Христианство и модернизм

Попытаемся кратко суммировать все вышесказанное. Борьба с блудной страстью – это, прежде всего, трезвение ума и сердца, то есть своевременное обнаружение и немедленное отсечение нечистого помысла (образа), что возможно лишь в свете постоянной молитвы; обращение гнева против нечистых помыслов (образов); постоянный труд, исповедь и открытие помыслов своему духовному отцу, наставнику; борьба с чревоугодием, скромность в одежде и поведении, неосуждение, молчание и разумное уединение во время особенно сильных нападений блудного духа и, главное, нелицемерное, глубокое смирение. Святые Отцы говорят: «Целомудрие – совокупность всех добродетелей».

Демоны и человеческая гордыня

Зло есть извращение жизни и подмена истинного содержания ложью. Зло имеет два аспекта. Зло как природа, субстанция не существует, однако каждый из нас чувствует его мощь и насилие, его черную энергию. Богословы с известным основанием говорят о том, что зло – это активная сила, так как оно нашло свое полное осуществление в ангелах ада – демонах, падение которых заключается не только в духовной ошибке и неправильном выборе пути, но и в сознательном волевом сопротивлении воле Божией, которая есть высшее добро. В демонах зло получило олицетворение; можно сказать, в демонах зло воплотилось. Поэтому если, с одной стороны, зло – это оскудение добра, то с другой стороны, оно – реальная сила, направленная против добра и борющаяся с ним.

Человек состоит из души и тела, человек сложен по своей природе. Природа Ангелов проста. Из-за простоты природы в них не может быть разделения между добром и злом. Они или всецело руководствуются волей Божией и добром, или же всецело становятся на сторону зла и противления воле Божией. Для падшего ангела покаяния нет. У человека – беспрерывный ряд искушений, беспрерывный ряд падений, и в то же время – постоянная возможность восстания. Ангелы были испытаны один раз во время своего космического бытия, и это единственное испытание и искушение – искушение гордыней – навсегда, навечно определило их состояние. Содержание демонского бытия и его цель – это непрестанное сопротивление воле Божией. Само слово «сатана» означает «противник». Этот дух стал противником Бога. Внутреннее содержание демона – ненависть к Богу, ненависть колоссальной силы, напряженности и размера. Никакой человек не имеет представления о демонической ненависти к Божеству.

Почему борется демон с человеком? Потому что в человеке – образ и подобие Божии, которые он ненавидит. Демон борется с человеком, потому что человека любит Господь. В человеческом сердце падшие духи нашли поле для битвы с Богом. Бесы влияют на человека через извращение его мыслей, возбуждение в нем похотей и греховных страстей, склонение его воли ко злу и ко греху. Однако человек – свободное существо, нравственно самоопределяющееся. Связать волю человека демон не может. Темная сила лишь искушает и предлагает. Но принять или не принять демонические импульсы, последовать за ними или воспротивиться им – это уже личное дело, возможность каждого человека. В духовной жизни человек познает реальное сопротивление себе злой силы; особенно сильно чувствовали его монахи и отшельники, для которых внутренний мир был так же ясно созерцаем, как для нас – предметы мира внешнего. Как раз они-то, на основании своего внутреннего опыта борьбы с демонами, своего видения человеческой души, и составили столь необходимые для нас аскетические поучения, как, например, преподобные авва Дорофей, Иоанн Лествичник, Симеон Новый Богослов, Исаак Сирин и многие другие. В их творениях нет демонологии как теории, а описана борьба с демоном; в них, если можно так выразиться, тактика и стратегия духовной борьбы.

Итак, в сердце человека идет непрестанная битва со злом. Но как возникает грех? Обычно демон предлагает человеку некий греховный образ или греховную идею; это – прилог. Однако душа человека не связана прилогом: она может принять его, отвергнуть или остаться к нему безразличной. Прилог – греховная мысль или образ – на первой стадии еще не вменяется самому человеку в грех. Вторая стадия – это сочетание с греховной мыслью или образом, когда человек рассматривает их, не старается освободить от греховного образа или ложной мысли свое сознание, а входит с ними в контакт. Затем идет согласие воли на принятие греховной мысли или образа. Эти фазы уже греховны для человека, они оскверняют его сердце. Однако и здесь человек может пресечь демоническое влияние. Только чем более углубляется этот процесс, тем труднее ему это сделать. Потом является у человека желание, то есть эмоциональная солидарность с грехом; после желания – решимость исполнить злое внушение на деле, созревает некий план осуществления. Затем следует само действие.

