Бог, человек, церковь

– В самом деле, – говорим мы, подобно Адаму, – разве мы виноваты в том, что делаем зло? К этому принуждают нас обстоятельства! Разве плохо отвечать судьбе ударом на удар? Разве плохо жить за счет других, когда все вокруг так делают? Разве предосудительно шагать к своей мечте по чужим трупам, ведь в борьбе выживает сильнейший, и весь мир устроен по этому закону! Нечего мечтать о каком-то высшем добре – мы вынуждены быть жестокими, потому что к этому предопределила нас сама природа!

Так что же, может, мы действительно запрограммированы на зло? И если добрый Бог хочет, чтобы мы были другими, почему Он не перепрограммирует нас?

Мы веруем, что созданы дуновением Духа Божия по Его образу и подобию.

А где Дух Господень, там свобода! (2 Кор. 3, 17)

Пусть нас с огромной силой влечет и к добру, и ко злу – наш выбор не зависит ни от кого, кроме нас. Наша воля свободна! Бог не загоняет нас насильно в рай – Ему нужна наша любовь, любовь не по принуждению, любовь искренняя, сыновняя.

Лишите человека свободы – и во что он превратится? В машину? В бездумного раба? В наемника? В существо, способное любить только из корысти или из страха перед наказанием? Представим себе на минутку – понравится ли нам такое существо? Сможем ли мы уважать его? Будем ли счастливы от его подневольной «любви»? Может ли оно, в конце концов, быть образом абсолютно свободного Бога?

Человек без свободы немыслим. И Бог ждет от него решения – следовать Ему или нет.

– А что же тогда такое предопределение Божие? – спросят нас. – Может быть, Бог все-таки заранее решает, кто сделает выбор в Его пользу, а кто нет?

Действительно, есть в богословии такое понятие – «Божие предопределение». Оно очень ярко раскрыто апостолом Павлом в Послании к Римлянам:

Кого Он предузнал, тех и предопределил быть подобными образу Сына Своего (Рим. 8,29).

Что это означает?

Богу, существующему над временем, одинаково известны наше прошлое, настоящее и будущее. И Он, конечно, знает наперед итог жизни каждого из нас. Знает Он и каков будет наш нравственный и религиозный выбор.

Знает – но не делает этот выбор за человека. Знает – но не подавляет его воли. Знает – и желает, чтобы каждый человек, как бы зол он ни был, обратился на путь добра и вошел в благодатное общение с Ним.

Если к чему и предопределен человек от рождения, так это к своей свободе, которую он может использовать как во благо, так и во зло себе.

Адам и Ева сделали гибельный выбор. Еще раньше, до сотворения земного мира, такой выбор сделал обольстивший их «змей» – Денница, совершеннейший ангел, обладающий многими богоподобными качествами. Отвергнув Бога, он увлек за собой легионы других ангелов, основал царство тьмы и сделался его властелином – злобным и лживым сатаной.

Однако и первые люди, и бесы – ангелы тьмы, – и сам Денница были сотворены добрыми. Зло же проникло в мир вследствие того, что все они свободно и сознательно противопоставили себя добру.

Природа зла

И поэтому христианство делает дерзновенный вывод: у зла нет собственной сущности!

– Как же так, – возразят нам, – ведь зло так сильно в мире! Древние даже верили, что есть два бога – добрый и злой…

И все-таки, учит Церковь, нет существ, которые были бы злыми от природы. Зло – лишь состояние души, свободно избравшей неправый путь. Оно не было сотворено Богом, и вся вина за его последствия лежит на противящихся воле Божией духах тьмы, равно как и на нас с вами, когда мы грешим.

И пусть говорят о том, что в мире есть безвинные страдания, что войны и преступления уносят жизни мирных людей, что болезни косят тех, кто ведет здоровый образ жизни, что возможны несчастные случаи. Давайте представим себе: были бы все эти бедствия столь распространены, если бы человечество всерьез решило устроить свою жизнь в правде, любви и добре?

Зло не имеет абсолютной и неотвратимой власти над нами. Человек может освободиться от него, сделав решительный шаг по пути добродетели к общению с Богом – Источником добра и самым решительным Противником зла.

От этого шага зависит судьба нашего общества. Этот шаг определяет и судьбу каждого из нас.

– Но разве нельзя быть хорошим человеком, не веря в Бога? Зачем Он нужен? Можно усвоить нравственные принципы, стараться соблюдать их, и общество будет жить счастливо и гармонично! На Земле наступит тот новый рай, который христиане называют Царством Божиим! Правда, Богу в нем места уже не найдется. Человеческие таланты раскроются, люди будут любить друг друга, ну а религия в конце концов отомрет за ненадобностью…

Многим из нас кажется, что такая жизненная платформа есть «достижение» нового времени. Однако это не так: она древнее христианства.

