Приключения Вани в Неявь-Мире

Филин заковылял к Ване и, сунув голову в волшебный «водохлебник», долго пил живительный напиток. Ваня даже испугался, как бы Филин не лопнул от такого количества молока. Но тот, напившись вдоволь, отошел, потряс крыльями, словно разминаясь перед полетом и, выдохнув сиплым голосом «Ух-фух!», медленно поднял в воздух свое потяжелевшее тело.

–Живинка, смотри, кажется, он согласен! Летим за ним! – радостно воскликнул Ваня, хватая Снежка, и мысленно пожелал, чтобы сани следовали за птицей. Каким-то непостижимым образом, сам не зная, как у него это получилось, Ваня понял, что сказал старый Филин. Сани тронулись с места, и, скрипя полозьями по снегу, устремились в указанном направлении, быстро набирая скорость, а затем и высоту. Ваня крепко прижимал к себе Снежка, громко скулившего и подвывавшего от страха. Высокие разлапистые сосны и ели под ними уменьшились до игрушечных размеров. На такую высоту подниматься им еще не приходилось, и теперь Ване и Живинке было немного страшно. Но в то же время весело. Даже дух захватывало от головокружительного полета!

Сверху открылась ослепительная красота волшебной страны Снеговении. Белый пушистый снежный ковер бескрайних просторов был украшен зелеными островками хвойных лесов. Оглянувшись назад, Ваня разглядел вдали деревенские домики, такие крошечные, что казалось, они были сложены из спичек, а за ними высились остроконечные башенки города, в котором ему не довелось побывать. У горизонта величаво поднимались в небо горные пики в шапках снега. А впереди было белым-бело, и лишь на самой границе неба и земли виднелась смутно различимая темно-зеленая полоска, которая, как догадывался Ваня, могла быть началом другой, неведомой, страны. Холодный ветер обжигал щеки, и детям пришлось закутать лица шарфами и зажмурить глаза, поэтому разглядывать пейзажи Ваня больше не мог. Говорить тоже было неудобно, свист ветра заглушал слова. Мальчик лишь иногда подглядывал, летит ли впереди Вечный Филин, и снова зажмуривался из-за наворачивающихся от холода слез.

Прошел не один час. Сколько в точности, Ваня не мог сказать, ведь часов у него не было. Но по ощущениям ему казалось, что летят они уже часа три. Большое красное солнце начало клониться к закату, придав небу оранжево-красный оттенок, и вскоре на темнеющем небосводе замерцали первые бледные звезды.

–Темнеет! – прокричала Живинка громко, чтобы Ваня мог услышать ее. – Как бы узнать, долго ли еще нам лететь? Филин ведь говорить не умеет! А ночью лететь нельзя! Вдруг уснем и упадем вниз! Давай попросим Филина приземлиться! Переночуем под какой-нибудь елью. Да и поужинать не мешает!

Ваня охотно согласился, потому что давно уже хотел есть и спать. Ведь в это утро он проснулся очень рано. Ах, как же давно это было! С тоской подумал о маме и папе. Волнуются ли они? Обнаружили его отсутствие или еще нет? Ведь если в Неявь-Мире проходит год, а у него дома всего день, то за один прожитый здесь день там прошло не так уж много времени. Он принялся подсчитывать, сколько же минут или часов могло пройти в его мире, но не успел, потому что Живинка толкнула его локтем в бок и закричала:

–Ты уснул там, что ли? Говорю, давай вместе крикнем Филину, чтоб приземлился! А то я кричу ему, а он не слышит ничего!

–Давай! – Ваня набрал побольше воздуха и заорал что было сил. – Фи-или-и-ин! Фи-и-и-и-ли-и-ин! Давай вни-и-из!

Птица продолжала лететь вперед.

–Да он еще и глухой! – сердито проворчал Ваня. – Давай вместе, на раз-два-три…

Дети закричали хором. Это помогло. Филин, наконец-то, услышал их и начал снижаться. Пятно леса под ними быстро увеличивалось, и вскоре сани приземлились среди мохнатых хвойных ветвей следом за птицей, оказавшись в самой чаще. Для ночлега была выбрана разлапистая старая ель, под нижними ветвями которой оказалось теплое и тихое убежище с мягким хвойным ковром. Ваня и Живинка устроились очень удобно, словно на одеяле, и рядом с ними расположились Снежок и Филин. Дети достали «хлебосольники» и «водохлебники», собираясь поужинать. Мешки уже были наполнены и вкусно пахли. Ваня извлек из своего крынку с густой сметаной и горячие блины, а у Живинки оказался круг желтого упругого сыра и свежий румяный хлеб. Из Ваниного «водохлебника» Филин и Снежок по очереди пили молоко, а Живинка поделилась с Ваней горячим чаем из своего туеска. Всего за несколько минут вкусный ужин был съеден. В это раз Филин не ограничился одним молоком, а попробовал и хлеба, и сыра, и, наевшись до отвала, завалился на бок, выставив вперед короткие лапки. Сказал «ух-ух!» и закрыл глаза.

