Закрывая глаза смотри внимательно

– Что же, Мы теперь в расчете… Пароль-ответ.

– Да, похоже, что так. Здоровье, говорите, заставляет задуматься, тогда благословляйте болезнь. Если начали размышлять о смысле жизни, значит жить как раньше, Вы уже не будете. Почему, Вы так удивленно на меня смотрите? – Улыбаясь одними губами, ответил Андрей.

– Вот уж не думал, что разговор будет таким. Складывается впечатление, что мне отвечает каждый раз разный человек, – подумал Михаил, испытывая тоскливое отчаяние. Он зря надеялся на чудо.

– Это вас смущает моя одежда. Я послушник, и даже еще не должен покидать стены монастыря. Не окреп духовно, для выхода в мир, исключительные обстоятельства заставили. Поверьте, Вы говорите с обычным, совсем еще мирским человеком, который не справился с теми испытаниями, которые выпали на его долю, и наивно думает что, уйдя от них в изоляцию монастырской жизни и возложив на себя другую ношу, другой крест, лучше справится с ними, – уже более миролюбиво, произнес Брат Андрей. Интонации его голоса стали обычными, вполне доброжелательными, он справился с досадой из-за прерванного сна. Извините, что говорил резко.

– Вам приснился сон и, судя по вашей тревоге, Вы отнеслись к нему серьезно. Позвольте, расскажу свой: когда случился приступ, мне снилось, что я тону в реке слез, которую сам наплакал сидя на берегу.

– Вы хотите услышать от меня, что это значит?

Копов кивнул головой вместо ответа.

– Михаил, Вы тонули и одновременно сидели на берегу? Да, это интересно. Материя снов пластична и позволяет себе много символики в малую единицу времени, стремясь донести до нас информацию в форме намека. Вы знакомы с трудами Юнга?

– Да, я кое-что читал об архетипах, коллективном бессознательном.

– Прекрасно, тогда проще говорить. У него есть чудесная мысль, о том, что мифы, сказки, легенды это своеобразная копилка символов, с помощью которой наше бессознательное пытается связаться с нашим сознанием. Донести ему определенную информацию. Наша цель понять ее, и поэтому важно, что Вы сами думаете по поводу символики сна. В них важно Ваше понимание.

– Думаю, что мне не хватало воздуха во время приступа, и поэтому снилось, что тону, а почему сам плакал на берегу, может, оплакивал себя как не состоявшегося, не понявшего что-то главное, сожалел, что умру, не реализовав себя.

– Вполне могли умереть. В Авестийской традиции реку из слез должен преодолеть умерший, как Стикс у Греков. То, что сами ее наплакали, необычно, но как понимаю, оплакивать Вас, некому. Поэтому все очень буквально. Вам себя так жаль, что реку сотворили сами и почти убили себя.

– Да, похоже, что так. Меня нашла соседка, вызвала «неотложку», она единственный близкий человек у меня сейчас. С женой расстались как прохожие, и это все из-за моей холодности, замкнутости или точнее зацикленности на своей боли. После гибели родителей жил только работой. Строительство, созидание чего-то нужного другим, спасало меня от меня самого. Эта моя жизнь в труде, была благодарностью родителям за то, что поделились своими частичками для меня. Частичками тела, души, профессии. Они – это то, что меня связывает с этим миром и с тем, который, я надеюсь, находится за этой рекой из слез. Спасибо предкам за яркий символ. Главный вопрос это справедливость происходящего. Несмотря на всю информацию, которая во мне есть, о закономерностях, провидении, причинно-следственной связи, я не могу это принять. До сих пор чувствую себя одиноким, обиженным ребенком. У других, возможно, все, а у меня нет. Только не они, только не любовь. Почему меня лишили самого-самого? Может, есть способ примирения с Богом, с Судьбой? Время, как обещают многие, меня не вылечило, а его прошло достаточно много. Сердце мое утратило способность любить, а скоро может утратить способность просто биться. Может быть, это и есть мой главный вопрос? Как это вместить? Как это принять? Разве это может быть справедливостью?

– Скажите, Михаил, раньше Вы так четко формулировали этот свой главный вопрос? Произносили его вслух? Может быть, моя роль благодарного попутчика и слушателя выполнена? Мне кажется, что ваш вопрос услышан. Значит, будет ответ. Держите глаза и уши открытыми. Ответ может сказать прохожий, теперь Вы это точно знаете. Возможно то, что Вы живы, означает, что ответ на ваш вопрос не только услышан, но и готов. Воспользуйтесь этой возможностью и просто живите.

Фрагмент 5

В ворота монастыря брат Андрей вошел с первым ударом колокола. Все должны собраться в главном зале.

Три земных поклона во имя Отца и Сына и Святого Духа перед входом в главный зал. Брат Андрей только прикоснулся к дверному кольцу, как дверь сама начала открываться.

– Отец Настоятель ждет тебя. – Произнес выходивший монах, с легким поклоном. – Хорошо, что ты уже вернулся.

Чудеса в дверях сегодня со мной происходят, подумал Андрей, и пошел следом за келейником Настоятеля.

Постучав в дверь кельи Настоятеля, послушник вошел и склонился в поклоне.

– Брат Андрей, заходи, давай без церемоний. Как племянница?

– Пока состояние тяжелое.

– Буду молиться за неё. Сегодня канун Великого Дня! Уповая на милость Божью, примем смиренно все, что нам уготовано. – Простые слова были сказаны так искренно, с любовью, что у Андрея едва хватило сил сдержать мгновенно навернувшиеся на глаза слезы.