Грех, совершенный делом, становится изменой Богу и союзом с демоном. Поэтому каждый грех должен быть очищен покаянием, ибо он несет в себе самом возмездие и наказание; грех нераскаянный отчуждает человека от Бога. Повторяясь, грех входит в привычку. У человека создаются определенные комплексы, затем привычка переходит в саму натуру, в саму природу человека. Грех не становится природой человека, но он внедряется в нее, как ржавчина в железо. Святые Отцы говорят о том, что вначале греховный помысл слаб, как младенец, но затем он вырастает в исполина – от греха, ставшего привычным, избавиться можно только лишь с помощью других (прежде всего – духовного отца) и по молитвам Церкви. Толкуя слова псалма дочь Вавилона, опустошительница!.. блажен, кто разобьет младенцев твоих о камень (Пс. 136, 8–9), святые Отцы видят в них указание на способ духовной борьбы. Вавилон – это ад, символ ада. Вавилонские младенцы – греховные помыслы; блажен, кто разобьет их о камень, то есть блажен тот, кто сразу же отринет греховный помысл. Под камнем в данном случае подразумевается Господь Иисус Христос и сила имени Его. Разбить вавилонских младенцев о камень – значит умертвить греховный помысл молитвой, содержащей в себе имя Божие.

Святые Отцы говорят о том, что сатана не ведает наших мыслей и намерений, однако он – тонкий психолог и, изучая жизнь каждого человека, может с большей или меньшей степенью вероятности угадывать, что думает и что сделает человек. Диавол сам влагает греховные мысли в наше сердце, участвует в каждом грехе и знает то, что внушает нашей душе. Поэтому все наши грехи открыты перед ним. Он не знает точно будущего, но, имея огромную информацию, может с большой вероятностью предполагать и догадываться о нем. Многие из сатанинских предсказаний сбываются, но не все. И человек, опытный в своем деле, тоже может предполагать и предугадывать, чем окончится то или другое событие, чем завершится та или другая работа. А ум сатаны намного превосходит возможности познания человека. Поэтому сатана через своих ложных пророков может говорить о будущем. Но опять же это – не видение Духа Святаго, перед Которым грядущее так же ясно открыто, как настоящее, а только более или менее вероятные предположения духа падшего.

Сатана отпал от Бога через гордыню, то есть возомнил себя центром бытия и прельстился своей тварной красотой, красотой Первоангела, но все равно красотой сотворенной и бытием ограниченным. Он сам себя обоготворил и поэтому потерял Бога, и, потеряв Бога, стал духом тьмы и зла. Демон находится в состоянии борьбы с человеком; в этом – содержание его жизни, в этом – его мрачное адское злорадство. Соблазняя человека на грех, он считает себя победителем. Для сатаны, как уже было сказано выше, покаяние и восстание невозможны, потому что они предполагают борьбу доброго и худого в самом существе и победу доброго. В сатане и в демонах нет ничего доброго, что могло бы вступить во внутреннюю борьбу со злом. Сатана и демоны, будучи ангелами, походили на горящий пламень, но пламень погас безвозвратно. Что касается человека, то он был не пламенем, а только лишь тлеющим углем. И в этом после грехопадения его спасение, ибо в тлеющих углях остались искры и эти искры можно снова раздуть; они продолжают гореть под золой. Перед человеком путь покаяния открыт до самой смерти. Однако святой апостол и евангелист Иоанн Богослов пишет, что и человек может впасть в такое состояние, когда восстание для него уже невозможно и молитвы о нем не имеют силы (1Ин. 5:16). Это тот случай, когда грех глубоко внедрился в самую природу человека, и человек всем сердцем своим полюбил его. Это ужасное душепагубное состояние особенно ярко проявится в грядущем антихристе, который, хотя и придет на землю как человек, но будет находиться под всецелым воздействием сатаны. Он будет человеком, но его воля настолько поработится сатаной, что последний будет жить в нем, как душа в теле.

