Спасённый генофонд

– Высоко лазить. Да и сторожа заметят. Бежим пока не поймали.

– Миран, ты ловчее. Заберись вон на ту ветку и нарви немного яблок. Моя младшая сестрица Ашхен их обожает. Ей совсем плохо. Она в бреду просила у меня кусочек яблочка.

После таких слов Мирана не надо было уговаривать. Он ловко взобрался на дерево и начал срывать отборные красные яблоки.

Послышался шум и окрики:

– Попались воры. Ну, держитесь, сейчас я вам дам жару.

Сторож-здоровяк мчался к ним навстречу.

Миран быстро спрыгнул с дерева и, схватив награбленное, братья пулей побежали обратно. Лазарь первым перелез через ограждение, а Миран закинул ему мешок с фруктами, но сам перелезть не успел – огромный камень запущенный сторожем вдогонку сильно ударил его по голове.

Очнулся Миран в госпитале. Первое что он увидел – это была американская медсестра по имени Джулия. Миран огляделся, и хотел было встать, но не смог и от бессилия свалился обратно на койку.

– Где я? – только и смог спросить он.

– В госпитале, – ответила Джулия на ломанном армянском языке.

– Как я тут оказался?

– Тебя ранили в голову, ты потерял сознание и твой брат притащил тебя к нам.

Миран нащупал на голове большой болезненный шрам, и понял, что его рану зашивали.

Память начала постепенно возвращаться. Миран вспомнил всё, – и плачевное состояние его семьи, и как они с Лазарем воровали фрукты, как от сторожа убегали.

– А моя семья?

Лицо медсестры сразу стало печальным.

– Твоей семьи больше нет.

– Как это нет! – хотел крикнуть Миран, но не смог.

– Все эти дни ты был без сознания и потому голод, тиф и холера тебя миновали.

У Мирана не был сил ни плакать, ни радоваться.

– А где мой брат Лазарь?

– После того как он привёл тебя больше его не видели.

– Сколько я пробыл без сознания?

– 11 дней.

Постепенно, благодаря материнской заботе Джулии, жизненные силы возвращались к мальчику. Она кормила, поила, выхаживала, а в свободное время учила разговаривать по английски и сама параллельно училась армянскому.

Американская миссия Красного Креста прибыла в Армению сразу после того как случилась трагедия армянского народа, и мед. сестра Джулия была среди них. Она была лет на 10 старше Мирана, можно сказать, приходилась ему старшей сестрой, но ухаживала и нянчила как за малым ребёнком.

– У тебя есть семья? – спросил однажды Миран.

– Есть отец, мать и сестричка.

– Всего одна сестричка?

– Был ещё и брат, но он умер от болезни в младенчестве.

– В каком городе ты живёшь?

– Я живу в городе ангелов на берегу Тихого океана.

Джулия рассказывала про Америку, и Миран внимательно её слушал.

– Как тебя называла мать? – спросила однажды Джулия.

– Миро.

– Хочешь, и я буду тебя так звать?

Джулия полюбила сироту и сильно к нему привязалась.

Когда Миран достаточно окреп, то смог добраться до лагеря беженцев. К этому времени подоспела гуманитарная помощь из многих стран. Теперь беженцы были размещены в палатках и за ними ухаживали волонтёры.

Никого из своей семьи и семьи Лазаря Миран не нашёл. Ощущение глухого одиночества и безысходности охватило его, и он впервые смог дать волю своим чувствам. Глубоко опечаленный и с заплаканными глазами он вернулся в госпиталь. Здесь он увидел каких то людей, по-деловому снующих по комнатам

– Это работники американского сиротского приюта, – пояснила Джулия, – они регистрируют одиноких детей.

– Зачем?

– Сейчас узнаешь,– с грустью в голосе ответила Джулия.

– Как твоё имя мальчик?

– Миран

– Имя отца помнишь?

– Помню, Вартан.

– OK! – произнёс американец, утвердительно махая ручкой, – So you are Miron – son of Vartan, from Van Province, 10 years. We are taking you to Tiflis, to our orphanage.

Миран всё понял. Отныне он Мирон по фамилии Вартанян. Он вопросительно посмотрел на Джулию.

– Давай собирайся Миро. Тебя увозят в Тифлис, в американский сиротский приют, – со слезами на глазах произнесла она.

Мирону тоже не хотелось расставаться с Джулией. Совсем недавно он потерял всех близких, а теперь его разлучают с Джулией, к которой он привязался, как к родной.