Квази Эпсилон. Друид

Настя попробовала пробежаться и, сделав первые усилия, остановилась как вкопанная. Нет, даже имея ловкость, прокачанную в классе всего выше среднего, она никогда не могла бегать так быстро. Сделав буквально пару шагов, она отдалилась от колонны, на которой появилась, на добрых метров сто, если не больше.

Отсюда и появилась первая гипотеза, которая пока подтверждалась. Для применения навыков не нужно произносить какие-то заклинания или нажимать кнопки, достаточно просто делать что-то. А способность сама проявит себя. Джинкс перепроверила меню персонажа и в самом деле нашла такой навык.

«Быстрее ветра» – марриды как джины воздуха способны на стремительные рывки и вряд ли кто-то сможет догнать их на коротких дистанциях.

Плевать на волосы, которые потеряла Настя. Марридой быть ей определенно нравилось. Решив испытать себя, Джинкс максимально ускорилась в направлении, откуда прилетел к ней звук поселения.

Минут через шесть вдалеке появились белые шатры селения и свет костра. Настя сбавила ход, почувствовав, что легкая пробежка измотала ее сильнее обычного. Голубое свечение от вязи символов на коже стало едва заметным. Видимо, это свечение показывает на уровень некоего подобия маны, которая тратится на каст способностей. Довольно необычно, в других играх мана представлена синим столбиком под уровнем жизни. А здесь нет бара хитпоинтов и других игровых костылей. Чудно.

Эти мысли прервал звук голоса. Кто-то разговаривал на непонятном и каком-то картонном языке, но Настя все понимала. Она только сейчас сообразила, что говорящие находятся в полусотне шагов, и она слышит их замечательно.

Восемь шатров были расположены по кругу, и возле каждого горел огонь в чаше из желтого металла. У каждого шатра на циновках сидели молодые, но очень худые люди. Даже у подростков в висках белели седые пряди. На рабов они не были похожи главным образом из-за богато украшенных желтых халатов. Но вот кожаные ошейники на шее и абсолютно одинаковая одежда на полусотне бедолаг говорили об их статусе невольников.

Возле каждого костра в желтой чаше стоял и па?рил котел, двое раскладывали по огромным мискам варево, которое тоже не походило на еду рабов. Мясо и овощи доверху наполняли каждую лохань, которую вряд ли осилит и здоровый мужик, не говоря про этих доходяг. Но ровный строй из богато одетых, но похожих на узников концлагерей людей подходил и брал миску и лепешку.

Вот таких, в богатых одеждах, было больше полусотни. Вокруг них вились женщины, помогали прислуживать и дети. Ни караула, ни какой-либо вооруженной охраны у этого импровизированного лагеря не было. У самого богатого на вид шатра, украшенного вышивкой и пушистыми кисточками, стоял деревянный помост с троном. В нем сидел облепленный легко одетыми наложницами хозяин табора. А перед ним стоял то ли наместник, то ли слуга.

– Шеты накормлены, Аск, – вещал в полусогнутой позе худощавый мужчина в серой свободной одежде.

– Хорошо Эмгхер. Что с камнями? – спросил хозяин, больше похожий на шаха из детских сказок, четырехпалой рукой наминая грудь наложницы.

– За сегодня норма выполнена, Аск. Все по счету: Янтарь Огня уродился даже чище обычного.

Тут неведомо откуда появился воин. Без особой брони, одетый в кожаную безрукавку, расшитую драгоценными камнями, играющими гранями в свете молний и огня. На его руках были надеты перчатки длиной по локоть, но без пальцев. А голова повязана расшитым желтым платком.

– Аск, маррида без сил рядом с караваном, – произнес воин.

– Какой прекрасный вечер. Все Шеты живы, Асла родила тройню, а теперь и маррида… – шах просто улыбался в усы, как кот, объевшийся сметаны.

