Лето одного города

– Ты же сказала, что вчера слушала восьмидесятые, а значит, там была хотя бы пара песен Depeche Mode. Веду тебя на место сходок депешистов – в сад «Аквариум».

– Никогда не слышала о депешистах, – удивилась моя собеседница и сморщила свой нос. – Звучит как название секты.

– Мне кажется, так оно и было. Они очень старались одеваться в стиле любимой группы, чем очень пугали несведущих прохожих. Сейчас фанаты сидят на форумах, потому что им уже где-то под пятьдесят.

– Только не говори, что ты один из них, – засмеялась Нина.

– Я похож на человека, которому скоро будет пятьдесят? Нет, после рабочей недели возможно, но сейчас все не так плохо, – возразил ей я. – Можно подумать, ты не состояла ни в каких фанатских группах, когда была школьницей!

Нина задумалась и закусила губу.

– Пожалуй, нет, а ты?

Тут уже задумался я, потому что меня нельзя было отнести к какой-то субкультуре или к фанатам групп.

– Нет, но что ты скажешь на то, что в шестнадцать лет я весь год проходил с черными волосами?

– Какой ужас! – засмеялась во весь голос Нина. – Тебе это ужасно не шло, я уверена! Почему тебе никто об этом не сказал?

– Мне сказала об этом мама, но я ей не поверил. Не знаю ни одного человека, который в таком возрасте верил бы родителям.

Нина замолчала и уставилась на свои кеды.

– Я бы и сейчас им не особо верила.

Я хотел было развить эту тему, но она тут же спросила:

– Мы уже пришли?

Я повернул направо, сразу же оказавшись в саду. Удобно расположившись у фонтана, Нина развернула оставшуюся брускетту и достала вино.

– Надеюсь, нас не загребут, – заговорщически прошептала она, делая глоток из бутылки.

– Надеюсь, что нет, – прошептал я в ответ, как будто прямо за кустами нас караулила полиция. – Если что, вали все на меня.

– Да вы джентельмен, – хихикнула Нина и стряхнула крошки на дорогу.

– Стараюсь им быть, – ответил ей я, и даже не соврал.

Спустя несколько минут с нашим поздним ужином было покончено, а улики надежно спрятаны. Я по-прежнему сидел на скамейке, а за поступки Нины явно отвечало вино, потому что она спокойно легла мне на колени.

– Расскажи мне про сад, – попросила она.

Определенно она знала, как потешить мое самолюбие.

– Не хочу грузить тебя подробностями давнего прошлого этого места, – отмахнулся я. – Если вспомнить что-то интересное, то когда электричество добралось и сюда, то именно здесь произошел первый публичный киносеанс в городе. Сад был намного больше, но потом его «съело» Садовое кольцо. К сожалению, это один из районов, которые не пощадило время.

– И что же «съело» кольцо? – удивленно спросила Нина, смотря на меня снизу вверх.

Я оглядел остатки сада и попытался вспомнить:

– Вроде как раньше здесь были цеха завода, один из которых потом перестроили в театр. Забавная метаморфоза! Если ты захочешь его найти, то у тебя ничего не получится. На его месте стоит эта махина, – указал я рукой на театр им. Моссовета. – Сначала там были только летние представления, но позже его перестроили, и он был готов принимать гостей и в холодное время года.

– И в нем построили аквариум? – услышал я догадку, но поспешно опроверг ее.

– Нет, это, кстати, из-за одного француза! Имени не вспомню, но он арендовал сад и назвал его «Аквариум», поставив в нем настоящий, заодно сделав искусственную речку и мостик. Француз не был бы французом, если бы не принес что-то свое. Так появился летний, или новый, театр, на который потом рухнула стена, отделявшая его от училища. Новые владельцы сада построили новое здание, которое еще могли застать наши бабушки и дедушки.

– Интересно, они ходили туда? – мечтательно сказала Нина и закрыла глаза.

