Мозаика пути

Наконец, этот долгий день подошел к концу вместе с рабочей неделей, и я, схватив в руки сумку и кожаную куртку, которую решила накинуть прямо по дороге, лишь бы ни минуты не задерживаться в кабинете, побежала прочь из офиса. Мне не нужно было быть ясновидящей, чтобы предсказать, что коллеги непременно начали обсуждать, куда же я так тороплюсь. Мне было все равно, потому что на этой неделе я ненавидела свою работу. Не скрою, что бывали времена, когда она казалась вполне сносной и терпимой, иногда даже нравилась, но это было крайне редко. Оказавшись на улице, я вдохнула осеннего запаха, который почему-то напомнил мне весенний май – мой самый любимый месяц и, несмотря на желание прогуляться по набережной, я все равно отправилась домой, хотя никаких важных дел меня там не ожидало.

Я почему-то торопилась. Это вошло в привычку. Утром я спешила на работу, потому что опаздывала, а обратно – потому что ненавидела работу. Несмотря на те чувства, которые она у меня вызывала, я не прикладывала ни малейших усилий для того, чтобы сменить род деятельности и заняться тем, что будет по душе. Жажда перемен не отменяла страха, который я испытывала при мысли, что что-то придется начинать заново. Меня бросало в дрожь от одной мысли, что нужно найти свой путь и пройти его. Но что значило «свой»? Лишь то, что мне нужно было начинать с самого начала. Но у меня не было уверенности в том, что это придется сделать лишь однажды. Что если избранное во второй раз направление снова окажется не тем, мне придется снова выбирать – в третий, четвертый, пятый, шестой, седьмой раз. Я боялась совершить ошибку. Самое страшное было снова оказываться в точке отсчета, ведь я не знала, где и когда будет конечный пункт. Тогда я не понимала, что до тех пор, пока я могла что-то начинать, я могла пользоваться самой главной привилегией своей судьбы… Лишь через год я встретила человека, который заставил меня поверить, что самое интересное бывает лишь в самом начале, самое захватывающее – в середине пути, и самое непредсказуемое – в конце. Поэтому любой путь стоит того, чтобы его пройти, даже если он не принадлежит тебе.

* * *

Я была дома уже через полчаса. Наконец, я сняла с себя неудобную обувь и легла на диван. Я не торопилась стягивать с себя одежду, которую была вынуждена носить из-за дресс-кода. Я закрыла глаза и на минуту представила, где бы я сейчас могла быть, если бы не была собой. Но, разомкнув веки, я снова вернулась к реальности, которая существовала независимо от моих мыслей и желаний. Я посмотрела на свою рабочую униформу, которая напомнила мне, что моя жизнь была чем-то средним между белой рубашкой и черными брюками, и решила, что мне нужно непременно чем-то заняться. Но из того, что я могла выбрать себе в качестве пятничного занятия, ничего не пришлось по душе.

Я, как обычно, включила музыку в надежде, что она меня вдохновит. Я была меломаном без особых предпочтений в стилях и направлениях и слушала ее всегда и везде – когда просыпалась, готовила себе завтрак, шла на работу и возвращалась домой. Музыка освобождала мой разум от оков действительности. Раньше она пробуждала во мне внутреннюю энергию, но только до тех пор, пока та окончательно не угасла. Я начала двигаться в такт арабским барабанам, претворяясь очаровательной исполнительницей восточного танца. Схватив лежавший на кресле голубой платок, который я обычно использовала в качестве шарфа, я повязала его на бедра и принялась трясти животом, которого у меня никогда не было. Увидев, как жалко я смотрюсь в отражении зеркала, я решила, что образ восточной красавицы совсем не по мне, по крайней мере, сегодня. Мои движения были чрезвычайной неуклюжи, мое тело не могло слиться с музыкой, поэтому со стороны я выглядела так, как будто у меня был спазм в мышцах.

