Красный Вервольф

– Моя группа была закинута в окрестности Пскова для организации секретной операции. В ходе десантирования, самолет был сбит. Выжил только я.

– Что за секретная операция?

– Немцы уже на подступах к Ленинграду и его окрестностям. По данным разведки вместе с Германской армией «Север» прибыли и уже вовсю действуют немецкие искусствоведы, которым поручено описать и вывезти как можно больше предметов, представляющих художественную ценность. Одной такой ценностью, является Янтарная комната. Великое культурное наследие России, жемчужина летней резиденции российских императоров в Царском Селе.

Слово «Россия» употреблять сейчас не принято, но я специально это сделал, уловив в происхождении командира аристократические черты. И вроде не ошибся. Тот принялся меня подробно расспрашивать об этой Янтарной комнате.

В наше время каждый знает, что ее похитили фашисты в октябре сорок первого и с тех пор она бесследно исчезла. Моих поверхностных знаний туриста (бывал я на экскурсии, видел восстановленный дубликат комнаты) вполне хватило, чтобы выглядеть убедительным экспертом в этом вопросе и рассказать о тоннах ценного и редкого по степени прозрачности янтаря, флорентийских мозаиках, в сочетании с двумя тоннами золотых и серебряных подсвечников и прочих украшений.

Командир слушал с неподдельным интересом, а затем спросил:

– Объясните, товарищ Волков. Одного не пойму. Где мы и где Царское село. Почему вас забросили именно сюда?

– По нашим сведениям вывозить ценности будут через Псков, – уверенно вещал я, так как помнил, что Псков во время ВОВ стал неким тыловым плацдармом для фашистов, гады даже считали его своим. – Немецкое руководство, которому поручен вывоз ценностей, находится здесь. Моя задача предотвратить хищение Янтарного кабинета.

Командир согласно закивал. Есть! Зацепил вояку за живое. Хотя на вояку он не похож. На офицера – да, причем белогвардейского. И звание у него не особо высокое для командования таким количеством рыл. Может из бывших? Разжалованных? Ну, это мы еще прощупаем.

– И как вы теперь собираетесь осуществить задание в одиночку? – спросил Слободский.

– Вы мне поможете, – с каменной мордой кивнул я.

– Мы? – капитан растеряно накрутил на палец ус, отчего стал вдруг похож на Барона Мюнхгаузена.

– В таком случае ваше руководство, должно выйти на наше, и если будет приказ, то…

– Вы не понимаете, капитан. Это все долго. Я налажу агентурную сеть в оккупированном Пскове. От вас нужна лишь огневая поддержка в нужное время и в нужном месте. Но повторюсь. Операция секретная. Никто не должен знать цели моего пребывания здесь.

Чем безумнее идея, тем легче в нее поверить. Если бы я сказал, что обычный разведчик и собираю данные о количестве сил противника в прифронтовой зоне, то все непременно бы кинулись устанавливать мою личность. Делать радио запрос, или какая там у них сейчас связь организована с центром? А так был шанс остаться в тени. Мол, птица я важная и не лезьте ко мне с вашими мелочами. Могло прокатить. Но, как оказалось, не в этот раз.

– И все же, – капитан встал. – Товарищ Волков, для начала мы должны убедится, что вы тот, за кого себя выдаете.

– Согласен, – кивнул я, хотя ни хрена я был не согласен и даже матюгнулся про себя. – Где мне можно расположиться?

Если все-таки они взялись меня проверять, то ночью слиняю. Эх… Придется раздобыть нормальную одежду и попробовать примкнуть к другому отряду. Поменьше. Интересно, есть они здесь еще?

К регулярной армии прорываться резона нет. Особисты примут под белы рученьки и к стенке. А так еще повоюем. До сих пор перед глазами стоит расстрел крестьян. Три фашика уже есть на моем счету. Но этого мало, чтобы стереть образовавшуюся сегодня травму «детства».

– Простите, товарищ капитан, но подходящего помещения у нас нет для условно задержанных, придется вам в яме подождать.

– В какой еще яме? – чуть не добавил к фразе «на х*р».

– Для задержанных. Сами понимаете, камер не имеем. Так что не обессудьте.