– Мне нужна твоя помощь, – хорошо, что пауза не затянулась, и переход Настоятеля на деловой тон помог переключить внимание, – на службе будет присутствовать Премьер-министр и после службы он останется на личную беседу…мм…твое послушание на сегодня быть для охраны провожатым и смотрителем и матерью родной. Охранников шесть, они уже звонили, у ворот будут через десять минут.

– Благословите, отче…

«Шесть охранников, двое из них «тени», четверо на периметр, разговор действительно срочный и важный. Никакого эскорта, прибудут на двух машинах». Отчет улетел СМС-сообщением. Андрей исправно исполнял свою работу, совершенно забыв о Копове, а о племяннице просто запретил себе думать, еще не хватало лишнего надумать. Ситуация в монастыре была необычная, впрочем как и все в этот день. Ладно, пусть начальство морщит лобик, а мы будем работу работать.

Начальство не заставило себя долго ждать. Телефон завибрировал.

– Привет, как прошла беседа с Коповым?

– Там какая-то личная драма, вопросы жизни и смерти. – Ответил Андрей, и подумал, – все чудесатее и чудесатее, эта тема приоритетнее, чем приезд Премьера! Вот тебе и Копов…

– Выйди в комнату для служек она сейчас пустая, если меня не считать. Охрана будет присмотрена, а ты расскажешь подробнее, как он вышел на тебя.

Кто же ты будешь такой, Мишка Косолапый? Ох, не нравится мне все это, – открывая дверь служебного помещения, размышлял Андрей.

– Случайная встреча, – не меняя равнодушной интонации, которой придерживался во время телефонного разговора, даже немножко лениво начал доклад без предисловий, присаживаясь на скамью у стены рядом с Олегом Леонидовичем, – просто ряса моя сыграла главную роль и диалог в дверях, не более. Ему просто захотелось беседы по душам.

Медленно Фирсов говорил специально, это давало ему время подумать, справиться с желанием задать множество вопросов, суетиться, и стать похожим на щенка, учуявшего что-то вкусненькое в кармане хозяина и нетерпеливо подпрыгивающего у его ног.

Мы же взрослые люди, лучше мы медленно спустимся с горы, – думал Андрей, вспомнив бородатый анекдот, – не буду спрашивать, сам скажет.

– Ну, если он ни как не проявился, тогда может действительно случайно.

Так, мой начальник тоже умеет медленно спускаться, ладненько. Теперь наш ход. Нужен всего один правильный вопрос, – размышляя, Андрей даже не заметил, как застонал, сдерживая накативший зевок.

– Ты что, там совсем уснул? – Обиженно спросил начальник. – Зеваешь прямо во время доклада.

– Простите, устал. Родители его погибли в автокатастрофе, неужели…

– Ты уж совсем, за мафию нас не держи. Мама его, была первым сновидцем у нас и уже набрала кандидатов, двух астральщиков со стажем, обучала их, от зависимости избавила. Крепко они на траве сидели. Какая она талантливая была, не поверишь! Как мы на нее рассчитывали, а тут эта авария…

Ну, вот. Уже кое-что, отметил про себя Андрей, и спросил:

– Вы хотите сказать, что «Соня» это она?

– Да, после ее гибели группа сновидцев распалась, тренировать было некому, естественно, о вербовке ее подопечных речи быть не могло, кому нужны не профессионалы. Вот, а сыночек у нее уже взрослый был, может, она намекала ему на что, вразрез с инструкциями, раз он так случайно проявился. Понимаешь, остался один момент, который не дает мне покоя. В день ее гибели, у нас был сеанс с проникновением, из которого она вышла не как всегда. У нее были судороги, пришлось принимать меры – вводить противосудорожный препарат, ну и сам понимаешь, мы смогли разбудить ее, только когда его действие закончилось, то есть через полтора часа. Проснулась она потерянной, как будто до конца не пришла в себя, извинилась, что у нее не осталось времени записать отчет о проведенном сеансе. У них с мужем и сыном была запланирована поездка на дачу – какое-то семейное торжество. Вот я и позволил ей уйти без отчета. Она выглядела такой измученной.

– Если было семейное торжество, то почему сына с ними не было?

– Ты не поверишь, он забыл. Влюблен был, девушка его встретила на пороге института и позвала прогуляться, он согласился. Вспомнил о поездке, когда ему позвонили наши, сообщить о гибели родителей.

– Откуда вы знаете, что он забыл?

– Вот, за что люблю тебя, за правильные вопросы! «Соня» связалась со мной, перед самой поездкой и сообщила, что это она блокировала Михаила, не хотела, чтобы он ехал. Мужа убедила, что им будет хорошо вдвоем, и еще, что этот сеанс был последним.

– И вы так просто оставили ее в покое, отпустили в семейное путешествие?

– Обижаешь, в ту же минуту отправил машину за ними следом. Авария произошла на глазах у наших ребят. Смерть была мгновенной. Они на полной скорости влетели под грузовик, ехали как по чистой дороге, просто не видели его перед собой.

– Очень много странностей и случайностей, надеюсь, вы их изучили? Если за рулем был муж, то кто поручиться, что она на него не воздействовала, как на сына.

– Официального расследования не проводилось. Ты же понимаешь, что мне пришлось бы объяснять отсутствие отчета после сеанса. Запись последнего телефонного разговора с «Соней» расценена руководством как предсмертная записка. Думаю, она это сознательно сделала, ради меня. Деликатность у нее в крови. Была.