Служба ширванца 1726–1909 г. Исторический очерк 84-го пехотного Ширванского Его Императорского Величества полка

Вот что говорит генерал Потто: «Чтобы охарактеризовать деятельность ширванцсв, в этом, одном из труднейших кавказских походов, довольно упомянуть о переходе их через Баксанское ущелье. Отвесные каменные скалы обступают кругом эту местность; внизу ревет Баксан, ворочая вековые дубы и огромные камни, а единственная тропа, не шире полуарашна, по которой лепятся ширванцы, вдруг обрывается в глубокую пропасть. Далее дороги нет – и баталионы остановились. Тогда из рядов выходит старый ширванец и, обращаясь к баталионному командиру, говорит: «Как же это так, ваше высокоблагородие, – воля наша, а вернуться назад нам не приходится; еще и примера такого не было, чтобы мы не дошли туда, куда послал Алексей Петрович». И вот, по его слову, солдаты бросают в пропасть шинели и, перекрестясь, спрыгивают с двенадцатиаршинной высоты. Баталионы прошли и, гоня перед собою бегущих врагов, остановились только уже вблизи верховий Баксана, у самой подошвы снегового Эльбруса.

1823 г. – 1826 г.

После покорения Кабарды и вплоть до Персидской войны ширванцы, как сказочные богатыри, переносятся с одного края Кавказа на другой, появляясь то в Чечне, то в Дагестане, то на Кубани, то опять в Кабарде. Всюду, где возникало серьезное дело, Ермолов призывал свой храбрый «Десятый Легион».

В 1824 году вновь вспыхнуло восстание в Кабарде. Экстренно был вытребован туда с Кубани 2-й баталион ширванцев под командой подполковника Волжинского.

Через шесть дней он был уже в Нальчике, пройдя за это время 300 верст, т. е. по 60 верст в сутки. На что Ермолов привык к подвигам ширванцев, и тот изумился такой быстроте.

С именем подполковника Волжинского связаны лучшие страницы нашей полковой истории. Вот отзыв о нем одного из его современников, отзыв характерный, как для самого Волжинского, так и для полка: «безгранично храбрый, в этом славном полку, где храбрость уж не считалась достоинством личностей, но как бы принадлежностью мундира, Волжинский сумел так служить, что неустрашимость его значительно выделялась и в этой среде».

Славный поход 2-го баталиона отмечен следующей солдатской песней:

С одного конца Кавказа
На конец другой
Перешагнем силой указа
Твердою ногой.

Ни труды нам, ни заботы
Путь не преградят.
Барабаны наши песни
Хором загремят.

Полк наш славится на Кавказе,
Славно мы живем.
Мы турецкую пехоту
Словно зайцев бьем.

Офицеры удалые,
Хваты-молодцы,
Не смотря, что молодые,
В деле храбрецы.

Значительную часть 1825 и 1826 годов наши 1-й и 2-й баталионы провели опять в Чечне, где под наблюдением самого Ермолова продолжалась постройка новых и укрепление старых крепостей.

О работах, которые выпали здесь на долю войск, сам Ермолов так говорит в одном на своих приказов по корпусу: «Труды их были постоянны, ибо надлежало ежедневно или быть с топором на работе, или с ружьем для охраны рабочих. К подобным усилиям, без ропота, может возбуждать одна привязанность к своим начальникам, и сия справедливость принадлежит г. г. офицерам».

В конце ноября работы были окончены; отряд распущен по станицам, и чеченцы разошлись по домам.

Стояла суровая зима.

В декабре было получено известие, что чеченцы наняли за дорогую плату несколько тысяч лезгин и с ними вместе заняли ущелье Ханкала, через которое шла дорога в Чечню. Ермолов не спешил: он выждал пока чеченцы с лезгинами перессорились, и последние ушли домой; и тогда только предпринял поход для наказания восставших. Поход этот составляет одну из славных страниц в истории Кавказской войны.

Отряд, в котором были наши 1-й и 2-й баталионы, с командиром полка полковником Ковалевым, 22-го января 1826 года собрался у крепости Грозной и стал биваком. Солдатам приходилось разгребать глубокий снег и ложиться рядами, прижимаясь друг к другу; между ротами образовались снеговые горы, часовые сменялись каждые полчаса.

