Буря перед Рождеством

Дух печально посмотрел на девочку плошковидными светящимися глазами:

– Это то, из-за чего я хотел, чтобы ты пришла. Только человеческий ребенок с разными глазами может помочь. Это Дух Гор. Его поймала старая ведьма с холма. Никто из обитателей леса не может снять этих пут, – пропищал он печально.

Девочка опустилась на снег рядом с копытами Горного Духа и прикоснулась руками к нити. Та только жгла ладони девочки и не поддавалась. На маленьких пальчиках Лотти выступили алые полосы.

– Нет, нет! – попытался остановить ее лесной дух, – так не выйдет! Ты должна отправиться к ведьме…

– Но почему ты думаешь, что она послушает меня? – грустно спросила Лотти, отпуская нить.

– Потому, что ты человек – она над тобой не имеет власти. И ты видишь нас, поэтому тебя можно просить о помощи.

– Почему же ты раньше не сказал, что пришел за помощью?

– Я хотел, чтобы вначале ты увидела его…

Девочка посмотрела на Духа Гор. В нем было что-то завораживающее, и оттого еще мучительнее было видеть его в путах, словно вольный ветер заключили в оковы.

– Но зачем этой вашей ведьме так мучить его? – снова вопрошающе посмотрела на маленького лесного духа девочка.

– Она вообще нас, духов, не любит. Мы освобождаем зверей из силков, заботимся о чистоте водоемов, приглядываем за норками и дуплами животных во время лютой стужи… А ей кажется, что мы лезем не в свое дело, что всё должно идти своим чередом. И если люди где-то наносят вред, то пусть продолжают, пока это не ударит по ним самим. Мы же считаем, что необходимо спасать, кого возможно спасти. Это касается и людей. А он… – и веточколапый с уважением посмотрел на опутанного зверя, – самый гордый и самый свободный из нас. Это ее особо злило всегда… Уж и не знаю, отчего… Но ведь ты поможешь нам? Если в Рождество Семирогий Дух Гор не проскачет по своим владеньям, случится страшное в грядущем году, понимаешь? Только он может защитить эти горы и их обитателей. И зловредная старуха знает об этом! В последний день и ночь перед Рождеством любая магия обладает особой силой и, увы, не только наша, но и ее…

Лотти снова поглядела на печальную морду духа-оленя.

– Я помогу вам, – тихо сказала девочка.

Из больших ноздрей величественного животного вырвалось облачко пара, словно вздох облегчения.

– Тогда поспешим! – и маленький дух леса бросился к ближайшему дереву, вытащил из-за него толстые охотничьи лыжи и протянул девочке, – без них не добраться тебе до ее дома. Я провожу тебя до границы моих владений.

Лотти поспешно обулась в лыжи, ей было не впервой ступать по толстому снежному насту. Веточколапому никаких вспомогательных средств не требовалось – он с легкостью скакал по снежной поверхности, совсем не проваливаясь.

Когда девочка и ее провожатый приблизились к краю леса, ветер, слегка дувший до того, усилился, и теперь срывал с ветвей комочки снега и швырял их в идущих. Воздух наполнился мелкими острыми снежинками, которые разыгравшийся ветер швырял в раскрасневшееся от мороза лицо маленькой Лотти.

– Отсюда тебе придется идти одной, – грустно сказал дух, – здесь заканчиваются мои владения, и начинается Холм. Иди наверх по нему, и там ты найдешь ее дом.

– Но что мне делать? Как убедить ее отпустить Духа Гор? – воскликнула девочка, и голос потонул в очередном завывании ветра.

И в этих унылых стонах Лотти услышала отдаляющийся голос:

– Спеши, девочка! Спеши!

Она посмотрела вверх, щурясь на ветру. Совсем стемнело, и никакого света окон на холме видно не было. Но Лотти храбро двинулась вперед, сражаясь с холодными порывами снега.

Руки и лицо ее совсем онемели от холода, но маленькое тельце девочки грелось в движении, когда она упорно карабкалась по заснеженному холму.

Неожиданно ей показалось, что в воздухе запахло печным дымом, а вслед за этим на вершине засияли два маленьких окошка, словно совиные глаза посреди ночной тьмы.

Девочка добралась до домика, однако оказалось, что входная дверь отсутствует. Лотти потерла глаза замерзшими ладонями и снова посмотрела на домик, но перед ней была все та же деревянная стена без всяких признаков дверного проема.

– Как же так: дом есть, а двери нет? – покачала головой Лотти, – А ну-ка, где у тебя дверь? Признавайся!

