Служба ширванца 1726–1909 г. Исторический очерк 84-го пехотного Ширванского Его Императорского Величества полка

Шестидесятитысячная персидская армия, вторгнулась в наши пределы и осадила крепость Шушу. И Ермолов спешил вызвать в Тифлис тот же, хорошо знакомый ему, 2-й баталион нашего полка.

«Расправьте крылья, кавказские орлы и спешите бить персиян», – писал он баталионному командиру подполковнику Волжиинскому. Эти слова, прочитанные солдатам, заменилп им маршрут. Об этом замечательном переходе сам Ермолов писал в приказе по корпусу: «Всегда видел я с особенным уважением службу подполковника Волжинского и знаю, что для него не существует никаких затруднений и что те же чувства его подчиненных. От подошвы Эльбруса прошел он с чрезвычайной поспешностью, но далее скорость его была неимоверная: выступив 8-го числа из Екатеринограда[3 - Станица Екатериноградская, Терской области.], он 16-го августа уже был у самого Тифлиса». Таким образом наш 2-й баталион в эти 8 дней прошел опять более 300 верст, совершив при этом трудный перевал через Кавказские горы, и не оставив ни одного отсталого.

Против 60-ти тысячной персидской армии двинулись наши войска, в количестве 8-ми тысяч человек; в числе их два баталиона Ширванского полка; из них 3-й баталион особенно отличился в битвах при Шамхоре и Елисаветполе. Генерал Мадатов, командовавший войсками в битве при Шамхоре, представляя Ермолову подробности этого дела, доносил: «Так храбрые воины Императора нашего исполнили приказание Вашего Высокопревосходительства идти с малыми силами и победить неприятеля в пять раз числом превосходившего».

Мы захватили два неприятельских лагеря, до 2-х тысяч ружей и несколько орудий.

Персидский главнокомандующий, принц Аббас-Мирза. узнав про движение нашего отряда, бросил осаду Шуши и устремился навстречу русским, думая разбить их сейчас же, благодаря численному превосходству своей армии. Встреча произошла 13-го сентября под стенами города Елисаветполя, где 7 тысяч наших сразили 40-ка тысячную персидскую армию.

3-й баталион ширванцев, баталион егерей и 12 орудий составили 1-ю линию, во второй линии стали: баталион грузинцев и другой баталион егерей; в резерве остались эриванцы и 2-й баталион ширванцев; конница стала на флангах. Персы сами начали наступление, охватывая оба наши фланга, как бы желая захватить нас в кольцо. Завязалась с обеих сторон жаркая перестрелка; персы несли большие потери, но это их не остановило, и они продолжали наступление. Генерал князь Мадатов, командовавший первой линией, спокойно подпустил их на 100 шагов и тогда только, выхватив шашку, скомандовал: «вперед, ура!» Этого наши только и ждали: первая линия, поддержанная потом второй, с грозным «ура!» стремительно бросилась на персиян. Ширванцы врезались в самую середину их, и пошел рукопашный бой. Командир 3-го баталиона подполковник Греков и все офицеры, подавая собой пример, дрались наравне с нижними чинами. Не выдержал противник и стал сдавать. В это время с флангов появилась наша конница и персы, охваченные с двух сторон, обратились с самое беспорядочное бегство, преследуемые по пятам на расстоянии 15 верст. Генерал Паскевич, начальствовавший над всеми нашими войсками в сражении, приписывал благополучный исход его почти одним ширванцам, и особенно 3-му баталиону. Командир баталиона подполковник Греков пал геройскою смертью, сраженный пулей в живот; его заместил майор Юдин. Убиты также капитан Заалов и прапорщик Бенкевич. Дорого заплатили персияне за смерть наших офицеров: на пространстве нескольких верст поле было устлано их трупами. Майор Юдин писал командиру полка: «Сорок тысяч персиян и 23 орудия не могли затмить славы, приобретенной нами в течении многих лет. 13-го сентября был тот достопамятный день, в который храбрость нашего баталиона создала подвиги истинно геройские».

В добычу нам досталось одно орудие и четыре знамени, отбитые штыками.

За этот славный бой Государь Император Николай I пожаловал полку знаки на шапки с надписью «за отличие», а майора Юдина наградил орденом Св. Георгия 4-й степени.

Во второй год персидской войны полк наш также принимал участие во многих битвах и особенно отличился в делах при Айганлы и под Эриванью. В апреле 1827 года отряд, в котором состояли наши 1-й и 3-й баталионы, под начальством генерала Бенкендорфа, заняли город Эчмиадзин. Перед этим, пришлось преодолеть труднейший перевал через снежный хребет Безобдала. С первых же шагов обозы и орудия стали, лошадей пришлось выпрячь, а телеги и пушки тащить на людях.

А в Эчмиадзине не оказалось никакого продовольствия: отряд был в критическом положении. Две роты ширванцев под командой майора Юдина были отправлены в сел. Айганлы, чтобы добыть продовольствие. Неприятель встретил эти две роты сильным огнем. Решительным натиском роты сбили противника, выгнали штыками из селения и заняли его, но не нашли в нем ни одного зерна. По присоединении остальных двух рот, баталион пошел по эриванской дороге, и тут часть неприятельской конницы окружила его. Целых два часа отражал наш баталион стремительные нападении неприятеля и заставил его отступить.