Маррида… Значит, речь сейчас идет про нее. Настя огляделась во мраке и увидела свет пяти желтых огоньков. Первая мысль, которая пришла в голову Джинкс – это бежать. Бежать без оглядки, а уже потом думать и разбираться. Этот караван с одетыми в дорогие ткани рабами и их босыми надсмотрщиками, одетыми в жалкие кожаные одеяние… Так ну никак не могло быть – все должно быть иначе! Это надсмотрщик должен блестеть латными доспехами, а раб носить тряпье и обноски.

Пять пар светящихся огоньков постепенно вышли из тени шатров, и теперь их можно было разглядеть. Это оказались такие же воины, направившие в сторону Насти свои ладони, одетые в перчатки. Перчатки с внутренней стороны оказались далеко не такими простыми. В ладони каждого был вставлен желтый камень, очень напоминавший янтарь, на внутренней стороне предплечья виднелись еще камни, других цветов.

Гадать не приходилось – это определенно оружие. Вот только узнать, как оно действует, на своей шкуре не очень хотелось. Настя вновь бросилась бежать. Она легко проскочила между силуэтами охранников. Видимо, часовые ожидали чего-то подобного и, сомкнув руки, начали извлекать из перчаток желтый янтарь и менять его на какие-то прозрачные кристаллы.

Все их действия были замедленные, словно происходили под водой. За это время Настя смогла разорвать расстояние и уйти больше чем на двести метров, пока не обнаружила, что ее скорость далеко не такая заоблачная, как раньше. Свечение вязи знаков на ее коже окончательно прекратилось. Черт, как не вовремя. Значит, это свечение и показывает, как много маны есть у нее в запасе. Жаль, что это она выяснила слишком поздно.

Скорость Насти упала, но она не думала останавливаться. Сейчас главное – убежать, спрятаться. Вот только где спрятаться в пустыне? Одинокие глиняные столбы стояли друг от друга на большом удалении, до ближайшего ей пилить и пилить.

Особенность зрения марриды была сравнима со слухом. Даже сейчас, когда расстояние между ней и преследователями было больше трехсот метров, она прекрасно видела их выражение лиц и слышала их разговоры. Когда Настя была в этом скоростном режиме ветра, все движения охранников казались ей нелепыми и замедленными. Сейчас же, когда ее запас маны иссяк, Настя поразилась, как ловко они управляются. Через пару мгновений все преследователи уже сменили желтые камни на голубые, а затем опустили ладони к земле, будто просто шаря по воздуху, чтобы через несколько мгновений появится вокруг нее.

Насте это и было нужно: скопление врагов рядом с собой. Бич Мары разрезал воздух своим свистом, заглушив звуки грома. Плеть стеганула удачно. Крюки и шипы прошлись по трем из пяти бойцов, незащищенных броней. Двоим увернувшимся второго предупреждения об опасности было не нужно. Они отскочили, на ходу меняя кристаллы в боевых перчатках обратно на желтые.

А вот тем, которым повезло меньше, было худо. Три хвоста плети прошлись по диагонали, разрывая кожаные жилеты, словно мокрую бумагу, и добрались до плоти. Все трое валялись на красном песке и корчились, места касания шипов были отмечены потрескавшейся кожей, через трещины сочилась желто-зеленая сукровица. Глаза у бедолаг покраснели от лопнувших в белках капилляров, а из носа шла желтая пена.

– Ну что, обезьяны? Не ждали? – Джинкс сама поразилась, но отвратное зрелище людей, катающихся в предсмертных судорогах, ей хоть и было противным, но не настолько, чтобы перестать защищаться.

Настя играла кнутом, рассекая воздух, пока дикари на безопасном расстоянии меняли кристаллы в своих перчатках. Она до сих пор так и не увидела, как работает их оружие. Свечение на ее коже увеличивалось с каждой секундой. Но вовсе не хотелось убегать, сейчас она хищник, а не жертва. Только что после удачного выпада трое врагов ушли на респ.

