На самом деле ругательство относилось к покойному предку: его странное условие показалось Марку забавной шуткой. Вдоволь насмеявшись, он взял сверток в руки, покачал, определяя вес, и пустился в безмолвные размышления: «Даже если внутри и есть что-то ценное, вряд ли оно окажется дороже, чем остальное наследство. Для чего же старик заставил меня выбирать? В чем подвох? Что там? Шкатулка с секретами? Старый колдун решил ими со мной поделиться? Но почему таким варварским способом?! Неужели нельзя было отдать все вместе – и наследство, и секреты? Что ты задумал, старый хитрый лис Святозар?» Вначале Марк был уверен, что с легкостью откажется от «сюрприза»: выбрать кота в мешке вместо внушительного состояния мог только полный безумец. Но чем дольше он думал об этом, тем сильнее его терзали сомнения. Вспомнились слухи о невероятной везучести предка (говорили, что деньги сами шли ему в руки), о его власти над людьми (полагали, что он негласно правил всем городом, отдавая указания высокопоставленным лицам), о его удивительной моложавости (отец совершенно не старел, хотя мать рассказывала, что он был в преклонном возрасте уже тогда, когда они только познакомились, причем узнала она об этом из его паспорта, а до этого считала, что ему примерно на два десятка лет меньше). Святозар лишь перед самой смертью резко высох, но таким его почти никто не видел.

– А сколько лет было моему отцу? – Марку внезапно захотелось узнать возраст покойного родителя.

– Восемьдесят семь, если верить последнему паспорту, который он сменил двадцать лет назад, – ответил клерк и добавил после короткой паузы:

– Но я запросил данные из архивов и обнаружил, что в его предыдущем паспорте год рождения отличается, а значит, в каком-то из этих паспортов допущена ошибка.

– И сколько лет ему, получается, по старому паспорту? – Марк был заинтригован.