Наконец 23-го апреля подвезли провиант, и отряд в тот же вечер двинулся к Эривани.

26-го числа наш 1-й баталион был послан занять северный форштадт крепости. С барабанным боем и распущенным знаменем прошли ширванцы, под сильным пушечным огнем мимо всего восточного фаса крепости, вступили в форштадт, заняли базар, мечеть и все предместье. 27-го числа наш 2-й баталион подполковника Волжинского стал против восточного фаса.

Крепость была обложена со всех сторон.

Началась блокада Эривани.

В июне наш отряд сменила 20-я дивизия, незадолго перед тем пришедшая из России, под начальством генерала Красовского.

17-го августа Паскевич получил известие, что генерал Красовский, в стычке с противником потерпел неудачу.

Один из современников по этому поводу пишет: «С кавказскими войсками этого бы не случилось. Коли бы у Красовского был один капитан с ротою Ширванского полка – дело было бы выиграно».

Так прочно установилась за полком слава непобедимости.

А ведь Пасксвич в начале нас не жаловал. Его глаз слишком привык к хорошо одетым, вымуштрованным российским войскам. И вот, когда ширванцы, впервые, после усиленного перехода, веселые, бодрые, уверенные в себе, проходили в Тифлисе мимо дворца главнокомандующего, Паскевич смотрел на них с балкона. Большинство были в синих холщовых шароварах, вмес то форменных суконных; многие вместо мундиров – в куртках разнного покроя. На ногах лапти или кавказские чувяки; на голове черная мохнатая шапка.

Паскевич пришел в негодование. Ширванцев это не смутило: они ждали другого смотра.

И действительно. Под Елисаветполем нерасположение Паскевича сменилось «удивлением», а под Ахалцихом, как увидим дальше, – «восхищением» доблестью Ширванцев.

Подвиг Куксенко

В октябре 1827 г. после взтия Эривани, войска наши заняли столицу Персии Тавриз и простояли там до конца марта 1828 г.

Во время стоянки здесь, местные жители часто нападали на наших солдат и иногда уводили их в плен.

Однажды несколько ширванцев были задержаны персиянами в одном из домов, в самой отдаленной части города. Узнав об этом, офицер с патрулем немедленно отправился туда, и солдаты были освобождены. На шум сбежалась толпа персиян и напала на патруль. В это время двое рядовых ширванцсв, – один по фамилии Куксенко, – былп отрезаны от своих и очутились среди толпы персиян. Товарищ Куксенки, оступившись, упал в яму и, хотя успел выскочить, но без ружья. Тогда оба они бросились в первую попавшуюся хату и в ней заперлись. Персияне сломали двери, но наши молодцы не потерялись: выстрелив два раза из ружья, Куксенко громко скомандовал самому себе «на руку» и с криком «ура!» поднял на штык ближайшего персиянина; затем он устремился в толпу и, прокладывая себе путь штыком, отбился от персиян и провел сквозь остолбеневшую толпу и своего безоружного товарища. За этот геройский подвиг Паскевич собственноручно надел на Куксенко Георгиевский крест.

«В бою выручай товарища».

Ширванец крепко это помнит!

Как сказано выше, персидская армия, вторгнувшись в начале войны в наши пределы, осадила крепость Шушу. Гарнизон этой крепости составлял 3-й баталион 42-го егерского полка под начальством подполковника Реута. И вот этот крошечный гарнизон выдержал сорокасемидневную блокаду крепости, окруженный, в 30 раз превосходнейшим, противником и не имевшей достаточно ни съестных ни огнестрельных припасов. Ничто не могло поколебать стойкости этой горсти храбрецов, и блокада была выдержана до конца. Персы уже подкопались под стены и башни крепости и готовились взорвать их минами, когда пришло известие о движении русских войск под начальством Паскевича; и они отступили к Елисаветполю, сняв блокаду крепости Шуши.

В 1834 году, этот 3-й баталион 42-го егерского полка вошел целиком на укомплектование нашего полка. Егеря стали в ряды доблестных ширванцев, достойные этой чести: они принесли с собой пожалованное им Государем Императором Георгиевское знамя с надписью: «за оборону крепости Шуши противу Персидской армии в 1828 году».

Персидскую войну солдаты увековечили лихой веселой песней.

Не туман из-за моря
Тучей поднялся, –
Не туман, не дождичек,
Нет, орел взвился

Белый, как лебедушка,
Зоркий, как сокол,
Он полки Российские
В Персию повел.

Первый подвернулся нам
Сам Аббас-Мирза,
Мы Мирзе с мирзятами
Плюнули в глаза.

И в глаза им плюнувши
Громовым огнем,
К Эриванской крепости
Шли минуту с днем.

А пришедши, начали.
Видя вражью мочь,
Шанцы, батареюшки
Строить день и ночь.

А построив, в нехристя,
Прежде, чем палить,
Пушечки, мортирочки,
Стали наводить.

А потом, ребятушки,
Как пришла пора.
Крикнули по нашему –
Русское ура!

Крикнули, ударили,
Понеслись на брань, –
И в секунду с четвертью
Взяли Эривань.