Чеченцы собрались встретить нас в ауле Большой Атаги, расположенном по обеим сторонам реки Аргуна.

25-го января подошел туда и Ермолов с отрядом.

В самом начале сражения аул загорелся, а ворвавшиеся туда баталионы 43-го егерского и 1-й баталион нашего полка начали резню. Огромный аул был полон чеченцев; завязался жестокий рукопашный бой.

Наши медленно подвигались вперед. Ермолов, чтобы скорее покончить с аулом, послал наш 2-й баталион по берегу Аргуна, на мост у мельницы, через который гнали скот. Проходившим ротам Ермолов говорил: «Дружно к мосту, ребята, мы скоро покончим с ними». Но ширванцам, – говорил очевидец, – не надо было ободрительных слов, – они глядели на Ермолова и улыбались, как бы говоря: «не беспокойся, все разметем!»

Аул был взят; нам досталось много баранты, нашлось и чем обогреться.

27-го числа раненые были отправлены в Грозную, а 28-го января чеченцы, воспользовавшись уменьшением наших сил, напали на наш лагерь, но были отбиты с уроном.

Верстах в 8-х от Атаги был аул Чахкери, жители которого, самые отъявленные разбойники, все участвовали в нападении на лагерь. Ермолов решил уничтожить этот аул.

Потто пишет: «Ермолов знал, что посылает отряд на опасное дело, почему и послал своих ширванцев».

В ночь на 80-е число два баталиона нашего, одна рота 41-го егерского полков, шесть орудий и 500 казаков, были отряжены под начальством командира полка полковника Ковалева 2-го. Когда, на рассвете, аул был истреблен, а жители была обращены в бегство, и отряд стал отступать по дороге к лагерю, то бой за обладание аулом, показался шуточным в сравнения с тем отчаянным нападением, которому подверглись наши при отступлении.

Кругом все было окутано туманом и дымом горевших сакель; только что последние люди вышли из аула, как весь отряд с трех сторон был охвачен тысячами чеченцев. В исступлении, с глазами, налитыми кровью, с страшным криком, бросились они на наших в шашки и кинжалы. Ни пушечный, ни ружейный огонь не мог их остановить. Пришлось пойти в штыки; завязалась отчаянная рукопашная схватка. Чеченцы отступали и вновь с яростью бросались вперед. На расстоянии 2-х верст было около 15 нападений. Потери чеченцев были огромны; но и мы лишились около трехсот ранеными и до двадцати убитыми. Сами чеченцы потом говорили, что не запомнят подобной схватки.

Дело это считается всеми одним из замечательных подвигов Ширванского полка.

Полное успокоение Чечни было достигнуто только в конце мая, и отряд был распущен по квартирам.

Время Ермолова приходило к концу.

Вот что вспоминает один из участников его славных походов: «Да, было время! Бывало только скажет: «Ребята, вперед, за мной! – «Ура» загремит в ответ, и пошли, нужды нет, куда, зачем и с чем. «Батюшка Петрович и накормит, и напоит, и к ночлегу приведет, и в напасть не даст». Нехристь, бывало, как заслышит что «сам» идет, – куда и удаль девалась, так и ложится бывало; бери живьем, налагай присягу, бери аманатов, только душу пусти на покаяние. Сама вражья сила говорит, бывало: «На небе Аллах, – здесь Ермолай».

Отзывчивый на все кавказский солдат и песню про него сложил удалую.

Не орел гуляет в ясных небесах,
Богатырь наш потешается в лесах,
Он охотится с дружиной молодцов.
С крепким строем Закавказских удальцов.

Что буран крутит песок в степях,
Он громит и топчет горцев в прах.
С ним стрелою громовой мы упадем,
Все разрушим, сокрушим и в прах сотрем.

С ним препятствий не встречаем мы ни в чем,
С ним нам жизнь-терпиха нипочем.
О! да здравствует наш батюшка Сардарь!
Для побед его дал Бог и Государь!

Ермолов похоронен в городе Орле, в кладбищенском Троицком храме.

О своем дедушке Алексее Петровиче благодарные ширванцы навсегда сохранят благоговейную память.

Персидская война

В том же 1826 году возгорелась война между Россией и Персией.