– Странно, – скажут приверженцы безрелигиозной морали, – неужели древние люди были столь глупы: знали эту идею и не оценили ее?

Да нет, оценить-то оценили – и даже много раз пытались реализовать. Однако каждая эйфорическая вакханалия строительства «земного рая» приносила лишь горькое похмелье.

«Мы наш, мы новый мир построим»?!

И все же как заманчиво это – создать своими силами всемирное царство добра!

Ну кто, в самом деле, сказал, что мы не способны этого сделать? Разве мало в нас сил? Разве мы не хотим блага себе и другим? Разве нет у нас нравственных принципов? Разве недостаточно на свете концепций построения идеального общества?

«Человек – это звучит гордо!» – кричат вслед за небезызвестным горьковским героем счастливые «массы», приветствуя очередных глашатаев переустройства мира.

– Мы можем все! – взлетает над толпой вместе с шапками и знаменами ликующий клич. – Мы сильны и свободны! Нам не нужны «ни Бог, ни царь и ни герой»! Возьмем судьбу в свои руки, будем творцами своего счастья, и мир решительно изменится, изменится сразу и навсегда!

Нам каждый раз кажется, что именно наша попытка переделать мир – самая перспективная, самая серьезная. Мы редко думаем о том, к чему приводили такие попытки в прошлом.

– Ну что вы, – говорим мы друг другу, – разве у древних могло что-нибудь получиться? Они ведь не знали и малой толики достижений современной цивилизации. Вот сейчас, когда человечество обогатило себя плодами научно-технического прогресса, когда так далеко продвинулась общественная мысль, мы сможем наконец изменить мир!

Но все же давайте еще раз посмотрим: были ли столь безнадежны прежние попытки основать «Царство Божие без Бога»? Не имела ли каждая из них серьезных шансов на успех? И если так – почему мировое зло до сих пор остается непоколебимым?

О первой из подобных попыток нам рассказывает Библия.

И сказали они: построим себе город и башню, высотою до небес, и сделаем себе имя, прежде нежели рассеемся по лицу всей земли.

И сошел Господь посмотреть город и башню, которые строили сыны человеческие. И сказал Господь: вот, один народ, и один у всех язык; и вот что начали они делать, и не отстанут они от того, что задумали делать; сойдем же и смешаем там язык их, так чтобы один не понимал речи другого.

И рассеял их Господь оттуда по всей земле; и они перестали строить город и башню. Посему дано ему имя: Вавилон, ибо там смешал Господь язык всей земли, и оттуда рассеял их Господь по всей земле (Быт. 11, 4–9).

Гордыня строителей Вавилонской башни была наказана Самим Богом. Гордецы последующих веков были посрамлены своими недругами и, как ни странно, недавними друзьями и поклонниками.

…«Радость на века», казалось, ждала афинян в V веке до Рождества Христова, когда их город стал центром крупнейшей в тогдашнем мире демократии – Афинской республики.

Победившие грозных персов, защищенные мощными городскими стенами, что поражали даже воинственных спартанцев, обладавшие сильнейшим флотом, построенным энергичным Фемистоклом, и справедливейшими законами, составленными мудрым Аристидом, жители Афин не должны были бояться никого и ничего.

А с приходом Перикла – демократичного и образованного, прогрессивного и деятельного – Афины просто не могли не стать светочем всего мира. Конституционные свободы и отмена имущественного ценза уравняли граждан республики в их правах. Покровительство Афин над близлежащими городами сплотило мощный военный союз. Афинский флот восемь месяцев в году бороздил морские просторы, совершенствуя свою боеспособность.

В эти годы строится знаменитый Парфенон, достигают небывалого расцвета скульптура и музыка. На сценах театров идут драмы Софокла, Эврипида, Эсхила. К драматическому искусству приобщается не только избранное общество, но и неимущие, чьи места в театре оплачивает казна.

Перикл – в центре народного внимания. «Он один из всех ораторов оставил жало свое в слушавших», – говорит о нем Эвполид.

Это ли не рай земной? Это ли не предел мечтаний человека? Это ли не «Царство Божие», построенное людской мудростью и энергией?

Но почему же оно оказалось столь зыбким?

Уже через считанные годы после начала «эры Перикла» вспыхивают антиафинские восстания – окружающие города недовольны, что в Афинах живут богаче и свободнее. Жителям этих городов уже не так важно, что афиняне защищают их от неприятелей, – зависть клокочет в их сердцах.

Восстания удается подавить, но на авторитет Перикла ложится несмываемое пятно. Вскоре его начинают обвинять в различных грехах и высмеивать в комедиях, а ближайшие его друзья подвергаются осуждению.

Недовольна Афинами и Спарта, менее склонная к демократическим порядкам. Могущество Афин, прогрессивные формы общественного устройства в республике вызывают у спартанцев лишь злобу и неприятие.