Не желая больше смотреть на себя в отражении, я снова оказалась на диване, возле которого последние пять лет протекала моя жизнь. В семнадцать я не могла бы и подумать, что русский Обломов станет героем моего времени. И уж никак не могла предположить, что этим Обломовым стану я. Мне стало противно. Я была беспомощна сама перед собой. И тут началось то, чем обычно заканчивалась борьба с ленью, я начала придумывать себе оправдание, почему я не могу пойти и приготовить себе вкусный ужин, прогуляться в парке или сходить поплавать. Я все валила на усталость. Не отрицаю, что она давно превратилась в хроническую, но все же она не была поводом, чтобы ничего не делать. Мне позвонили друзья, которые пригласили покататься на роликах, но я им отказала, снова свалив все на тяжелую неделю и плохое самочувствие.

Я абсолютно не знала, что делать. Перепробовав сотню способов борьбы с ленью и укрепления силы воли, развития энергии, я не нашла ни один действенный. Я перерыла весь интернет в поисках различных тренингов, пересмотрела сотни статей психологов. Ко всему прочему я не нашла в себе сил, чтобы дочитать хотя бы одну из них до конца. Я смогла сделать лишь один вывод из всего прочитанного, услышанного и увиденного. Мне определенно не хватало стимулов. И я не имела ни малейшего понятия, какими должны быть эти стимулы, чтобы я, наконец, перестала быть растением, которое никогда не цветет.

Я начала отжиматься, но мне не хватило сил. Я начала медитировать, но мне не хватило терпения. Я начала читать книгу, но мне не хватило желания. И так всегда, мне либо чего-то не хватало, либо что-то отвлекало. Я безумно разозлилась на себя, и поэтому легла спать. В последнее время именно так я решала все проблемы, потому что это был единственный способ, который не требовал от меня никаких усилий и не заставлял меня думать.

* * *

Я проснулась. Открыв глаза, я увидела, что на улице уже темно. Я включила лампу, которая стояла на тумбе возле моей кровати и посмотрела на часы. Время было около одиннадцати. Судя по тому, что чувствовала я себя крайне бодро, день для меня только начинался. Я потерла глаза, которые щипало от яркого света лампы, и стала вспоминать, что мне снилось. Делала я это уже примерно около года, но, как и год назад, сегодня мое сознание видело лишь черную заставку. Сны окончательно перестали мне сниться. Раньше за те несколько часов, которые я им отводила, я летала, сочиняла музыку и зарифмованные тексты песен, которые на утро всегда забывала, но каждый раз оставалось ощущение целой отдельно прожитой мной жизни. Таких жизней было много. Также много было и цветов, намного больше, чем в дресс-коде, которому я вынуждена была придерживаться. Со временем сны утратили цвет, исчез сюжет. Наутро всплывали лишь отдельные эпизоды. Потом я вовсе перестала их вспоминать, но всегда знала, что мне что-то снится. А теперь в моем сознании ничего не оставалось, потому что я ничего не видела.

Повалявшись в кровати минут двадцать, я выдвинула еще одну гипотезу причин моего стремительного угасания, именно угасания, ведь жизнь постепенно покидала меня, превращаясь в прошлое без будущего. Виной всему могла быть плохая наследственность. Я ни в чем не винила родителей, но у них определенно не было гена счастья. А вот сглаз или какое-нибудь проклятие вполне могли передаться по наследству.

Итак, всего на секунду предположив, что на меня кто-то мог наложить проклятие, я даже не думала, что эта идея может так глубоко проникнуть в мою голову. Я почти помешалась, начала искать ответы во всемирной паутине и вдоволь начитавшись самых разных статей, приступила к поиску людей, которые могли бы рассеять мои сомнения. Найти их оказалось не так просто. Начала я с раздела объявлений в бесплатной газете, которую мне раз в неделю доставляли по почте. Через десять минут, я вычеркнула первые четыре номера, и решила не продолжать. Шарлатаны предлагали услуги приворота, отворота, снятия порчи, сглаза и проклятий за скромное я бы сказала символическое вознаграждение, на которое не хватило бы даже моей не такой уж скромной зарплаты. Я снова обратилась к интернету и наткнулась на сайт, в котором шли бурные обсуждения и обмен опытом. Я читала сообщения одно за другим и делала пометки у себя в блокноте.

