Бессмертие разума. Часть 1. Оазис

Бессмертие разума. Часть 1. Оазис
Рафаэль Май

Будущее для человечества оказалось совсем не таким, каким его представляли в прошлом. Высокие технологии, перенаселение, эпидемии, природные катаклизмы и техногенные катастрофы – все это планета пережила, но со временем истощенная Земля стала непригодной для жизни. Люди не успели найти себе пристанище во Вселенной. На угаснувшей со временем планете просвещенные умы перед своей смертью сохранили сознание всего человечества, поместив его в информационный купол, который стал первой неорганической формой жизни – Бессмертным разумом, являющим собой память и интеллект исчезнувшего человечества. Спустя почти тысячу лет перед Бессмертным разумом встает самая амбициозная задача – возродить человеческую расу, способную выжить на изменившейся Земле.

В оформлении обложки использована иллюстрация с https://www.shutterstock.com/ru/image-illustration/neural-network-on-blue-background-light-376647661 (https://www.shutterstock.com/ru/image-illustration/neural-network-on-blue-background-light-376647661)

Глава 1

* * *

Будущее для человечества оказалось совсем не таким, каким представляли его люди. Высокие технологии, перенаселение, эпидемии, природные катаклизмы и техногенные катастрофы – все это планета и человеческая раса пережили, но со временем истощенная Земля стала непригодной для жизни. Люди не успели найти себе пристанище во Вселенной, и почти тысячу лет назад последнее их поколение, которому суждено было протянуть не более полувека, бросило все свои силы на то, чтобы сохранить бессмертие своего разума.

На угаснувшей со временем планете тысячи просвещенных умов перед своей неминуемой гибелью успели сохранить сознание всего человечества, поместив его в цифровые проекции, ставшие первой неорганической формой жизни – Бессметным разумом, с тех пор являющим собой память и интеллект исчезнувшего человечества.

Создав естественный ареал для искусственной жизни, последнее поколение людей возвело Цитадель общей площадью в сорок гектаров. Маяки Тесла на каждой третьей миле периметра Цитадели служат беспроводными источниками питания, которые призваны поддерживать Бессмертие разума, переданного постлюдям до тех пор, пока те не найдут способ возродить жизнь на Земле в целом и человеческую цивилизацию в частности.

Через четыреста лет после полной гибели человечества Бессмертному разуму удалось восстановить космическую станцию, изучить вдоль и поперек Марс, чтобы убедиться окончательно в том, что он является совершенно непригодным для органических форм жизни.

В следующие двести лет постлюди сумели организовать трансфер органического и неорганического мусора, долгое время отравлявшего Землю, до Марса, превратив его в большую помойку. Еще сто лет потребовалось на то, чтобы очистить планету от опаснейших и вирусов и бактерий, уничтоживших половину населения и оказавшихся устойчивыми для всех катаклизмов, произошедших за все это время.

Восстановление на планете началось с возрождения более адаптивных форм жизни растительного и животного мира. Так появилась зона естественной эволюции, которую в наших кругах принято называть Оазисом. На сегодняшний момент это единственный участок Земли, который является пригодным для жизни сравнительно небольшого числа живых организмов, населяющих Землю с изменившейся атмосферой.

На дату 21 декабря 4086 года в Цитадели благополучно реализованы проекты «Катарсис», «Движение», «Гермес», «Орошение». Теперь перед Бессмертным разумом встает самая амбициозная задача – возродить человеческую расу, способную выжить в новых условиях.

Презентация, которая транслировалась на огромном экране, закончилась. И голос за кадром сменился голосом голограммы, которая появилась на темной трибуне.

– Вы находитесь здесь, потому что вы представители пятьдесят четвертого поколения Бессмертного разума. А этот двадцатиминутный ролик – ничто иное, как ваш вводный курс. Меня зовут Майя – я ваш куратор до тех пор, пока вас не распределят на группы. До этого момента все вопросы вы можете адресовать мне, а в мое отсутствие моему заместителю Давиду.

