По локоть в эволюции

По локоть в эволюции
Радомира Берсень

Ученые пытаются вывести новый вид человека, более совершенный, более близкий к идеалу. Но вот незадача, некоторые научные термины не нравятся дамочке, которая инвестирует в этот проект. Она борется с расизмом, и он ей мерещится повсюду. Последнее слово остается за ней. Что же тогда родится на свет, каким он будет – этот новый человек?

Радомира Берсень

По локоть в эволюции

Пресс-конференция была обставлена с поистине царским размахом. В огромном зале, обрамленном тяжелыми бархатными портьерами, гудело, смеялось и постоянно перемещалось не менее трехсот человек. Там и сям призывно сверкали белоснежными скатерочками и серебряными икорницами маленькие изящные столики с закусками, и покрытые в цвет портьерам бордовыми скатертями столики с шампанским. Около столиков стояли группки людей, шло оживленное обсуждение предстоящего выступления главы Института Генетики Будущего. Здесь были репортеры с пронырливыми глазками, стремящиеся получить как можно больше информации о том, что можно выгодно продать на первых полосах газет. Тут же стояли, выпятив солидные животики представители различных парламентов, члены комитетов и прочие публичные лица с неясными функциями. Присутствовали и ученые, которых легко было отличить по сутулыми фигурам, блестящим очкам и скованности в движениях, характерной для людей, не привыкших к строгим костюмам. Пронзительно смеялись женщины, шеи, уши и руки которых ослепляли блеском украшений. Стеснительно толпились у входа ассистенты, помощники, секретари и будущие великие умы. Особое внимание привлекала к себе смуглая женщина, которую нельзя было назвать красавицей, однако что-то в ней притягивало взгляды. Она постоянно двигалась, переходила от человека к человеку – тронув одного за рукав, она ловила взгляд другого, смеялась с третьим, шутливо приподнимала бокал шампанского с четвертым и так далее. Конечно, все знали кто это: малоизвестная актриса, сделавшая себе репутацию скандалами и удачным замужеством – Магна Меркл. Именно она была меценатом и более всех остальных вложила средств в предприятие, которое вот-вот должны были презентовать публике.

Внезапно где-то глубоко и ненавязчиво зазвенели колокольчики. Публика притихла. На подсвеченную сцену упругой походкой вышел человек лет сорока, с зализанными на лысину светлыми волосами. Он взмахнул руками и в зале наступил тишина, прерываемая шелестом платьев и торопливых шагов – все стремились подойти поближе, журналисты изо всех сил тянули руки с диктофонами к сцене.

– Итак. – Звучно сказал человек и напряженно улыбнулся. – Все вы знаете, для чего мы тут собрались, не так ли? Но все же я напомню вам в двух словах о цели нашего мероприятия. Буквально завтра начнется новая эпоха в жизни человечествам и мы – наш институт – с гордостью и ответственностью совершим возложенную на нас миссию. Как вам всем известно, недавно был полностью расшифрован и схематизирован геном Homo Sapiens, и за это наш институт получил премию. Но! Вместе с тем и право перейти к следующему этапу работы с геномом человека! Именно мы должны будем создать переход к новой, более высокой в эволюционном отношении, форме человека разумного. И мы постараемся, будьте уверены, господа! Мы постараемся сделать все мыслимое и немножко немыслимого, чтобы этот переход состоялся. А теперь позвольте представить вам ученых, тех самых людей, можно сказать чудотворцев, которые и будут создавать нового человека – Homo Supremus[1 - от лат. supremus – наивысший]!

Под восторженные аплодисменты разряженной публики, на сцену выходили один за другим мужчины и женщины в торжественных нарядах, щурясь от ослепляющего света софитов и смущаясь. Двадцать семь человек. Команда, лучшие из лучших, надежда на совершенство будущего человечества. И присутствующие отчаянно били в ладоши и шумно выражали восторг. Никто не мог сказать, что именно его так радует, так воодушевляет, возможно, каждый всего лишь обыденно надеялся на лучшее будущее для своих детей и внуков. Но море пафоса, ослепительный блеск, захватывающие дух слова о будущем без болезней, без генетических отклонений, без пороков развития и в мирном сосуществовании людей всего мира, уносили разум куда-то далеко-далеко, в мир бесконечного счастья и умиления, лепечущего сквозь слезы.