– Я у своих уже не могу уточнить, но вопрос интересный. Я думаю, они много могли бы рассказать об этом месте. В любом случае сад они таким не застали, потому что перед войной часть была уничтожена в угоду Садовому кольцу. Потом в старый театр попала бомба, был построен современный, а летний в 60-х вообще сгорел. От прежнего сада ничего не осталось, кроме купола Театра Сатиры, который тогда был цирком. Вот и вся история.

– Очень грустная, – в очередной раз зевнула Нина. – Получается, что мы совершенно не знаем город таким, каким его видели люди еще несколько десятилетий назад?

Она не стала дожидаться моего ответа и спросила о том, какой фильм показывали в кинотеатре на первом показе.

Я был очень горд тем, что меня так внимательно слушали, потому что столько информации о столице можно было выдержать только на лекциях. Пусть я и старался рассказывать все живо и сжато, но мне казалось, что я перебарщиваю.

– Не знаю, – честно признался я и потянулся за телефоном. – Могу попробовать узнать.

– Нет, не нужно. Попробуем представить. Это должен был быть черно-белый немой фильм, где все так смешно быстро бегали. О чем он мог бы быть?

– Я бы предположил, что это была какая-то комедия или что-то про любовь, но уверен, я ошибаюсь.

Нина заерзала на моих коленках и кивнула.

– Да, думаю, мы оба здесь ошибемся, поэтому придумай что-то свое.

Я откинул голову назад и попытался представить себя в таком фильме. Ничего путного в голову мне не приходило, в особенности после вина. Поэтому я закрыл глаза и начал придумывать на ходу:

– Действие было бы в моей квартире, где я быстро бегал бы и собирался на работу. Обычно я делаю это медленно, но ты верно заметила, что те фильмы были в ускоренном режиме. Я бежал бы через дорогу, а там бы были кони. Не спрашивай, почему кони! Это же фильм про прошлое. Затем я пришел бы на кафедру, хотя я не преподаватель, и там бы долго рассказывал лекцию про градостроительство. Долго для студентов, но быстро для зрителя. Иногда на экране возникали бы реплики или озвучка по типу «Оболтусы!» или «Аплодисменты». После этого я бы опять бежал по улице и встретил бы цветочницу, – тут я остановился. – Мне кажется, я сейчас начну пересказывать «Огни большого города» с Чарли Чаплиным. Что думаешь?

Нина уже ничего не думала и наверняка не услышала концовку моего фильма, потому что глаза ее были закрыты, а дыхание очень спокойно.

Любой бы поступил так на моем месте, а я, как уже отметила Нина, был джентельменом, а по моему мнению, лишь старался им быть, но я не нашел ничего лучше, чем наклониться к ней и поцеловать.

1-я Тверская-Ямская

Неудивительно, что Нина ответила мне на это, и следующие два часа мы практически не разговаривали, а целовались, пока окончательно не продрогли от холода. К тому моменту, когда я перестал чувствовать пальцы рук, которые, тем не менее, пытались согревать ладони Нины, мои часы показывали четыре утра. Я решил, что все идет как нельзя лучше, поэтому предложил поехать на такси ко мне.

– Нет, – резко ответила Нина и встала со скамейки.

В эту секунду меня будто облили кипятком, потому что я тут же почувствовал себя красным и пристыженным непонятно за что. Возможно, мне стоило понять ее действия как-то иначе, но разум, а точнее его остатки, разбавленные, вероятно, двумя бутылками вина практически на пустой желудок, считал, что именно это мне стоит сделать на Садовом кольце в четыре утра.

Она тут же села и обняла меня, давая понять, что переборщила с резкостью.

– Я хотела сказать, не сейчас. В смысле я едва знаю тебя, и это все очень здорово, но если это действительно того стоит, то давай увидимся снова, а там решим, – предложила она и поцеловала меня в щеку.

Я прижал ее руку к себе и согласился. В конце концов, мог ли я возражать и настаивать? Сомневаюсь, если я хотел увидеться еще, а мне этого хотелось.