– Что значит поколение? – послышался голос из аудитории. – Мы ведь всего лишь цифры, для удобства преобразованные в человеческие проекции. Разве Бессмертный разум способен к размножению?

– Мы, я имею ввиду вас, себя и всех остальных, – постлюди. Что-то среднее между человеком, мировой информационной сетью и программой. Мы не дети, потому что не можем считать себя в полной мере людьми. Мы не обновления, потому что не являемся программой в чистом виде. И в конце концов, мы не просто знания и информация, – пояснила Майя.

– Программа определяет алгоритм, с помощью которого поддерживается жизнь и происходит развитие Бессмертного разума. Сами по себе мы ничто иное, как память, интеллект человечества, лишенный эмоциональной и физиологической природы. Интеллект, который использует информацию… Интеллект, который продолжает развиваться по сей день и самостоятельно находить решения… Мы новое поколение людей. И наше особенность в том, что мы не обременены физическим телом. Мы бессмертны, поскольку наша жизнь поддерживается неиссякаемой энергией Маяков Тесла. Неуязвимы, потому как не подвержены старению и болезням. Мы цифровые люди. Новая форма жизни, как было сказано ранее. Более адаптивная. Более совершенная, – добавил Давид.

– Бессмертный разум развивается непрерывно уже тысячу лет. И чтобы это развитие было более стремительным, мы используем разделение труда и знаний, подобно тому, как это делали до нас люди. Как только какая-то область знаний существенно увеличивается, Бессмертный разум запускает систематизацию этих знаний, так появляется новое поколение, – пояснила Майя.

– А вы к какому поколению относитесь? – прозвучало в толпе.

– Мы с Давидом выходцы из сорок девятого поколения. Как правило, каждое поколение создается для реализации конкретного проекта.

– Как людям удалось создать Бессмертный разум?

– Это риторический вопрос, – Майя категорично покачала головой. – Технология засекречена, и никто не знает, каким образом человеку однажды удалось произвести трансформацию сознания. Я не уверена в том, что в Бессмертном разуме есть кто-то, кому это, наверняка, известно.

Майя была готова к любым вопросам, потому что они всегда были одинаковыми. Поэтому из своего сознания, словно из кармана, она вытаскивала заготовленные скрипты.

– А что будет с Бессмертным разумом, когда ему удастся возродить человеческую цивилизацию? Я имею в виду, когда он найдет способ синтезировать или иным способом создать живого человека, – прозвучало с первого ряда. – Ведь если я не ошибаюсь, он для того и был создан.

Подобные вопросы из новичков еще никто не задавал, хотя Майя неоднократно сама задумывалась над этим. Но пока она искала, что сказать, слово взял Давид:

– Я думаю, в обозримом будущем перед нами будут стоять другие задачи.

– И что для нас обозримое будущее? – послышалось из зала.

– Обозримое – это расширение площади Оазиса. Возрождение форм жизни, способных заметно разнообразить скудное на текущий момент содержание флоры и фауны, – уточнил Давид. – Вот, что на мой взгляд, является наиболее важным сейчас.

– Что касается меня, – Майя включилась в разговор. – Я с нетерпением жду момента, когда смогу встретиться взглядом с человеком, у которого будет биться сердце. И когда это произойдет, а это, несомненно, случится, я хотела бы не просто сосуществовать с ним. Я хотела бы им стать. Чувствовать голод, боль и жажду. Испытать страх, отчаяние и любовь… Сейчас все, что у меня есть – это лишь воспоминания об этих чувствах. И даже эти воспоминания мне не принадлежат. Я бы хотела прожить жизнь, не подчиненную цифровым алгоритмам, программам и ее обновлениям. Выйти за пределы Цитадели…Увидеть Оазис не глазами роботов, а своими собственными…Уже сейчас говорят о возможности обратной трансформации. И если она появится, я обязательно ей воспользуюсь…

* * *

Когда выдалась свободная минутка, Майя отправилась в Атриум научного центра, чтобы снова взглянуть на макет Оазиса. Она постоянно приходила сюда и часами изучала карту ареала, запрашивая подробную справку о его состоянии. И хотя ботаника и зоология не были ее профилем, подобное занятие ее всерьез увлекало. Она запрашивала и копировала обновления, скачивая гигабайты информации в саму себя, а потом внимательно изучала содержимое своего интеллекта, преобразовывая полученные знания в электронные проекции.