В переписке на форуме я обратила внимание на то, как несколько человек восторженно рассказывали про какого-то старика, который несколько лет жил почти в полном отшельничестве. Как я поняла, никто не знал, как до него добраться – жил он в такой глуши, что не каждый решался отправиться на его поиски, но те немногие, кому доводилось с ним встречаться, ни разу не пожалели. Денег он ни у кого никогда не брал, что вызывало во мне доверие. О нем говорили много, но ничего по существу. Практически никто не затрагивал тему, чем именно он так им помог, но заочно от души благодарили за то, что он указал им на какой-то путь. Тогда я твердо решила, что мне тоже нужно найти свой путь, и в этом вопросе стоит положиться на старика, о котором впервые узнала лишь сегодня. Я зарегистрировалась на форуме и спросила, как до него лучше добраться. Спустя час, я получила ответ, на который совсем не рассчитывала.

– Он сам встретит тебя, – прочитала я вслух и повторила фразу несколько раз, пытаясь уловить ее смысл. Но фраза не становилась логичней ни во второй раз, как я ее повторила, ни в третий, ни в четвертый. Но более логичного ответа ни от кого не последовало. Единственное, что мне оставалось, найти его самой, но для этого мне нужно было хотя бы знать, как его зовут. Я снова задала вопрос, на который также был дан малозначительный ответ:

– У него нет имени, – причем сообщение было отправлено почти в ту же секунду, как только я спросила, как будто кто-то ждал, когда же я задам этот вопрос, чтобы тут же на него ответить. – Его знают все, но никто не знает, как его зовут.

Я долго смотрела на экран монитора, пытаясь уловить ход мыслей человека, который отвечал мне. Его ответы были загадочными, поэтому тип по ту сторону экрана казался мне подозрительным. Хотя ник его был не столь оригинальным, как сообщения. Именовал он себя Юпитером. На фоне тогдашних гостей сайта, называвших себя пчелами, лампочками и девилами, он, определенно, не особо выделялся. Я заметила, что до этого он ни разу не оставлял сообщений, но решила не связываться с ним и даже не отблагодарила, хотя собственно мне и не за что было его благодарить.

– Ладно, обойдусь и без вашей помощи, – я недовольно буркнула себе под нос и закрыла страницу. – Итак, посмотрим, где находятся Холи Форест. Ну что ж не так уж и далеко.

Я отметила на карте путь, по которому мне следует двигаться, прикинув, сколько времени займет дорога туда и обратно, включая поиск того, о ком я ничего не знаю. По моим расчетам получалось, что если выехать завтра около восьми утра, то вечером в субботу я уже снова буду дома и воскресение смогу посвятить борьбе с ленью, в которой снова проиграю, ведь я была непобедимым чемпионом только в одном деле – деле ничегонеделания. Моя решимость сейчас казалась непоколебимой, но я слишком хорошо знала себя, чтобы свято верить в то, что такой же непоколебимой она останется и завтра. Я понимала, что как только наступит утро, идея, которая вдохновила меня ночью, покажется мне бредом. Я также знала, что самым худшим из возможного может стать то, что завтра я не найду в себе сил, чтобы отправиться в путь, отложу поездку до следующих выходных, потом еще на неделю, потом оставлю поиски своего пути до отпуска и так до тех пор, пока окончательно не забуду о своем замысле. Сейчас тоже было поздно отправляться в дорогу, но впервые в жизни я решила сделать что-то сразу, не откладывая на потом. Я понимала, что приеду туда, когда время будет за полночь, и в любом случае поиски старика без имени начну только завтра с рассветом. Но завтра у меня уже не будет выбора и так или иначе мне придется завершить то, что я начала. Хотя, конечно, я всегда могла найти пути для отхода, но делать этого я бы не стала, потому что кое-то принципы у меня все-таки были.

Чувствовала я себя бодро, особенно, если сравнивать с тем, что было до того, как я уснула. Я решила, что этих сил мне вполне хватит, чтобы добраться хотя бы до пригорода. Я оделась поудобнее, нацепив на себя джинсы, футболку, кроссовки и ветровку, словом, я была готова к походу по лесу, где, как я и предполагала и живет этот самый старик. Я прихватила с собой плед на случай, если в машине будет холодно спать, но сама надеялась, что он не понадобится, и карту. Не знаю, почему я решила взять карту, в машине у меня был навигатор, который с легкостью справлялся с любым маршрутом, главное было знать конечный пункт прибытия, который я почти знала. Я бы прихватила с собой и компас, но дома я его не нашла, поэтому решила, что в сторонах света буду ориентироваться по тем признакам, которым нас учили в школе. Вот только я не учла один маленький, но, как оказалось впоследствии, довольно существенный момент: я помнила лишь одно – мох растет на северной стороне. Но тогда я решила, что была вооружена знаниями до зубов. Я открыла дверь и собиралась выходить, как меня что-то кольнуло прихватить с собой фонарик и спички.