Демон – дух гордыни; где гордыня – там и демон. Поэтому так страшна гордыня. Она отдает человека в руки падших духов. Святые Отцы пишут: «Диавол искушает страстями, но для того, кто горд, не нужно диавола, он стал диаволом сам для себя». Христиане больше всех грехов должны опасаться гордыни тайной и явной, в любых видах и под любыми масками, гордыни под самыми благовидными, так сказать, предлогами. Побеждается сатана только смирением; вне смирения победы над ним не существует. Однако не все правильно понимают смирение. Некоторые считают, что смирение – это какая-то покорность перед злом. Вовсе нет! Все истинные подвижники имели своей главной добродетелью именно смирение, но они предпочитали лучше умереть, чем согрешить, то есть перейти на сторону зла и уступить греху. Поэтому смирение вовсе не предполагает для нас какой-то капитуляции перед силами тьмы. Смирение – это правильная внутренняя духовная самооценка, видение своих грехов и недостоинств, постоянное чувство потребности в помощи Божией. Смирение – это уважение к каждому человеку как к образу и подобию Божиему; будь даже этот человек нашим врагом, все равно он – творение и образ Божий. Смирение – это умение во всех житейских ситуациях и конфликтах находить свою вину. Смирение восполняет скудные человеческие силы Божественной помощью.

А гордый всегда доволен собой. Он как бы говорит: «Мне ничего не надо; своей силой, своими достоинствами я сам могу добиться Небесного Царства; я сам могу победить сатану». И тем повторяет грех падшего первоангела: у него исчезает чувство острой зависимости от Бога и начинается самолюбование, нарциссизм – есть такой миф о прекрасном юноше Нарциссе, который увидел отражение своего лица в воде и не смог оторвать глаз от собственного образа. Сущность гордого – тайное самолюбование, а значит – тайное отступление от Бога.

Гордый не может быть христианином, хотя бы и называл себя таковым, ибо гордый – эмоционально и духовно чужд Христу. Примером этого могут являться для нас ветхозаветные фарисеи. Вообще Евангелие – это та книга, в которой мы можем найти ответы на все вопросы, если только будем читать ее внимательно. Фарисеи ждали Мессию, однако, когда Он пришел на землю, они Его не узнали. Почему? Потому что они, в сущности, не нуждались в Нем. Фарисеи не чувствовали своего общечеловеческого падения, не сознавали необходимости покаяния. Именно потому Христос как Проповедник любви и покаяния вызывал у них только чувство раздражения, которое затем перешло в озлобление и лютую ненависть.

Человек гордый не способен к покаянию. Следовательно, он не способен и к возрождению. Покаяние – это осуждение себя прежде Всеобщего Суда над человечеством. Фарисеи были довольны собой и своими правилами, которые составили сами, принимали как должное всеобщее почитание и весьма любили, когда их называли учителями. Они непомерно гордились своим плотским происхождением от Авраама и, потеряв чувство своей греховности, совершенно не понимали, о какой свободе говорит им Христос, и отвечали Ему: Мы семя Авраамово и не были рабами никому никогда (Ин. 8:33). Но Писание говорит: Кто кем побежден, тот тому и раб (2Пет. 2:19). Кто побежден грехом, тот раб греха. И это самое мучительное, тираническое рабство.

Обычно мирские люди тоже не понимают, что они рабы – в смысле подчинения духу мира, языческому духу – мира с его страстным искусством, философией, идеями, условностями, этикетом. Большинство из них, наоборот, считает возможность исполнения всех своих прихотей и желаний признаком свободы. Однако внутренняя христианская жизнь открывает нам, что мы бываем свободны лишь тогда, когда исполняем волю Божию. Почему? – Потому что, исполняя свои прихоти и страсти, мы порабощаем дух – душе, разум – чувственности, то есть лучшее – худшему. Страсти, если человек не преодолевает их, чувственность, если человек не контролирует ее, становятся тиранами для человека. Ему кажется, что он свободен, что он осуществляет свои желания, а на самом деле он – раб своей худшей стороны; если можно так сказать, он – раб своей собственной болезни. Только тогда человек получает истинную свободу, когда живет в гармонии с Божественной волей. Только исполнение заповедей Священного Писания есть истинная свобода. Почему? Потому что эти заповеди не чужды и не внешни для человека; они, в сущности говоря, и являются самым глубоким, самым лучшим проявлением его истинного «я». Поэтому, исполняя заповеди, человек живет истинно достойной, человеческой жизнью. Тогда он воистину свободен.

