Рассказы о необычайном

Оскорбленный Ху

В Чжили[77 - Чжили – губерния Северного Китая, в которой находится столица Пекин (Бэйцзин – «Северная столица»).] жила богатая семья, в которой хотели нанять учителя. Вдруг является некий сюцай[78 - Сюцай – первый кандидатский разряд студентов. Поэтому на предыдущих страницах эти слова переводятся попросту: студент.], входит в ворота и рекомендуется; хозяин приглашает его войти. У сюцая открытая, живая речь, и он хозяину становится дружески приятным.

Сюцай назвал себя Ху. Хозяин вручил ему плату и оставил у себя в доме.

Ху вел уроки с большим усердием и отличался сочным проникновением – не чета какому-нибудь начетчику низшего типа. Однако случалось, что он уйдет гулять, а придет лишь поздно ночью. Запоры у дверей явно-явно наложены, а он, не постучав даже, уже сидит у себя в комнате. Все тогда высказали друг другу тревогу, решив, что это лис.

Тем не менее было ясно, что мысли у Ху определенно не злые, и его ублажали, чтили; не нарушали в отношении к нему строгой вежливости из-за того только, что это было странное, неестественное существо.

Ху знал, что у хозяина была дочь. Он стал домогаться брака и неоднократно давал это понять, но хозяин делал вид, что не догадывается.

Однажды Ху отпросился в отпуск и ушел. На следующий день появился какой-то гость, привязавший у ворот черного осла. Хозяин встретил его и ввел в дом. Лет ему было за пятьдесят. Одет он был в свежее, чистенькое платье и такие же туфли. Вид у него был тихого и утонченного человека. Сели. Гость сказал о себе, и хозяин наконец узнал, что он, как говорится, стал для Ху льдом[79 - …стал для Ху льдом. – То есть сватом. Один человек видел во сне, что он стоит на льду и говорит с кем-то подо льдом. Снотолкователь объяснил, что мир надо льдом – это мужской мир света (ян), а подо льдом – женский мир мрака. Он же, как посредник между двумя мирами, мужским и женским, будет сватом между будущими мужем и женой.].

Хозяин молчал. Прошло довольно много времени.

– Ваш покорный слуга, – сказал он наконец, – с господином Ху уже друзья, и такие, про которых говорят, что между ними нет встречных огорчений. К чему непременно брачиться? Кроме того, скажу вам еще, что моя дочурка уже обещана другому. Позвольте утрудить вас передать господину мои извинения!

– Я определенно знаю, – сказал гость, – что прекрасный предмет вашей любви[80 - …прекрасный предмет вашей любви… – То есть ваша дочь. В китайском вежливом языке личные местоимения изо всех сил избегаются, заменяясь описательными выражениями, в которых все лестное относится к собеседнику, а все унизительное – к говорящему.] еще лишь ждет помолвки… Зачем вы так усердно отказываете?

Повторил это дважды, трижды, но хозяин все твердил: нельзя. Гостю было, видимо, стыдно.

– Мы, Ху, – сказал он, – тоже, как говорится, родовитая семья[81 - …родовитая семья… – Родовитыми семьями считались сначала только владетельные княжеские роды, а затем уже и всякие семьи, в которых были крупные сановники.]… Разве уж так мы ниже вас, сударь?

Хозяин тогда заявил определенно:

– Сказать по правде, у меня нет никаких прочих соображений, кроме только одного: я ненавижу его породу!

Гость, услыша это, разгневался. Рассердился и хозяин, и они стали нападать друг на друга все резче и резче. Гость вскочил и вцепился ногтями в хозяина. Хозяин велел слугам взять палку и прогнать его. Гость убежал, оставив своего осла.

Посмотрели на осла. Видят – шерсть у него черного цвета, придавленные уши, длинный хвост… Тварь огромная. Взяли его за узду, потянули – не двигается. Стали бить, а он под ударами так и упал: жж-жж… запело в траве насекомое.

Хозяин понимал, что, судя по его гневным речам, гость непременно явится отомстить, велел быть настороже. На следующий день и в самом деле огромной толпой явилось лисье войско, кто верхом, кто пеший, кто с копьем, кто с луком; лошади ржали, люди кипели: звуки, жесты – все смешалось в дикий-дикий хаос.

Хозяин не решился выйти из дому. Лис во всеуслышание сказал, чтобы подожгли дом. Хозяин пугался все сильнее и сильнее. Один из наиболее крепких повел за собой домашних слуг и с громким криком выбежал из дому. Залетали камни, дошли до стрел – с обеих сторон так и били, поражая и раня друг друга.

Лисы стали понемногу слабеть. Их увели беспорядочной толпой. На земле был брошен нож, блестевший ярко, словно иней или снег. Подошли, чтобы подобрать. Оказалось – это лист гаоляна[82 - Гаолян – высокорастущее грубое просо. Стебель идет на топливо.]. Публика засмеялась.

– Ах, значит, вся их сноровка только в этом! – говорилось вокруг.

Однако из опасения, что они появятся снова, караулили еще строже.