–Помни, Филин, утром ты должен проснуться! – с тревогой в голосе попросил Ваня, вспомнив, сколько было потрачено сил на его пробуждение. – Нам ведь нужно добраться до Благовея! Слишком крепко не засыпай!

–Ух, ух! – ответил тот, и Ване вновь показалось, что он понял совиный язык. Словно Филин ответил: «Хорошо, не беспокойся!». «Странно», – подумал Ваня. – «Мне это кажется, или я и в самом деле его понимаю?».

–Живинка, только не смейся надо мной. Представляешь, мне кажется, что я понимаю язык Филина. Ты тоже?

–Я? Нет, – Живинка пожала плечами. – А что ты такое понял?

–Как будто он пообещал выполнить мою просьбу. Сказал что-то вроде: «Хорошо, не беспокойся!». Мне что, это показалось просто?

–Наверное. А может, и не показалось. Вдруг это в тебе открывается дар? – выдала Живинка загадочное предположение.

–Какой дар? – Ваня озадаченно глянул на нее.

–Ну, это еще не точно. С одного раза нельзя понять, дар это или не дар. Вот если ты и дальше будешь понимать слова Филина, да еще язык других животных, Снежка, например, птиц и зверей, это будет означать, что у тебя открывается дар Толкователя Языков! – объяснила она. – Очень редкий дар в Снеговении.

–Откуда у меня взяться такому дару?

–Это волшебство Неявь-Мира действует на тебя. Из-за него твои скрытые способности усиливаются многократно. Вначале ты будешь понимать язык животных, затем будешь слышать голоса природы и, возможно, когда-нибудь сможешь разговаривать со звездами. Это великий дар, – отвечала Живинка. – Но помни, если пройдет год, обратно в Явь-Мир тебе возвращаться уже не стоит. Ты станешь волшебником и будешь невидим для всех жителей твоего мира!

–Невидим и неосязаем. Да, я помню, – вздохнул Ваня. – Но прошел только один день. А ты уверена, что у меня есть год?

–Вообще-то нет. Волшебный дар начал проявляться слишком быстро. Когда он проявится в полную силу, ты станешь волшебником. Пройдет ли год, или нет, я, и правда, не знаю. Ведь к нам из Явь-Мира раньше никто не попадал. Это у наших жителей, когда дар открывается, то год силу набирает. А как будет у тебя, не знаю, – Живинка вытряхнула из «хлебосольников» оставшиеся после ужина крошки и аккуратно сложила их в походные мешки. – Спать пора. Утром пораньше встать надо, – сказала она.

–Невидим и неосязаем, – снова с грустью повторил Ваня, устраиваясь поудобнее для ночлега. От ствола дерева вкусно пахло смолой. Он соорудил из своего походного мешка подушку и лег. Филин и Снежок давно спали, расположившись на краю их убежища, у полога из мохнатых еловых лап.

–Думаю, что утром мы пересечем границу Снеговении и окажемся в другой стране, Весении, – сказала Живинка. – В школе нам много рассказывали об этой стране. Помнишь, я говорила тебе, что всего в Неявь-Мире четыре страны. Снеговения самая холодная, зимняя. В Весении царит вечная весна, за ней находится страна Краснолетия, жаркая и солнечная, а дальше – дождливая Осения. Раньше люди путешествовали по всем странам. Но почему-то много лет назад путешествия прекратились. И никто не знает, почему. Те, кто уходит за границу Снеговении, назад не возвращаются. И к нам оттуда никто не приходит больше. Вот завтра мы, возможно, и узнаем, в чем секрет, – она задула свечу.

–Надеюсь, что этот секрет нас не погубит, – ответил Ваня, засыпая. – Что-то ведь случилось с теми, кто ушел. Почему никто не возвращается?

–Давай спать. Утром полетим туда и все узнаем.

–Страшновато как-то.

–Седобород предупреждал об опасностях. Помнишь? Но предсказание у нас было хорошее! – ободряюще сказала Живинка и, пожелав Ване спокойной ночи, тут же уснула.

Ваня еще какое-то время лежал с закрытыми глазами, а в голове его теснилось множество вопросов о том, дар у него или не дар, и что там ждет их, за границей Снеговении, и далеко ли им еще до Благовея, и поможет ли им прячущийся от всех Повелитель Времени и Пространства. Но запахи смолы и хвои оказали свое успокаивающее снотворное действие, и Ваня постепенно и незаметно провалился в сон.

Злодеяние Леденюхи

Снежок проснулся и навострил уши. Ему показалось, что где-то совсем рядом, прямо на елке, под которой находилось их убежище, хрустнула ветка. Щенок аккуратно выбрался из рук спящего Вани и тихо, чтобы никого не разбудить, вылез из-под елового полога в ночной лес.