Гордый человек никогда не может быть ни мирен, ни счастлив. Гордый находится в конфликте со всем окружающим миром, ибо считает, что именно он – центр мира, а так как невозможно заставить верить в это других, внутренне чувствует себя обиженным и оскорбленным. Даже если гордые люди объединены на время какой-либо общей идеей, то это все равно непрочный союз. Это союз, который распадется и окончится враждой всех против каждого и каждого против всех. Гордец не может иметь ни мира, ни покоя. Он постоянно в смущении, все время раздражен, никогда не бывает удовлетворен.

Гордый человек не может уважать другого человека, так как гордость – это ложное сознание своего мнимого превосходства. Гордый человек в глубине души считает, что все остальные могут быть только его рабами и исполнять лишь его волю. Гордые люди всегда являются насильниками других. Это насилие может проявляться в разных формах и в разных масштабах. Очень часто ареной такого насилия становятся отношения между супругами. И в этом – одна из причин непрочности современной семьи: вместо союза любви она превращается в непрестанную борьбу за власть между ее членами, каждый из которых уверен, что будет благо, если он в своей семье станет повелителем и царем.

Гордый человек внешне может быть религиозен, но только внешне, потому что сердце гордого человека никогда не сможет горячо и покаянно молиться. Гордый похож на больного, который уверен, что здоров. Такой человек глубоко оскорбится, если скажут, что ему грозит смертельная опасность от болезни, хотя в это время он будет заживо сгнивать от какой-нибудь внутренней язвы или раковой опухоли.

Да, всякая страсть, всякая ложь, всякое зло – от диавола. Но гордость – самое страшное из всех зол для духовной жизни, самое большое уподобление демону. Гордый даже свои способности обращает во зло. Поэтому благо для гордого не иметь никаких талантов. И Господь часто отнимает их у гордого для его же спасения. Существует духовное состояние, которое называется прелестью, когда гордость доводит человека до умопомешательства, и он приписывает себе способности чудотворца, пророка, духовидца, прозорливого и т. д. Люди, впавшие в прелесть, внешне похожи на безумных, но всякий гордый человек, в сущности говоря, и есть безумец, потому что вне Бога – область тьмы и безумия, а гордый выходит из центра жизни, удаляется от Бога. Поэтому священник, задача которого – быть проповедником Евангелия, совершителем таинств и духовным отцом, больше всего должен заботиться о том, чтобы искоренять у своих духовных детей гордость.

Гордый – это человек, отравленный ядом. Больше всего, наверное, любили людей Пророки и Апостолы, однако они предпочитали для блага своих ближних обличать их недостатки и пороки и большей частью страдали за это. Именно в этом и выражалась их любовь. Они хотели спасения другим, любили человека и поэтому ненавидели в нем грех. Духовный отец, который поощряет или хотя бы не искореняет у своих духовных чад чувство надменности, гордости, превозношения, тщеславия в любых формах, похож на отравителя колодцев, который тайно бросает в колодец яд, и тот, кто пьет из него, умирает. Поэтому священник должен быть очень осторожен в похвалах. Похвалить человека можно в том случае, если он впадает в уныние и отчаяние – чтобы не потерял надежды. Но льстить человеку – это значит делать его духовным трупом. Если человек поверит в свои мнимые достоинства, то ему останется только радоваться, что он «такой хороший». А когда иссякает покаяние, то уже нет продвижения вперед, тогда появляется другая – центробежная – сила, и человек скользит вниз, сам не подозревая об этом. Святой Иоанн Лествичник пишет, что в час смерти многие будут проклинать своих духовных отцов за то, что те не были строги к ним. Истинная любовь выражается не в похвалах и не в сладких словах. Истинная любовь выражается в желании, чтобы все спаслись. Вся земная жизнь – время испытания, самоопределения и борьбы с грехом, поле битвы, где может быть или победа, или поражение. Истинно любит человека тот, кто хочет, чтобы человек освободился от своих пороков и грехов, и готов ему в этом помочь. Если духовный отец безразлично относится к порокам своей паствы, то, значит, он не любит ее.

Наша жизнь – это борьба с темными духами. Ерм пишет, что около каждого человека есть темный и светлый дух; около каждого из нас стоит демон-искуситель. Все мы находимся в страшной духовной опасности, все мы стоим как бы на краю бездны. А гордый забывает об этом. Он похож на пьяного: пьяному кажется, что он сильнее всех, что он захочет – и перейдет море, ударит по стене – и разрушится стена. А со стороны он жалок и смешон. Так и гордый человек. Но мало того, что гордец жалок и смешон. Весь трагизм в том, что он попадает под власть гордого духа – демона – и становится его покорным рабом.

