Чудес не бывает, или Возможно всё. Книга вторая

Влияют ли сами упражнения на изменение сознания или они являются лишь толчком для того, кто уже родился с достаточным багажом осознания, благодаря опыту предыдущих воплощений, – правдивым, внимательным, искренним, ответственным, целеустремленным? Этого я пока не понимаю. Я пытаюсь сделать вывод на примере наших учеников.

На самом деле для меня все эти люди – не ученики, а учителя. Я учусь у них понимать, что такое йога и как она влияет на разных людей. Они об этом, конечно, не догадываются, но я хожу на тренировки в основном ради такого опыта.

Мои домашние занятия помогли мне наработать свой собственный поток и развить некоторый интуитивно-потоковый алгоритм тренировки. Я познаю йогу с разных сторон, и она открывается все новыми гранями. Я вижу, как она прокладывает связующую нить между мечтой и действительностью, между загадкой и разгадкой, открывая настоящие нерушимые законы Бытия и ломая смертельно опасные стереотипы. Эти стереотипы многим кажутся удобными, и люди не хотят ничего менять. Они предпочитают ходить на фитнес, арабские танцы или баскетбол, потому что там не требуется пересматривать свою жизнь, изменять себя, отличать Истину ото лжи.

Мне нравится определение, что йога – это путь познания самого себя. Именно это заставило меня начать тренироваться. Путь исследователя, ежедневно изучающего возможности мира через возможности своего тела, подтолкнул меня вести дневник. Так родилась эта книга, в которой фантазия (как предопределение будущего) и реальность (как достигнутый и проверенный опыт) суть ипостаси одной Истины.

Баллада о свободной птице

(песня автора книги)

В горах Северной Мексики по неведомым тропам бродит величайшая тайна человечества, принесенная Карлосом Кастанедой. Имя этой тайны – свобода.

Сказал на прощанье: «Не плачь обо мне»,

Сказал он и скрылся в ночной тишине.

Под шелест ветров и летящей звезды

На скалах отвесных оставив следы.

Припев:       Где-то в небесах одинокой птицей

Воспарит орел, не боясь разбиться.

Кружится Земля от рожденья к смерти.

Истину приняв, верьте и не верьте.

А долго ли шел ты, мой вестник, скажи,

По тропам Земли от сомнений и лжи?

Оставив друзей, оставив очаг,

Из мира исчез ты, таинственный маг…

Ты знания силу нашел и постиг,

Ты целостным стал, словно вечность и миг.

Припев:       Где-то в небесах одинокой птицей

Кружится орел, не боясь разбиться.

Знание несет, как свое начало.

След в душе моей и тропу на скалах.

О, сколько придет исцелиться больных,

Ища утешенья от знаний твоих.

Но, тщетно прождав у открытой двери,

Оденутся в старые платья свои.

И толпами двинутся к новой мечте,

Где жизнь – лишь тире на могильной плите.

Припев:       Кружится орел одинокой птицей.

Может быть ему суждено разбиться.

Истину неся, как свое начало,

Свет в душе моей и следы на скалах.

Встретившись опять с безупречным ветром,

Кто-то все решит, не сказав ни слова.

Кто-то сможет сам сделать шаг от смерти,

И взлетит орел в поднебесье снова…

Фантазии о реальности (лирическое отступление)

Поздним осенним утром, проснувшись после очередного странного сна, женщина стояла перед зеркалом и рассматривала свое новое лицо и тело. Она еще не могла привыкнуть, что это все-таки случилось. Две недели назад, когда ей исполнилось 45 лет, она проснулась от странного сна, где видела себя молодой девушкой, на вид не более 25 лет. В то утро, подойдя к зеркалу, она замерла от изумления и испуга. На нее смотрело молодое лицо со свежим румянцем, яркими глазами, пышными волосами. Фигура тоже изменилась до неузнаваемости. Исчезли хотя и небольшие, но явно лишние жировые отложения, выровнялись плечи, грудь стала выше и полнее, чего она всегда так хотела… И вот теперь она смотрела на себя, снова пытаясь понять эту тайну. Словно она и не знала, что такое возможно, пока это не случилось с ней.

Шрам, похожий на мумию фараона, на ее плече уже почти потерял очертания, а очертания человеческого зародыша на груди, где была четкая информация о том возрасте, когда должно свершиться чудо, стали просто бледно-розовыми тенями, готовыми вот-вот исчезнуть с поверхности кожи. Тело было наполнено удивительно силой и радостью, которой не было даже в детстве, потому что женщина болела и печалилась слишком часто, чтобы быть счастливой. Нет, ее, несомненно, было не узнать! Хотя, конечно, при желании…

Глаза были очень знакомы, но во взгляде что-то изменилось, он стал одновременно дерзким, молодым и пронзительным. Надо было учиться смотреть этими глазами на окружающих. На кого? Ведь уже две недели она выходила из дома только поздно вечером, когда темнело, чтобы прогуляться со своим молодым человеком, зайти в магазин, где их никто не мог бы узнать, и не дай бог, не попасться на глаза соседям. Как она сможет теперь навестить своего отца, который помнит ее зрелой женщиной? А при проверке документов никто не поверит, что она показывает свой паспорт, а не паспорт своей дочери! Придется менять паспорт, менять место жительства, менять все!

… С этими мыслями она стояла перед зеркалом, где ее отражение говорило о чуде, но окружающий мир с угрозой навис над всем этим волшебством, потому что был не способен принять того, что стало очевидно.

«Что же теперь будет? – думала она. – Как тяжело осознавать, что твой прорыв за пределы всеобщей ограниченности не может порадовать почти никого… Хорошо, что у меня есть мой друг и учитель, с которым мы пустились в это путешествие, и он тоже стал молодым. Поэтому мне есть с кем поговорить и с кем жить дальше. Но если бы он все-таки помолодел чуть позже, у нас не было бы столько проблем… Стоп! Саморефлексия так недостойна в этот момент, когда наши планы совпали с планами Силы. Нет! Если возможно такое, то возможно все!»

***

Первосвященник въехал в город. На соборной площади в нервозной толпе пронеслось гулкое эхо. Полицейские кордоны стояли на всех перекрестках центральных улиц, и обозленные таксисты объездными путями везли своих клиентов. Диспетчеры таксофирм не учитывали увеличившегося расстояния, т.к. оплата за рейс была зафиксирована тарифом по обычному маршруту.

Толпа на площади гудела и пялилась в большой экран, установленный за несколько дней до приезда первосвященника. Войсковые подразделения готовились вступить на брущатку, где вот-вот должно было начаться действо с военным парадом и массовым гуляньем. Хоровые и танцевальные коллективы в праздничных костюмах, дрожа то ли от волнения, то ли от холода, прятались за деревянной сценой, сколоченной для выступления.

Алиса ехала в такси через всклокоченный город, чтобы заплатить за свет, который ей отключили без всякого предупреждения вчера утром. В конторе абонентского отдела, где она вносила свой платеж, она увидела плачущую старушку, которая не могла разобраться с квитанциями, которые ей требовалось оплатить. Она жаловалась на плохое зрение и просила служащую ей помочь.

– Как же вы мне все надоели! – стонала служащая и отворачивалась от старушки, едва сдерживаясь, чтобы не выругаться.