– На всякий случай, – прошептала я, в уме подумав, что, наверняка, мне ничего из этого не понадобится.

Я еще раз проверила, все ли взяла, чтобы не возвращаться домой. Не могу сказать, что я была суеверной, но на знаки судьбы я всегда обращала внимание. А учитывая, что ехала я почти в никуда неведомо к кому, примета могла бы принять смысл, которому бы я не хотела придавать значение. Я выключила везде свет и закрыла за собой дверь. Тогда я еще не подозревала, что в следующий раз открою ту же самую дверь, но в уже абсолютно новую, другую жизнь – жизнь своего пути.

* * *

Я вышла на улицу, где была припаркована машина. Решив не складывать вещи в багажник, я закинула плед и сумку на заднее сидение, а фонарик бросила в бардачок. Я проверила, все ли документы при мне, как будто собиралась не за город, а за границу. Убедившись, что все на месте и можно смело отправляться в путь, я повернула ключ зажигания и дала по газам, включив музыку, которая магическим образом действовала на меня. Слушая искрящиеся их динамиков звуки, я поворачивала налево и направо, как велел мне навигатор.

Примерно через час фонари ночного города заменила полуночная мгла. Света становилось все меньше и меньше. Было около половины третьего, когда дорогу окончательно поглотила тьма, и лишь луна подсвечивала мне ее. Торопиться было некуда, поэтому стрелки спидометра едва перевалили за восемьдесят. Мне нравилась сама дорога, сам путь в неизвестность. То немыслимое ощущение, которое я тогда испытывала, было ни с чем не сравнимо. Я знала, что завтра утром не будет той магической загадочности, которая была в этой ночи, потому что именно завтра я скептически взгляну на свой поступок, который хотя и не был таким уж безумным, но и наполненным смысла я бы его тоже не назвала. Я ехала, жалея, что путь, который я должна проделать такой недолгий. Я страстно желала, чтобы дорога была длинней хотя бы на пятьдесят миль.

Внутри меня сплетались в морской узел канаты противоречий: я хотела и скорей найти старика, и в то же время страстно желала оттянуть момент этой встречи. Я не имела ни малейшего представления, где мне искать, и кто сможет мне помочь, но почему-то была уверена, что если он существует, то должно найтись немало тех, кому о нем известно. Я даже не знала, как его называть – провидец, предсказатель, колдун, медиум, но представляла, что увижу заброшенный домик где-нибудь в лесной глуши, куда ни один здравомыслящий человек не решится пойти. Любой здравомыслящий, конечно, кроме меня. Представила, как открою скрипящую дверь, войду в дом и буду нерешительно делать шаги по зловеще скрипящим полам, а потом встречу одичавшего, седого старика с глубокими морщинами на лице. А дальше мой разум бежал от моей фантазии на той же скорости, что и я удалялась от города. Мысли, которые приходили в голову, никак не могли в ней уложиться. Казалось абсурдом, что старик будет гадать на таро, кофейной гуще, входить в транс, взывая к духам. Но ничего больше мне на ум не приходило. Я даже не знаю, с чего я взяла, что он вообще будет предсказывать мне будущее.

– Он укажет путь, – сказала я вслух. – Это не значит, что он мне его предскажет.

Меня начало клонить в сон, но кругом были леса, и делать остановку прямо тут мне не хотелось. В глазах стало мутно. Если бы я не притормозила, то заснула прямо на дороге. Я взглянула на навигатор, и увидела, что до Холи Форест осталось меньше десяти миль. Собрав все свои внутренние силы, которых было не так уж много, я прибавила скорости, решив, что преодолею это не такое большое расстояние и уже там высплюсь.