На следующий день сидели и разговаривали, как вдруг с неба сошел какой-то великан, ростом в сажень с лишком и в несколько аршин поперек себя. Размахивая огромным ножом, величиной с дверное полотнище, стал убивать одного человека за другим. Тут все схватили в руки стрелы и камни и кто чем стали в него бить. Он свалился и издох. Оказывается – соломенный призрак[83 - …соломенный призрак. – Соломенное чучело, изображающее слуг, жен и т. д. покойника и бросаемое с ним в могилу или сжигаемое.].

Публике теперь это казалось все более и более легким, несерьезным. Лисы в течение трех дней более не появились, и публика тоже стала полениваться.

Как-то раз, только что хозяин влез в ретираде на рундук, как вдруг увидел лисье войско, появившееся с натянутыми луками и стрелами под мышкой. Начали в него беспорядочно стрелять. Стрелы вонзились ему в задние места. Хозяин, страшно перепугавшись, что было силы стал кричать, чтоб бежали драться, и лисы ушли. Вытащили стрелы – смотрят, а это стебли лопухов.

И в таком роде продолжалось с месяц, а то и больше. Лисы то приходили, то уходили – нерегулярно. Особого вреда, положим, они не наносили, но все же ежедневно люди несли строгий караул.

Однажды появился студент Ху[84 - Однажды появился студент Ху… – Лиса – по-китайски ху – созвучна с фамилией (очень распространенной) Ху. Автор рассказов не ответствен за наивную фантазию, сближающую таким порядком разные слова и знаки. В народе это не иначе.] во главе своих войск. Хозяин вышел к нему сам. Ху, увидя его, скрылся в толпе. Хозяин окликнул его. Делать нечего – пришлось выступать.

– Ваш покорный слуга, – сказал хозяин, – считает, что он ни в чем не ошибся в смысле вежливого внимания к вам, сударь. Зачем же, скажите, вы подняли войска?

Толпы лис хотели стрелять, но Ху остановил их. Хозяин подошел, взял его за руку и пригласил войти в его прежнюю комнату. Тут он поставил вина и стал его угощать, говоря ему тихо и свободно:

– Вы, сударь, человек умный и должны меня извинить. При моем к вам чувстве и расположении, неужели я не был бы доволен вступить с вами в брачное родство? Только судите же сами: у вас все – и повозки, и лошади, и здания большею частью не те, что у людей. Моей дочери, находящейся в столь нежном возрасте, идти за вас – вы должны же это понять – невозможно. К тому же, знаете, пословица гласит: «Сорвешь тыкву сырой – во рту неприятно». Что вам в ней, сударь?

Ху сильно смутился.

– Не беспокойтесь, – сказал хозяин, – прежняя наша приязнь остается в силе. Если вы не отвергаете еще меня, считая меня мусором, то вот видите, младшему сыну в моем доме уже пятнадцать лет, и я хотел бы дать ему, как говорится в таких случаях, «с распоясанным чревом лежать у кровати»[85 - …«с распоясанным чревом лежать у кровати». – Один человек III в. до н. э. послал своего ученика выбрать в семье Ван зятя. Тот велел ему выбирать любого и пройти в помещение сыновей. Вернувшись, ученик доложил, что все сыновья Вана прекрасны. Но все строго выдержанны и горды. Только один из них, при его приходе, лежал себе у кровати совершенно распоясанный, словно ему ничего не известно. «Этот-то и есть настоящий», – сказал тот, кто посылал. Настоящий оказался знаменитым писателем и каллиграфом Ван Си-чжи. Отсюда жених и зять называются в вежливом языке распоясанными.]. Не знаю, насколько найдется ему подходящая?

– У меня, – сказал радостно Ху, – есть молоденькая сестренка. Она моложе вашего почтенного сыночка на год и очень даже недурна. Вот ее дать, как говорят, «в услужение по выметальной части»[86 - …«в услужение по выметальной части»… – то есть в жены.], – что вы на это скажете?

Хозяин встал и поклонился. Ху сделал ответный поклон. Затем хозяин стал потчевать Ху и был в отличном настроении. Предыдущая ссора целиком была забыта. Он велел поставить вино и другие напитки для угощения тех, что пришли с Ху. И баре и люди веселились и тешились вволю.

Хозяин расспросил подробнее о местожительстве Ху, желая, как водится, поднести гуся[87 - …как водится, поднести гуся… – по древнему обычаю одним из предбрачных действий является подарок семье невесты гуся.], но Ху отказался. Свечерело; зажгли, продолжая пир, свечи, и Ху ушел совершенно пьяным. С этих пор все стало спокойно.

Прошел с чем-то год. Ху не появлялся. Кое-кто уже думал, что его сговор – одно вранье, но хозяин был тверд и ждал его.

Прошло еще полгода, и вдруг Ху пришел. Поговорили о тепле и холоде. Затем Ху сказал:

– Сестра моя совсем взрослая. Прошу вас подождать, когда будет счастливый день[88 - Прошу вас подождать, когда будет счастливый день… – То есть нанять гадателей, которые на основании хитрых чертежей и еще более хитрых книг вычислят и определят счастливый для брака день.], в который нам послать ее служить свекру и свекрови.