У собственно «команды будущего», как окрестили ученых журналисты, конференция оставила после себя послевкусие напряженного беспокойства. Теперь весь мир следил за ними. И привыкшие к работе в тени, в своих тихих закрытых лабораториях, ученые постоянно поводили зажатыми плечами и оглядывались. Первое рабочее совещание. Всем было неуютно. Все понимали – мир ждет. И нет у них права разочаровать мир своей работой. Все должно быть на высоте. Homo Supremus должен появиться на свет безупречным.

За огромным овальным столом сидела команда ученых и инвесторов. Впрочем, последние нисколько не беспокоились, развязно оглядывая зал совещаний и отдуваясь после обильного празднования, последовавшего за конференцией. Собственно работа ученых их нимало не интересовала, инвесторы были озабочены лишь теми средствами, которые им предстояло вложить в эксперимент. Магна Меркл, с помятым лицом и не менее помятым платьем, тщетно пыталась разгладить свою одежду незаметным образом. Ей это не удавалось, отчего она испытывала досаду и раздражение. Наконец, встал доктор Инглурио, он возглавлял команду ученых и потому ему принадлежала честь вести собрание. Он долго откашливался, смущенно прикрывая рот сухонькой ладошкой и все больше волнуясь, затем, наконец, заговорил:

– Итак, дамы и господа, давайте уже приступим к нашей миссии. Мы, так сказать, должны обсудить план наших действий. И разбить его, так сказать, на этапы, которые мы будем последовательно воплощать в жизнь. Дабы не утомлять наших уважаемых инвесторов, – он отвесил легкий поклон уважения в сторону меценатов, – мы, так сказать, не будем сегодня чрезмерно вдаваться в терминологию. И все же, давайте приступим, так сказать …

Дальше, команда ученых долгим и занудным образом (с точки зрения инвесторов) обсуждала в какой срок будут выполнены те или иные задачи, кто возьмет на себя ту или иную часть работы, как это будет согласовано. Над этим негромким, но оживленным обсуждением, постоянно летало серебристое «так сказать» доктора Инглурио и негромкое покашливание Магны, пытающейся намекнуть, что ей уже не интересно. Впрочем, ученые так увлеклись, что на какое-то время забыли о присутствии посторонних лиц. Они, вопреки пожеланию доктора Инглурио, позволили себе углубиться в некие подробности будущей биомодели, как назвали первого человека Homo Supremus. Обсуждение стало настолько оживленным, что у Магны совершенно пересохло в горле от раздирающих горло покашливаний и выпитого накануне. Справа от нее посапывал член городского совета. Слева тревожно всхрапывал, как испуганный жеребец, известный кинорежиссер, в дреме уложив свой подбородок на дорогущий жилет. Кто-то осоловело водил остекленевшим взглядом по сторонам. Внимательно и серьезно вслушивался в слова ученых лишь владелец компьютерной корпорации, он был единственным, кто пытался хоть что-то понять. Магна устала. Ей до колик осточертело слушать воробьиное щебетание ученых. Смотреть было совершенно не на что: единственным украшением зала были портреты известных ученых, из которых Магна смогла опознать лишь Дарвина, да и то, благодаря подписи на портрете. И вдруг слух ее кольнуло что-то смутно знакомое, дурное, беспокойное. Какое-то нелепое, ужасное слово. Она подобралась и всем корпусом развернулась в сторону непрерывно говорящей мешанины ученых. И вот снова … Substantia nigra[2 - чёрное вещество (лат. Substantia nigra) – область мозга. Играет важную роль в осуществлении движений и равновесия, участвует во многих вегетативных функциях.].

– Эгхем, гхым! – Возопила Магна, пытаясь держать себя в руках. Команда ученых, в удивлении, уставилась на нее. Встрепенулся и проснулся кинорежиссер. Все уставились на Магну. Она медленно приобретала кирпичный оттенок.

– Простите? – Вежливо начал доктор Инглурио, – мы, кажется, позволили себе увлечься …

– И как же это следует понимать? – Зловеще низким голосом проговорила Магна, изо всех сил пытаясь держать себя в руках. – Как! Это! Следует! Понимать!