– Спасибо за гостеприимство, товарищ Слободский, – капнул я ядом. – Ведите в вашу яму.

– Пелепчук! – крикнул командир.

– Я! – дверь распахнулась и в проеме нарисовался конопатый с винтовкой.

Ствол неуклюже зацепился за косяк. Красноармеец поправил его и принял вид бравый, но чуть придурковатый.

– Уведите, задержанного, – кивнул на меня капитан.

– Есть!

Ах, вот как. Значит, я все-таки задержанный? Тогда линять надо прямо сейчас. Из ямы хрен потом выберешься.

Я уже прикидывал, как выключить капитана ударом в челюсть. Как снять у него с пояса «ТТ», как отобрать винтовку у «ребенка» в фуфайке, но за спиной рыжего вдруг показались еще две фигуры с автоматами наперевес. Видно капитан заранее готовился к такому сценарию. Вот черт… В яму так в яму. Не хочу погибнуть от рук своих и тем более кого-то из них убить.

Глава 4

«Самое время философски закурить», – подумал я, задрав голову. На самом деле, выбраться из этой ямы не то, чтобы очень сложно, конечно… Но дело-то ведь совсем не в этом. Вот, что значит, слепил легенду на коленке, не озаботившись предварительным изучением противника.

Хотя засада, конечно, доказывать своим, что я тоже свой. Что я костьми тут лягу, чтобы фашистскую гадину истребить, что…

Ну да. Только этот командир с породистым лицом мыслей читать не умеет. А видит он, что явился какой-то хрен в непонятной одежде и лепит сходу всякую ерунду. А у них тут настоящий ад, фашисты как у себя дома ходят, и Красная армия отступила. И в лесу ямы с расстрелянным мирняком. Поневоле начнешь параноить, какое уж там доверие с первой встречи?

Да ладно, дядь Саша, чего ты раскис, в самом деле? Живой, руки-ноги целы, побарахтаемся еще!

– Саш… – раздался сверху тихий шепот. – Саша? Ты как там?

– Лучше всех, Наташенька, – криво усмехнувшись, отозвался я. – Обед из трех блюд и спальня с балдахином.

– Все шутишь… – пробормотала она. – Я тебе поесть принесла. Сейчас, бечевку привяжу, спущу.

– А того борзого типа, который меня охранять вызвался, ты куда дела? – спросил я. – Отправила в Москву со срочным донесением?

– Скажешь тоже… – она тихо фыркнула и засмеялась. – Вот, лови!

Вниз пополз солдатский котелок на бечевке. И к ароматам сырой земли и плесени добавился аппетитный запах мяса с картошкой. Кучеряво живут партизаны… Даже на подозрительного шпиона еды хватило. Впрочем, война же еще только началась. Два месяца всего. До голода еще…

Я опять мысленно себя обматерил, что в свое время историю учил с пятого на десятое. Тут читаю, тут не читаю, тут мы в покер с парнями на задней парте играли. И сейчас испорченный гуглом мозг мне только какие-то ошметки знаний об истории этого времени подкидывает. Ну да, немецкие и советские танки я перечислю, даже если меня среди ночи разбудить, а вот, что там с точными датами и ходом боевых действий – начинается сплошной туман.

Я поймал котелок, накрытый сверху горбушкой серого хлеба.

– Спасибо! – прошептал. На самом деле жрать хотелось уже так, что казалось, что еще чуть-чуть, и обозленный желудок начнет методично обгрызать весь окрестный ливер.

– Я не верю, что ты шпион, – прошептала сверху Наташа. – Ты какой-то странный, это правда, но в то, что ты за фрицев, я не верю ни капельки!

– Это хорошо, – не очень внятно пробормотал я, потому что рот был занят.

– Все обойдется, – после паузы прошептала Наташа. – Командир у нас умный…

Я промычал что-то одобрительное, выскребая со дна котелка остатки густой похлебки, щедро сдобренной чесноком и перцем. Хорошо, но мало. Еще бы пару раз по столько…

– Спасибо, Наташ, – совершенно искренне сказал я и привязал котелок к свисающей сверху бечевке. – Спасла от голодной смерти, можно сказать.

– Да чего уж там… – смущенно проговорила она, и потащила котелок обратно наверх.