Хозяин был крайне доволен. Тут же уговорились о сроке, и Ху ушел.

С наступлением ночи и в самом деле появились носилки и кони, привезшие молодую жену. Ее приданое было очень богатое, роскошное. Поставили среди комнаты – так заняло почти всю комнату. Молодая жена представилась свекрови. Она была мила и красива на редкость. Хозяин был очень доволен.

Приехал проводить сестру Ху и один из младших братьев. Оба они говорили очень тонко и умно. Да и пить умели тоже ловко. Ушли только на рассвете.

Молодая жена, оказывается, умела предсказывать урожайные и плохие годы. Поэтому во всех хозяйственных предприятиях с ней считались.

Братьев Ху с их матерью мог видеть каждый, когда они иногда являлись проведать молодую.

Невеста-монахиня Чэнь Юнь-ци

Студент Чжэнь Юй происходил из Илина в Чу[89 - …происходил из Илина в Чу. – Китайский литературный стиль любит называть географические пункты соответственными им древними именами. Так, здесь Чу употреблено вместо Хубэй – настоящего названия губернии, о которой идет речь, в то время как Чу – название древнего удела, окончившего свое существование еще в III в. до н. э. Подобное же явление, как известно, наблюдается также в литературном стиле других языков (Альбион, Московия, Land of Sinim, Cathay).]. Он был сын второго кандидата[90 - …сын второго кандидата… – Собственно говоря, «сыновнею почтительностью и честностью прославленного». Еще во II в. до н. э. ханьский государь У-ди издал манифест, в котором приглашал все местности империи выбрать для управления себе подобными людьми тех, кто прославлен этими двумя основными с китайской точки зрения добродетелями. К ним впоследствии присоединились и «выдающиеся таланты». Еще в XVIII в., при первых государях династии Цин, полагалось повсюду выбирать достойнейших людей, отличающихся, помимо вышеуказанных добродетелей, еще и «прямотой и правомыслием (конфуцианским)», причем тех из них, которые отличались только добродетелями, не имея особых дарований, награждали знаками отличия шестого класса. Талантливых же везли в столицу, подвергали экзамену и давали им должность. Однако эта идеальная система едва ли не оставалась системой на бумаге ввиду слишком большого, открываемого ею поля для злоупотреблений и заменилась совершенно бумажною, но определенною системой литературных конкурсов. И самое название «сынопочтительного, честного (сяолянь)» свелось к литературному, необычному в обиходе дня словоупотреблению вместо всем известного цзюйжэнь – «рекомендованный», кандидат второй (из трех) степени.], сам вполне владел стилем и отличался прекрасною наружностью. Он пользовался в этом отношении известностью еще с очень нежного возраста.

Когда он был ребенком, один гадатель, посмотрев на его лицо, сказал так:

– Впоследствии ему суждено будет взять себе в жены даосскую монахиню[91 - …взять себе в жены даосскую монахиню. – Монахини-женщины пользуются в Китае скорее дурной, чем хорошею славой. Отчасти их оторванность от семьи и от связанного с нею регламента создает в умах семейных и патриархально настроенных людей предвзятое к ним нерасположение как к женщинам легкого поведения; отчасти же, не защищенные семьей от яростных покушений на нравственное достоинство и честь со стороны первого появившегося авантюриста, они действительно не могут устоять против хмеля житейского соблазна и падают в яму порока, что, конечно, усугубляет сильно преувеличенное в этом направлении общественное мнение. Как бы то ни было, «жениться на монахине» в Китае звучит еще более дико, чем звучало у нас.].

Отец с матерью сочли это за шутку. Стали уже приговаривать ему невесту, но, к их огорчению, все не могли ни на ком остановиться: одна была слишком низка, другая – слишком знатна.

Мать студента была урожденная госпожа Цзан. Ее родня жила в Хуангане[92 - Ее родня жила в Хуангане. – В той же губернии.]. Как-то раз по делам студенту пришлось туда идти, чтобы повидать свою вторую бабушку[93 - …повидать свою вторую бабушку. – Собственно, «внешнюю». «Внешней» родней называется родня жены, как не принимающая участия в создании «нутра», то есть недр семьи, разрастающихся только с помощью мужчин. Женщина же с выходом замуж окончательно отделяется от питавшего ее тела семьи и становится чужой принадлежностью, для которой ее внутренняя семья становится только «внешней».]. Ему сказали там слова, ставшие поговоркой[94 - …слова, ставшие поговоркой… – рифмованное двустишие.]:

Четыре облака в Хуане[95 - Четыре облака в Хуане… – Как видно из дальнейшего, слово «облако» – составная часть имен собственных (монахинь).]:
Младшие не имеют равных.

Дело в том, что в этом уезде был храм Патриарха Люя[96 - Патриарх Люй – маг, заклинатель и чудотворец Люй Дун-бинь, на котором сосредоточена значительная часть пиетета китайской народной религии.], а в этом храме жили даосские монахини, все прекрасные собой. Отсюда и поговорка[97 - Отсюда и поговорка. – Пу Сун-лин не объясняет поговорки, не желая забегать вперед.].