И тут эти дикари дали отпор. Из перчаток, словно из сопла огнемета, повалили струи тугого пламени. Настя вскинула руку, стараясь закрыться от огня, и это сработало. Огонь погас, словно его сдуло ветром. Хотя скорее всего именно так и произошло. Затем вторая, третья атака.

Пустынные бойцы стояли слишком далеко, чтобы Настя смогла достать до них кнутом. И каждый раз, когда она пыталась сократить расстояние, пустынные пироманты отступали. Такая игра в поддавки могла продолжаться очень долго. Но вот за спинами воинов появился тот слуга, которого главный звал Эмгхер.

Тот, в отличие от бойцов, не старался танцевать, уворачиваясь от плети, он просто шел. Уверенно и не меняя направление. Словно камикадзе, который не пытается избежать смерти, но и не ищет ее. Джинкс стеганула по этому наглецу-самоубийце и хвосты плети увязли в воздухе не дотянув самую малость. Джинкс попробовала вернуть плеть, дернув ее назад, но оружие словно застряло в воздухе. А вот халат, расшитый зелеными каменьями, засветился в местах, приближенных к Бичу Мары.

Эмгхер засучил рукава халата и вытянул руки, облаченные в беспалые перчатки, в которых находилось не по одному, а по два камня. Внезапно тело Насти сковало, будто ее связали, но девушка кое-как успела нажать на пиктограмму «ВЫХОД». Но нет.

Вы не можете покинуть игру во время боя.

Системное сообщение мигало, будто насмехаясь, пока ее связывали парализованную. И только три тела НПС на земле доказывали, что она дорого продала свою свободу. Когда ее спеленали, к ней подошел Аск.

– Маррида дикая и необъезженная. Марриду надо объезжать, – с этими словами он подсел к брыкающейся, но туго связанной девушке и надел на ее шею кожаный ошейник.

Теперь, когда на нее нацепили эту кожаную полоску, Настя увидела нанесенные на нее руны. Как только защелка застегнулась, свечение знаков на коже Джинкс словно выключили, и теперь видимо было действительно все.

– А это что? – Аск указал на лежавший рядом белый кнут Насти.

– Это оружие, которым она убила воинов, – ответил Эмгхер, кивнул на изуродованные и уже вздувшиеся тела и добавил: – Страшное оружие, и смерть плохая. Тяжелая.

– Теперь это будет моя плеть, – произнес Аск и сгреб здоровенной рукой с земли Треххвостый Бич Мары.

Сгреб в ладонь, чтобы тут же бросить. Его ладонь, коснувшаяся кнута, начала покрываться волдырями и чирьями, а сам Аск, держась за запястье, начал неистово орать. Слуга Эмгхер среагировал моментально. Он выхватил кривую саблю и с размаха отсек хозяину кисть, чтобы мор не перекинулся выше.

И только Джинкс смеялась своим фирменным смехом от которого стыла кровь в жилах.

Глава 3

Остров Бьёрк

Увы, пустых лодок, способных перевозить фрукты, оказалось гораздо меньше, чем первого урожая. Поэтому мы выдвинулись на остров Бьёрк не через три дня, как рассчитывали, а через два. Мьёрх, как мой наместник, руководил всем процессом погрузки и сбора фруктов. В город Бьёркхэм он решил взять четверых своих сыновей, чтобы те помогли побыстрее распродать товар и закупиться всем необходимым.

А покупать нужно было многое: дерево для бондаря, чтобы сделать достаточно бочек для вина из яблок, оружие для встречи непрошеных гостей и прочее, и прочее… И вот таких вот пунктов в графе «прочее» насчитывалось два десятка, если не больше.

Мы с Мьёрхом обговорили, что не стоит поначалу раскрывать, откуда яблоки. По легенде мы просто островитяне, которые решили сменить стезю рыболовов на стезю торговцев. Яблоки покупаем в Аркруме на Большой земле и перепродаем тут. И пока остров Яблони не обзаведется хоть какой-нибудь фортификацией, мы обязаны говорить только это. Если сейчас к нам нагрянет флот того же Торда, мы ничего не сможем ему противопоставить. Придется согласиться. А сейчас остров Яблони – это его земля. По праву сильного.

