Дорога в жизнь

Соня и Николай сидели в ресторане. Он и она. Николай работал… Соня смотрела и помогала.

Пришли коллеги. Возникли острые дебаты. Николай и Соня переглядывались друг с другом, стараясь долго не смотреть.

– Что ты все смотришь на меня, – разорвал тишину внутри нее Николай, сказав вслух, при всех, те слова, которых она боялась больше всего на свете.

Ребята вышли на перекур. Николай полу прилёг на диванчике в зале ресторана. Как выяснилось потом, у него болела голова. Соня придвинулась к нему.

– Ну не начинай, а? Итак, голова болит… – протяжно простонал он, хватаясь за голову, – и не подходи ко мне ближе, а то я за себя не отвечаю.

– А мне так хочется дотронуться до тебя, – робко сказала она.

– Вот поэтому ты на расстоянии от меня сидишь, – резко отрезал он.

Ей стало грустно оттого, что она не могла никак открыться, как она относится к нему. Так, что никакая работа в голову не идет. А ему, видимо, все равно.

А о чем думал он? Он боялся ее? Она думала, что да. Интересно, а мужчины тоже могут бояться?

Вероятно, они кажутся нам сильными и смелыми? Хотя боятся и нервничают также, и особенно искусно, «дергают за косички» взрослых девочек, которые нравятся.

– Ну, хорошо, – в очередной раз подчинилась ему она, немного отодвинувшись.

Они сидели весь вечер на расстоянии. Николай, как всегда, оставил ее после общего собрания, поработать индивидуально. Они работали и говорили о работе, сидя на расстоянии друг от друга.

Николай показывал ей, как написал текст, просил прочитать и оценить. Она послушно читала и комментировала, наслаждаясь его присутствием.

– Вот, смотри, тут я бы изменила пару слов. А этот «кусок» текста, прямо отлично! – восклицала восторженно Соня.

И он на месте, при ней писал, писал за 20 минут. Четко, понятно, правильно. Она восхищалась им и его профессионализмом. Видимо, чересчур. Наверное, это было очень видно.

«Что же я делаю?» – проносилось у нее в голове, – «надо уже уйти», – но у нее не хватало смелости.

– Ну, все, на сегодня все, давай, пока! – как ни в чем не бывало, он поднялся с дивана и стал собираться, – ты еще посидишь?

– Да, я пойду позднее, мне надо еще подумать, – ответила она ему грустно. Но он словно не заметил.

Николай ушел. Соня наблюдала за ним, как он исчез в дверях ресторана. Затем взяла телефон в руки и погрузилась в чтение, хотя читала, автоматически перебирая глазами буквы на мониторе. Через минут десять бесполезного чтения, она встала, собрала сумку и пошла домой. На улице играли «Прощание Славянки», готовились к 9 мая.

Живая кукла

Сегодня утром на станции, ожидая электричку, Марина увидела девочку, лет девяти. Она держала в руке куклу. Знаете, такую, советского образца. Волосы ровными рядами загнаны в пластмассовую черепушку. Огромные подвижные, но неживые глаза на лице. И чем-то эта девочка захватила ее?

На Марину смотрели два больших, явно не выспавшихся и уставших глаза.

Вокруг её глаз были розовые затертые круги на коже, она недавно плакала.

– Интересно почему? – подумала Марина.

Хотя ей все стало ясно, как только она услышала, как с ней говорит её мать.

Она просто кричала, все громче и громче, повышая голос все выше и выше и на высоких нотах.

– Ты видишь, у тебя руки все в краске, где ты умудрилась испачкаться? – вопросительно и громко сказала мать.

– Мама, я… – начала было дочь. – Не хватайся руками за футболку! Видишь, видишь, ты посадила уже пятно!!!! – визгливо и явно для всех, сказала она, – я не могу тебе покупать опять новую, будешь сама стирать! – резюмировала она.

Девочка, наклонив голову, стояла около матери. Такая красивая в своём невинном возрасте. Белые кудряшки попадали на лицо из туго затянутых в пучок волос. Нежная прозрачная кожа лица. На нем два больших серых глаза, в которых взгляд безропотного подчинения и неприкословия матери. И крупные пухлые губы, этакой «уточкой», как говорят. Одета в спортивную, возможно, теннисную форму: белая футболка туго обтягивала торс, коротенькая юбочка, подчеркивала красоту девичьих ног в носочках. Вся такая ладненькая и хорошенькая, что на контрасте с матерью смотрелось ещё беззащитнее.

А мать? Взрослая, опрятно одетая, женщина лет 45–50. Может это не мать, подумалось Марине. Как-то уж чересчур строга она с ней. В электричке они ехали напротив.