И стоило ей это произнести, как дом вдруг моргнул глазами-окнами, и между ними раскрылось деревянной пастью пространство входа.

Девочка сняла лыжи, воткнула их в снег подле дома, сказав: «Доброго вечера хозяевам!» – и переступила порог.

***

Мело страшно. Дорогу было совсем не видать, и старая кобылка шла по наитию, таща за собой изрядно полегчавшую повозку. Всего неделю назад под ярким солнцем и ясным небом везла она на ярмарку груз и хозяев. Перед Рождеством поделки, вышитые одежды и деревянные изделия, которые изготавливали родители Лотти, разошлись, как горячие пирожки. Теперь, прикупив подарков маме и дочери, спешили мастера в свой маленький городок. И не знали они, пробираясь сквозь метель, что старая бабушка, вернувшись домой, нашла там лишь растопленный очаг, и никаких следов маленькой внучки.

Напрасно звала она девочку, искала, не прилегла ли внучка где-нибудь в уголке. А когда не нашла, бросилась к соседям за помощью. Соседи были люди добрые: сразу оставив праздничные приготовления, зажгли фонари и бросились на поиски вместе со встревоженной бабушкой.

Метель завывала, словно голодный волк, поглощая крики искавших…

***

– Проходи… – раздался тяжелый голос из глубины домика.

Стоило Лотти перешагнуть порог, как дверь-рот запахнулась за ее спиной. В жилище ведьмы было тепло. Растопленный очаг гудел трубой, вторя ветру снаружи. Посреди комнаты стоял массивный деревянный стол, на дальнем конце его в полумраке кто-то сидел.

– Присядь, отдохни с дороги, – снова послышался голос.

На столе перед девочкой возникла большая дымящаяся кружка, источавшая такой знакомый и желанный аромат – зимними холодными вечерами мама варила какао. В этих местах оно было редкостью, и мама берегла его для особых вечеров… Лотти сразу захотелось потянуться к кружке, да и голос почти ласково сказал:

– Выпей, согрейся…

И Лотти уже протянула руку, когда увидела алую полосу у себя на пальцах. Образ страдающего Духа-оленя сразу всплыл перед ее глазами, и девочка отдернула руку.

– Ты боишься меня? – тень на дальнем конце стола зашевелилась, раздалось шуршание юбок, и говорившая начала подниматься из-за стола и медленно двигаться к девочке.

Воображение маленькой Лотти уже готово было нарисовать ужасную картину облика ведьмы, но девочка храбро помотала головой:

– Нет, я не боюсь тебя! Но принимать угощение от той, что мучает Духа Гор, не стану!

Ведьма приблизилась. Перед Лотти стояла невысокая пожилая женщина, хорошо одетая, правда, во все темное, словно носила траур. «И вовсе не страшная!» – подумала девочка.

– Так, так! – тяжелым грудным голосом сказала хозяйка домика, разглядывая гостью. – Не очень-то ты вежливая, я погляжу!

– Я не хотела Вас обидеть, – спокойно ответила ей Лотти, – но зачем Вы поймали Духа Гор?

– Потому что не делом он занимается! – сказала раздосадованно ведьма, – пусть посидит денек, а после Рождества отпущу…

– Нет. Вы его, пожалуйста, сейчас отпустите! – не отступалась Лотти. – Ему же больно! И он же Дух Гор – ему виднее, что лучше для их обитателей.

– Вот ты-то откуда знаешь? – фыркнула ведьма. – Издревле в мире есть порядок вещей: хищник съедает добычу, волк догоняет слабого и больного. Вот человек – слабый, а придумал, как стать сильнее сильного. Подчиняет себе горы и реки! В горах здесь руду нашли. А этот рогатый что сделал – топ копытом, да шахту и обвалил! Вот я его и привязала – пусть не балует. Скоро ваши люди динамит привезут – взрывать там будут, и тогда топочи копытами, не топочи, – а шахту все равно сделают!

Девочке вспомнилось вдруг, как она с отцом и бабушкой гуляла в тех горах. Синие в тумане хребты, зеленые чешуйки леса, чистые ручьи, из которых можно было не боясь пить воду… Девочка мало знала о прогрессе, паровых машинах больших городов, добыче полезных ископаемых… Всю свою недолгую еще жизнь она провела в маленьком поселении у подножия гор, в окружении ласково шуршащих кронами лесов, где реки были полны рыбой, а луга – зеленой травой для коров и коз.

– А люди, они были в шахте? – неожиданно спросила Лотти, глядя прямо в темные с желтыми прожилками глаза ведьмы.