Отбывали мы на закате, чтобы утром уже быть в городе-крепости Бьёркхэм и первыми выбрать и оплатить лучшие торговые места на ярмарочной площади. Ночное море шумело, по нему бегали блики от полной луны. Наши шесть лодок, связанные по принципу паровоза, качались на волнах. Я и Ольгерд дремали в последней плоскодонке, уставленной корзинами с фруктами. А Мьёрх с сыновьями работал веслами в первой, выполняя функции локомотива. Ольгерд все еще сторонился меня и украдкой поглядывал со страхом.

Ничего, этого я и хотел. Я не собирался пытаться с ним подружиться или стать неким подобием старшего брата. Давно замечено, что если хорошо относиться к людям, они перестают ценить добро. Поэтому мы сначала побудем в статусах хозяина и подмастерья, чтобы он полностью понял свое место. А уже потом, если парень проявит себя, можно будет и подружиться.

Так и прошло плавание: я кутался в какую-то тряпицу, служившую мне одеялом, и старался выспаться. А вот Ольгерд так и не сомкнул глаз, уплетал яблоко размером с дыню и глядел во тьму над морем. Утро, как ни странно, я встретил в хорошем расположении духа и выспался, несмотря на качку. А вот на Ольгерта жалко было смотреть, парень не спал всю ночь, вот только почему – не понятно.

Вытянувшись во весь рост, я едва не кувыркнулся за борт от нахлынувшей и качнувшей лодку волны, но благо успел вовремя сесть. Ольгерд сидел, не спал, маленьким ножичком ковырял недоеденное яблоко. Со своей шлюпки Мьёрх махал рукой, указывая вдаль. Там, в игре солнечных бликов, виднелся утес с замком. Утес нависал над заливом, в котором был порт и несколько рыбачивших суденышек. Эти суденышки доставляли рыбу на торговые прилавки еще живой и пахнущей морем.

Бьёркхэм встретил нас красивым портом с бессчетным количеством больших судов и маленьких лодочек. Самые огромные в мире корабли с четырьмя мачтами и небольшие рыбацкие яхты, едва ли дотягивающие до десятка метров в длину от носа до кормы. Мьёрх спрыгнул с первой лодки на каменный причал, и к нему тут же засеменил сухонький старикан с пером и чернильницей, привязанной к поясу. Мьёрх отсчитал ему дюжину золотых монет с отчеканенной на них бычьей головой, а взамен получил шесть кожаных бирок с клеймами, как на деньгах.

Пока мой наместник с сыновьями занялись разгрузкой товара, я взял Ольгерда и отправился на экскурсию по городу. Бьёркхэм располагался в низине, которую со стороны суши закрывали скалы в форме подковы. Оба острых края «подковы» заканчивались утесами, они словно резали морские волны, а на их вершинах стояли две величественные крепости. Сам же город занимал долину в пойме реки. На месте впадения реки в море образовался залив, где и находился порт. Остров Бьёрк плодородней и богаче флорой и фауной, нежели просто кусок скалы, на котором поселились Мьёрх и другие островитяне. Здесь присутствовали леса и заливные луга, похожие на леса и луга Подмосковья. Мы шли молча, а когда молчание мне надоело, я повернулся к парню, сел на корточки, чтобы лицо его было слегка выше моего.

– Ольгерд, слушай меня, и слушай внимательно. Я не собираюсь мучить тебя или как-то наказывать за проступки твоего отца. Ты нужен мне как проводник, который расскажет про обычаи этого края, чтобы я не попал впросак по незнанию ситуации. Понимаешь? Я не ем людей, и в следующий раз, если ты захочешь спать, не надо меня бояться. Я не кусаюсь. Все понятно? – я нарочно медленно произносил каждое слово, чтобы донести его до подростка.