Марина невольно задумалась, а что у девочки творится дома? И она почему-то представила себе большую залу и высокие потолки, огненный камин и двух доберманов черного цвета. Это была библиотека, в ней стояли книги с пола до потолка. Был приглушен свет. Знаете, как в самых лучших традициях старых особняков. Плотные бархатные бардовые шторы, сквозь которые не проникал дневной, да и более яркий солнечный свет. И казалось, что комната находится в вечном полумраке. С пыльными антресолями, на которых водятся пауки. Посреди комнаты стоял большой диван и стол красного дерева. На столе стояла лампа, а рядом на стуле сидела девочка и читала. Такая маленькая, и листала книгу почти, что с нее ростом. Рядом спала мать на диване, она интересно завернулась калачиком в шаль, на ней надеты были шерстяные носки и, освободившиеся из-под платка светлые волосы, спадали до ковра на полу…

И все бы ничего, но одна увиденная деталь не давала Марине покоя. Она заметила на руках девочки волдыри, некоторые, видно было, что нарывали. Девочка стояла с поднятыми вверх ладошками и не могла сомкнуть пальцев. Что только не приходило Марине в голову, что это может быть. Хотя одна версия, что такая, как эта крикливая мамаша могла бы и наказывать ее так, приближая руки к огню. Жуть.

– Бэлла, Бэлла, куда ты смотришь? Мы выходим, пошли! Не смотри по сторонам, я тебе говорю! – прозвучавшие слова вырвали Марину из забытья. А мать, взяв выше локтя ее за руку, вывела из электрички. Видно было, как девочка нервничает. Почему интересно?

Марина выскочила из дверей в последний момент, еще чуть-чуть и они захлопнулись бы и не дали ей пройти. Она быстро пошла за девочкой и ее матерью. Они дошли до переулка и свернули налево в большой кирпичный двухэтажный дом. Марина подбежала к дому и заглянула в окно.

Мать спешно раздела девочку в коридоре, отхлестав по щекам. Взяла за руку и довела, до какой-то двери, открыла ее в темноту и посадила девочку туда. Бэлла кричала, звала на помощь. Но некому было. Спустя почти час мать вернулась и открыла дверь, девочка казалось, что спала, ее волосы были растрепаны, телом она лежала на голом полу. Мать подняла ее и почти волоком поволокла куда-то. Марина перемещалась от окна к окну, только чтобы увидеть и понять. В этой комнате! Вот!

Мать подвела девочку к камину и сунула руки Бэллы близко к огню.

– Боже мой! Я была права! – воскликнула Марина, не удержавшись.

Девочка закричала от боли. Подбежали собаки и начали вылизывать руки Бэллы, чем делали, конечно же, еще больнее. Но она уже не могла сопротивляться. Затем мать усадила ее на стул, надела на нее манишку и начала кормить. Голова девочки то и дело опускалась вниз, отворачивалась от матери. Но женщина продолжала настойчиво пихать ложку за ложкой в рот дочери. Жидкая масса, похожая на кашу вылезала обратно. Видно было, что мать ругалась и запихивала ее вновь в рот девочки.

«Живая кукла» – подумала Марина, стоявшая как приросшая к окну. Позади нее уже опустился вечер, стемнело, а она никак не могла поверить в то, зачем наблюдала.

Покормив Бэллу, мать утащила ее куда-то. Сама девочка отказывалась идти. Их не было минут 10. Вернулись. У девочки явно были мокрые волосы. Мать начала одевать ее, не давая даже намека на сопротивление дочери. Одев по – кукольному в бантики и рюши. Мать положила дочь на кровать, подвернув одеяло. Выключила свет на стене в комнате и ушла.

Марина отпрянула от стекла и пошла по направлению к электричкам:

«Что же делать? Заявить куда следует или оставить все как есть. Страшная живая кукла, что же будет с девочкой дальше?» – она шла по улице и решительно не понимала, как поступить.

«Что еще может сделать, явно сошедшая с ума мать, обращавшаяся с собственной дочерью, как с куклой. Пожалуй, надо идти в участок». – и Марина, еще немного подумав, пошла по направлению к улицам и домам города.

Мечта

– Как написать то, о чем думаешь? О чем мечтаешь ежеминутно? Что заполняет твои мысли постоянно в каждом дне, в каждой минуте, секунде – так сидела и размышляла белокурая девушка на скамейке на набережной Невы.

Она смотрела вдаль и мечтала, совсем как Ассоль, мечтала о корабле, который придет, а с ним вернется и ее любовь. Эта мечта не давала покоя, она будоражила мысли и чувства и не позволяла спокойно спать. Девушка опять и опять приходила на одно и тоже место, чтобы увидеть его. Что бы обнять и расцеловать его. Она представляла себе, как встанет со скамейки, завидев, большой парусник и подбежит ближе, к самой кромке реки, чтобы быть самой первой, которая заметит его на корабле. Что бы больше никому его не отдать. Обнять и не отпускать.

И он, непременно будет смотреть на нее, не отводя взгляда от лица. Смотреть, как она изменилась, какие морщинки появились вокруг глаз. Он скажет ей:

– Какая ты красивая, любовь моя! – и поднимет ее на руки.

От радости она расправит свои, как крылья, так, что почти взлетит, крича:

– Даааа! Я дождалась! Пойдем, побежали за мной, я покажу тебе кое-что!