– Да, да, мы сейчас же вернемся к обсуждению разбивки на этапы. К сожалению, каждый этап должен быть оснащен по-своему специфично и поэтому деньги на …, – сбивчиво забормотал доктор Инглурио, судорожно притягивая к себе бумаги, разбросанные по столу, но закончить ему Магна не дала. Она перевела дух и гневно заорала.

– Нет, это возмутительно! Это совершенно бестактно! Да как же вы смеете нести в будущее такие гадкие, такие мерзкие и неприглядные качества человека?!

– Простите? – Повторил безмерно удивленный претензией доктор Инглурио. – какие такие качества? О чем вы?

– Нет, нет, нет! – Свирепо выкрикивала Магна, не заметив, что она уже стоит, возвышаясь над столом и присутствующими. Она до боли сжала трясущуюся руку, выставив указательный палец, будто пытаясь заколоть доктора Инглурио. Палец ее нервно витал в воздухе, создавая впечатление легкого опьянения. – Вы сейчас сказали ЭТО слово! Это мерзкое, гадское, непростительное слово! Вы – расист, доктор! И это совершенно неприемлемо!

Доктор Инглурио тоже встал, медленно и осторожно, оскорбленно сложив бровки треугольничками почти у самой линии волос.

– Это как, позвольте, понимать? – Негромко, но довольно зло спросил он. – Вы сейчас смеете оскорблять меня? Вот прямо сейчас, когда мы планируем создание высшего человечества? Вы в своем уме?

Но Магну уже было не остановить, о! Она оседлала свою любимую лошадку, поэтому вопила уже практически без передышки.

– Вот уж не думала, что вы собираетесь использовать столь оскорбительные понятия! Да какой же вы после этого ученый! Негра! Вы сказали – негра! Это же сущее … возмутительное … нечестивое …, – Магна никак не могла закончить мысль, поскольку ее лихорадило, а в голове творилась адская пляска и взрывы.

Кто-то из ученых хлопнул ладонью по столу, раздался женский смех. Ученые вдруг расслабились и заулыбались. Инвесторы ничего не поняли, но на всякий случай, заулыбались тоже.

– Вы не так поняли. – Вступил в диалог молодцеватый мужчина средних лет, специалист по генетическим болезням. – Субстанция нигра (на этом месте Магна выпучила глаза и задохнулась от ярости, взмахнув кулаками) – это лишь область мозга. Понимаете? Она у всех есть, и у вас, и у меня, мы все …

– Не сметь! – Раненым моржом затрубила Магна, все еще не разжимая кулаков. – Не сметь употреблять это слово в моем присутствии! Вы ведь хотите оскорбить меня, да? Это вы намекаете на то, что я цветная!? Да, это так и я не стыжусь этого! Но это не дает вам права называть меня, такой … такой вот … нигрой!

Кто-то прыснул в кулак. Инвесторы, весьма оживившись, переводили взгляд с ученых на Магну и наоборот, будто присутствуя на интереснейшем турнире по теннису. Она уже покрылась бордовыми пятнами, глаза устрашающе сверкали, платье внезапно оказалось смятым у шеи и перекособоченным. Но Магна этого не замечала. Он кричала, она угрожала, она трясла кулаками, проклиная всех расистов на свете. Она категорически запрещала применять «это ужасное слово» в любом документе, имеющем отношение к эксперименту. На этом месте ученые встревоженно зашевелились, заперешептывались, наклоняясь друг к другу. Доктор Инглурио стал бить ладошкой по столу, призывая всех к молчанию. Затем он с достоинством обернулся к Магне, которая по-прежнему стояла и никак не могла отдышаться. Ее пышущее пунцовыми и малиновыми оттенками лицо было покрыто бисеринками пота, совершенно не украшавшими его.

– Значит так. – Сухо произнес доктор Инглурио, по-прежнему стоя и глядя на Магну пронзительно и сердито сквозь золотистую оправу очков. – Значит так. Хотите вы того или нет, но у будущего человека неизбежно будет та область мозга, которая так рассердила вас. Я приношу свои извинения вам за причиненные переживания, несмотря на их неуместность. Однако мы не можем исключить это понятие из своей работы. И эту область мозга тоже. Она важна. И она будет у биомодели Homo Supremus. При всем моем уважении …

– Ах так! – Снова перебила его Магна, сверкая глазами как пантера. – В таком случае я отзываю свою долю финансирования! Не желаю участвовать в эксперименте, где используются расистские понятия! Вот так вот!