Спустя еще немного времени я увидела одинокие огни. Через минуту эти голубые фонари размножились в темноте и на въезде под светом ближних фар засветилась вывеска «Холи Форест». Через метров пятьдесят я увидела почти снесенный указатель на ночлег. Повернув налево, как он указывал, я заметила небольшой угрюмый домик, с табличкой «Мотель». Света не было ни в одном окне, но взглянув на часы, я тут же нашла логическое тому объяснение. Я заглушила мотор, приоткрыла дверцу машины и подошла к входу. Дверь была заперта. Я постучала несколько раз, пока на кулаках не появились ссадины. Ко всему прочему неотесанная дверь посадила мне занозу, которую в темноте было не достать. Я перепрыгнула через две ступеньки, которые отделяли меня от земли, и совсем рядом увидела круглосуточное кафе. Понимая, что для ужина было поздновато, а для завтрака рановато, я решила перекусить, ведь урчание в животе все равно не дало бы мне уснуть. Через минуту я оказалась внутри, там было довольно уютно для придорожной забегаловки и совершенно пусто. Лишь за барной стойкой официантка протирала чашки.

Я пробежалась по меню и решила ограничиться хот-догом и чашкой чая. Пока мне готовили легкий почти «диетический» завтрак, я смотрела в окно, в котором пыталась разглядеть дома, но кроме своего отражения практически ничего не видела. Тогда я сфокусировала свой уставший взгляд на себе. Не знаю, что изменилось во мне во время дороги, но я себя не узнавала. Как будто встретились две меня, но ни одной из них не была та, что осталась бы лежать дома и ничего не делать. Мне казалось, что я встану на свой путь не в тот момент, когда мне укажет на него старик. Я была уверена, что уже начала этот путь. Начала его тогда, когда собрала себя из сотни кусочков энергии, разбросанных повсюду, и превратила их в движущую силу, которая заставила меня приехать сюда.

– Ваш чай и хот-дог, – я заметила отражение официантки в стекле. – Приятного аппетита.

– Извините, – терять мне было нечего, поэтому я решила спросить, известно ли ей о старике. – Вы не поможете мне?

– Да, конечно, – она достала из кармана фартука блокнотик и ручку, очевидно, полагая, что я еще что-то хочу заказать и сделала вопросительный взгляд.

– Нет-нет, – я не знала, как сформулировать свою мысль, чтобы меня не приняли за сумасшедшую. – Я ищу одного человека… Я слышала, он… Помогает людям…

– Вы про старика? – женщина убрала блокнот обратно.

– Да, про того, что предсказывает будущее, – я уточнила на всякий случай.

– Я не знаю, предсказывает он будущее или нет, – девушка усмехнулась. – Ну, вообще я слышала, что это человек-легенда.

– Что это значит?

– Его никто никогда не видел…

– Но я слышала…

– Вы не первая, кто приезжает сюда за тем, чтобы он указал путь, – очевидно, она уже не раз слышала эту фразу. – Но, к сожалению, никто здесь вам не укажет путь к самому старику.

– Никто? – переспросила я, будучи уверенной, что именно слухи меня приведут к нему.

– Никто, – официантка вернулась за барную стойку и разговаривала со мной уже оттуда. – Кто-то скажет вам, что он помогает немногим, а только тем, кто действительно в этом нуждается. Кто-то скажет, что он давно умер, а живой осталась лишь легенда о нем. Найдутся и те, кто попросит у вас денег за то, чтобы отвести вас к нему, но на самом деле обведет лишь вас вокруг пальца. Те, кому он действительно помог, никогда не скажут вам об этом.

– Почему никогда не скажут? – поинтересовалась я.

– Я живу здесь больше пяти лет, – ответила девушка. – Те, кто ничего здесь не нашел, всегда уезжали, поливая грязью весь свет. Но я видела и тех, кто так же, как и вы, искали старика. Их машина могла стоять здесь по несколько дней. Многие возвращались спустя неделю, собирали свои вещи и отправлялись обратно домой, никому не сказав ни слова.

– А вы сами верите в его существование? – спросила я.

Она улыбнулась.

– Я лишь могу указать туда, откуда возвращались люди, которые никогда не расскажут вам, где побывали.

– Я буду вам очень благодарна, – я уже и забыла о своем хот-доге, который, как и чай остывал на тарелке.

– Тогда приходите сюда утром. Или вы планируете прямо сейчас отправиться в лес?

– Все-таки придется идти в лес? – этот вопрос был адресован не официантке, но она все равно решила на него ответить.