Снаружи было темным-темно. Даже лунный свет не проникал сквозь переплетения ветвей деревьев, росших плотно друг к другу. Не видно было совсем ничего. Но Снежок знал благодаря своему особенному собачьему чутью, – рядом с ним, совсем близко, кто-то был! Щенок глухо зарычал и принюхался. Запах ему не нравился. Пахло нехорошо. Какой-то гнилью. А еще злостью, тоской и…страхом. Его, Снежка, страхом. Ему было очень страшно. Но, несмотря на это, щенок все же сделал несколько шагов вперед на дрожащих лапах. На душе у него стало так тоскливо, как будто он потерялся и останется в этом глухом лесу навсегда, один на один с суровой голодной зимой. Один на один с чем-то страшным, притаившемся в темноте и отвратительно пахнущим злобой и алчностью. И это что-то было совсем близко от него. Справа… Снежок повернул голову и увидел две горящие красные точки в темноте. Внезапно щенку стало очень холодно. И с каждой секундой становилось еще холоднее. Жизненное тепло быстро покидало его маленькое тельце. Снежок не понимал, что превращается в лед. Бедный маленький песик, не прожив на свете даже одного дня, стал прозрачной ледышкой. Ведьма Леденюха высосала из него все тепло, которое вдохнула Живинка. Все это время ведьма в облике вороны следовала за путниками по пятам. Она выбилась из сил, пытаясь поспеть за Вечным Филином, который хотя и был очень стар, но летал быстро. Леденюха готова была уже рухнуть от усталости в сугроб, когда вдруг к ее огромному облегчению, вся компания приземлилась в лесу для ночлега. Ей пришлось притаиться подальше, пока Ваня и Живинка выбирали себе удобное для привала место, потому что мерзкий пес все время осматривался и принюхивался, а черная маскировка вороны, приобретенная после падения в печную трубу, уже пообтерлась, и сажа местами осыпалась. Из черной вороны она сделалась пятнистой. Такая окраска сразу бы вызвала подозрение, если бы ее обнаружили. Ведь, как известно, пятнистых ворон не бывает.

Только дождавшись, когда вся компания заберется в убежище из ветвей, Леденюха осмелилась приблизиться. Она устроилась на верхушке той елки, под которой они расположились, и принялась жадно вслушиваться в каждое слово. «Хорошо устроились, блины со сметаной лопают! А у меня-то с самого утра ни единого глоточка живого тепла во рту не было! Совсем сил не осталось! Бедная я, бедная! Ну, ничего, потерплю еще немного, а как разузнаю путь к этому Благовею, охраняющему выход в Явь-Мир, все они тогда у меня вздрогнут!». Вдруг ворона насторожилась, услышав фразу, заставившую ее забеспокоиться: «Думаю, что уже завтра утром мы пересечем границу между Снеговенией и Весенией». Это был голос девчонки, Живинки. Ведьма испытала приступ жгучей ненависти. Ведь только из-за этой мерзавки Леденюхе подолгу приходилось сидеть в своей пещере голодной, в то время как девчонка гоняла по лесу ее волков, не давая им охотиться, и те возвращались без добычи! «Скоро и до нее доберусь!» – мечтала ведьма. – «С мамашей и с папашей ее я уже расправилась! А тут, погляди, мелочь подросла! Однако, что это такое она болтает? Неужто они собираются выйти за пределы Снеговении? Но я же не могу туда… Что делать, что делать, что делать…», – ворона забеспокоилась, засуетилась, начала топтаться на еловой ветке, от чего шапка снега сорвалась и полетела вниз, рассыпавшись хлопьями. «Нужно срочно что-то придумать», – нервничала ведьма.

Несколько часов она просидела на дереве неподвижно в ожидании, когда внизу стихнут разговоры, и все это время думала. К тому моменту, когда воцарилась полная тишина, означавшая, что под елью все уснули, ведьма уже знала, что будет делать дальше. План действий был разработан, и ей нужно было немедленно приступать к его выполнению. Ворона собралась взлететь, но неуклюже оттолкнулась, сломав при этом какой-то сухой сучок, оглушительно захрустевший в ночной тишине. «Чтоб его!» – разозлилась и прислушалась – не разбудила ли кого? Для нее было очень важно не выдать себя, ведь если Живинка обнаружит слежку (а эта девчонка была очень уж любопытная!) план Леденюхи проследить путь к Благовею провалится. Живинка ни за что не пойдет искать Повелителя Времени и Пространства, зная, что ведьма следует за ними по пятам. Девчонка и Ване не позволит продолжить путь из-за риска раскрытия этой тайны. И тогда не видать Леденюхе Явь-Мира, неисчерпаемого источника живого тепла! Ворона затаилась в ожидании, не выйдет ли кто из убежища осмотреться? Все было тихо. Но как только ведьма подумала: «Пронесло!», ветки у подножия дерева зашуршали, и Леденюха, у которой было отличное зрение, позволявшее видеть даже в темноте, разглядела выбравшегося наружу белого лохматого щенка. «Ага! Проклятая собачонка! Это даже кстати! Вот и мой ужин подоспел!», – злорадно подумала ворона и бесшумно спикировала вниз.