Тут медленно и неуверенно поднялся член городского совета. Он плавными движениями попытался остановить противостояние Магны и Инглурио.

– Господа, господа, – умиротворяюще начал он и спохватился, – и дамы, разумеется. Не стоит так заводиться. Разве мы хоть что-то понимаем в терминологии ученых? Может нам не стоит в это влезать, мало ли как называются части мозгов …

– Мозга! – Автоматически поправил его Инглурио. Он стоял, свирепо вперив взгляд в Магну, та, в свою очередь, не менее свирепо пялилась на него.

– Хорошо, мозга. И все же, нам – простым смертным, так сказать, не стоит лезть в глубины науки. Неважно как это называется, важно чтобы …

– Еще как важно! – Грозно рявкнула Магна и стукнула кулаком по столу. – Я инвестор! И я запрещаю! Слышите? Запрещаю применять в работе с биомоделью то, что явно имеет отношение к расизму! Будьте уверены, я подниму всех цветных мира! Мы засудим вас, доктор! Ваш эксперимент прикроют!

Владелец компьютерной корпорации прикрыл глаза ладонью и устало вздохнул. Затем встал одним стремительным движением.

– Так. Давайте-ка прекратим сейчас же все угрозы. Сядьте, наконец, Магна, все мы знаем, что вы первый человек в мире среди борцов против расизма. И вы, доктор, тоже сядьте. Никто никого не засудит.

– Это мы еще посмотрим. – Недовольно буркнула Магна, усаживаясь на неудобный стул. Компьютерный магнат глянул на нее столь жестко, что она на время прекратила свои причитания.

– Итак. – Продолжил он. – Давайте все успокоимся. Вы, доктор Инглурио, несете ответственность за свое будущее творение. Я даже не должен напоминать вам, что весь мир следит за вашей работой. Можно ли как-то изменить или заменить этот термин? Исключительно ради того, чтобы избежать всякого рода недопонимания.

Доктор Инглурио сдержанно пожал плечами.

– Не знаю, чего вы хотите от нас. – С достоинством сказал он и, словно опомнившись, сел. На его простеньком костюме не появилось ни единой складочки. Весь он был аккуратен и собран, в отличие от растрепанной и раскрасневшейся Магны. – Что мы, по-вашему, должны сделать? Убрать из модели идеального человека область мозга?

– Может быть, назвать ее как-то иначе? – Резко спросил компьютерный магнат.

Кто-то из ученых не смог скрыть смешок и закашлялся, пытаясь скрыть это.

– Субстанция нигра – это субстанция нигра, так она звалась всегда. – Раздался тихий, но уверенный голос женщины из команды ученых. – Впрочем, мы можем использовать адаптированный вариант ее названия – черная субстанция. Потому что именно это ее латинский вариант и означает.

Магна снова вскочила, но тут же села, поймав на себе взгляд компьютерного магната.

– Так не пойдет! – Жалобно воскликнула она, стараясь, чтобы ее голос не дрожал от злости. – Вы же понимаете, что «черный» – это ничуть не лучше «негра».

Рядом с ней протяжно застонал кинорежиссер, которого разбудили на самом интересном месте.

– Так чего же вы хотите, дражайшая вы наша? – Язвительно спросил пробужденный. – Отказаться от термина? Или от самого органа, именуемого так?

– Пожалуй, последнее было бы лучше всего! – Выпалила Магна одним духом.

Ученые оторопели. Никто такого не ожидал. Как?

– Нноо …, но …? – Медленно заговорил доктор Инглурио, пытаясь подобрать слова и не сорваться в нецензурщину, столь не соответствующую его статусу. – Это невозможно. Так не может быть. Вернее – так быть не должно. Это чрезвычайно важная область мозга. Вы просто не понимаете … Человек без … эээ … данной субстанции не сможет двигаться, нормально стоять, да, по сути, он много чего не сможет. Жить, например, долго и счастливо, он тоже не сможет.