– И как тебе не надоедает это? – спросил Давид.

– Что это? – уточнила Майя.

– Ты торчишь здесь часами, – он прищурился, словно хотел ее в чем-то уличить.

– Ну и что с того?

– У тебя что работы мало? Ты постоянно гуляешь по проекции Оазиса, словно что-то ищешь.

– Что я могу искать? – усмехнулась Майя. – Просто пока это самое серьезное достижения Бессмертного разума. Странно было бы, если бы оно меня не интересовало.

– Пожалуй, ты единственная, кто так им интересуется, – заметил Давид.

– Запретный плод сладок, – Майя пожала своими неоновыми плечами. – Как думаешь, представителям Бессмертного разума когда-нибудь разрешат посетить Оазис?

– Вполне возможно, но не скоро, – ответил Давид. – По крайней мере, до тех пор, пока там не отстроят Маяки Тесла. Бессмертный разум только там, где есть вечные источники энергии. За пределами Цитадели, мы обнулимся. Это все равно, что выдернуть вилку от лэптопа из розетки: система восстановится, но, наверняка, со множеством ошибок. Пока за нас всю работу в Оазисе делают роботы, поэтому нам нет нужды покидать границы Цитадели.

– Все-таки это так удивительно, – Мая обратила свой взгляд вглубь Оазиса. – Мы само совершенство. Казалось бы… Чистый разум. Бессмертный разум. Человечество тысячи лет стремилось создать искусственный интеллект. А в итоге создало нечто более совершенное. Нас. Мы гибрид, в котором сочетается несочетаемое. Нечто цельное. Надстоящее над миром. Но находясь в этой форме, я испытываю странное ощущение, что оказалась внутри цифровой клетки. Понимаешь, о чем?

– Конечно, нет, – Давид и не думал лукавить.

– Я имею в виду, что сейчас я ничто иное, как сложный алгоритм, обличенный в форму голограммы. Я совершенно неуязвима. Моя память вмещает зеттабайты информации. Я имею доступ примерно к сорока шести процентам всех знаний на планете. Мне доступна любая информация, под силу любые задачи. – перечисляла Майя. – Но больше всего на свете я хочу простых вещей, которые мне абсолютно не доступны. Я хочу пройтись босиком по траве. Хочу увидеть лазурь лесного озера, что есть в Оазисе. Да что я говорю… Я хочу банальных вещей. Съесть бургер. Запить его колой. Попробовать итальянскую пасту и пиццу, японские суши, кипрское мезе. Утолить жажду. Я хочу испытать страх, волнение, влечение.

– Я, кажется, понял, что с тобой, – заключил Давид. – У тебя аномалия цифрового кода. Когда выпускали поколение, к которому относишься ты, в тебя вложили слишком много воспоминаний человека. Поэтому теперь ты скучаешь по тому, чего ни разу в жизни не испытывала.

– Но мне нравится это! – возразила Майя. – Эти эмоции…

– Это воспоминания об эмоциях, причем не твоих, а множества незнакомых тебе людей, – поправил ее Давид.

– Пусть даже воспоминания. Воспоминания об этих чувствах – это все равно, что Оазис за пределами Цитадели. Я, наверняка, никогда их не испытаю, но мысль о том, что это когда-то существовало, заряжает меня.

– Лучше бы ты направила свой энтузиазм на то, чтобы наведаться в лабораторию, где тебе сделают анализ, найдут причину твоего недуга.

– Это не недуг, – недовольно буркнула Майя. – Это привилегия!

– В общем, я тебе советую, пройти анализ цифрового кода, после чего удалить лишние нейронные связи. То есть в буквальном смысле прочистить мозги.