Христианин должен прежде всего стяжать в своем сердце смирение. Смирение и грешника поднимет из бездны, а гордость и первоангела свергла с небес. Святые Отцы имели различные дарования, и они смиряли себя этими дарованиями, приписывая их только Богу, а не себе. Чем больше давал им Господь, тем смиреннее они становились и говорили: «Мы недостойны такой милости Божией», и считали себя хранителями чужого сокровища. Мы же и малое добро приписываем только самим себе. Вот и в Церкви теперь не совершаются так явственно дивные чудеса, исцеления, явления сверхъестественных сил, как в первые века. Почему? Ради нашего спасения. Потому что мы и это припишем не Богу, а себе самим и обязательно впадем в надменность, кичение и превозношение. Ныне Господь, отвечая на наши молитвы и творя чудеса беспрерывно, делает это сокровенно, зная, что мы можем превознестись самими милостями Его.

О прелести

Этимологически славянское слово «прелесть» состоит из корня «лесть», то есть ложь, обман и заблуждение, и приставки «пре-», которая усиливает и увеличивает действие или качество. Значит, прелесть – это особо опасное, особо страшное заблуждение, коварный обман демона. Прелесть – это потеря правильных духовных ориентиров. Прелесть – это повторение греха Адама и сатаны, когда человек вне правильного духовного развития, вне аскезы и учения о спасении Православной Церкви хочет достигнуть духовных высот; когда он без уподобления Богу через жизнь по евангельским заповедям и борьбу с грехом хочет быть равным Богу. Конечно, многие, находящиеся в прелести, будут отрицать, что они хотят быть равными Богу; но в подсознании их присутствует пагубная идея своей духовной значимости, мысль о высоте своей внутренней жизни, что совершенно не соответствует их реальному состоянию.

Как начинается прелесть? Каковы виды ее? Прелесть начинается с непослушания Церкви, с искания каких-то особых путей спасения и совершенства, то есть с некоего духовного экспериментаторства.

Начало прелести – излишнее доверие к себе. Например, доверие к своим субъективным переживаниям и культивирование их; в результате этого у человека могут появиться некие зрительные и слуховые образы. Картины своей фантазии и демонические явления такие люди нередко принимают за Божественное откровение или посещение их Ангелами.

Основа прелести, как и основа всякого греха, – это гордыня и самомнение. А сама гордыня имеет несколько аспектов, несколько разновидностей. Гордость перед людьми – мирская гордыня – то, что мы называем высокомерием. Другой вид гордыни – гордыня духовная, гордость перед Богом, когда человеку кажется, что он имеет полноту добродетелей и все необходимое ему для спасения, что он не нуждается ни в чем и ни в ком. Прельщенный гордец убежден в том, что он не нуждается даже в помощи благодати Божией, а может достигнуть всего сам, своим умом и подвигом своей личной воли. Здесь начинается перемещение центра духовной жизни с Бога на самого себя, здесь начинается духовный эгоцентризм. Человек хочет черпать духовные силы в себе самом, в своих мистических переживаниях и в своих личных откровениях. Подобное притягивает к себе подобное, это – закон духовной симпатии. Поэтому гордость вводит человека в контакт, то есть в особую близость, с духом гордыни – сатаной. Душа гордого начинает принимать информацию от демонов, информацию от мира падших, отверженных, темных духов; информацию в виде блестящих идей, которые он воспринимает как духовные открытия и считает, что еще ни один подвижник не имел таких познаний, каких удостоился он.

В области чувств и эмоций сатана дает ему какие-то странные восторги. Они кажутся ему благодатью Духа Святаго, высшим духовным состоянием, раем его души. А на самом деле эти восторги являются лишь утонченным действием страстей, которые возбуждает и преобразует демоническая сила. И вот подобное возбуждение нервов, плоти и крови он принимает за духовные, Богом данные состояния. Но надо сказать, что эти сатанинские вдохновения и восторги в глубине своей душа все равно ощущает как нечто страшное и чужое. Потому у обольщенных приливы «радости» сменяются упадком и отчаянием. Почти у всех обольщенных периодически наступают состояния адской тоски, когда они хотят покончить жизнь самоубийством.

Прельщенный получает информацию и на чувственном уровне. Он может видеть какие-то странные видения, похожие на видения наркоманов: иногда хаотические образы, а иногда – целые сцены, которые разыгрывает перед ним демон. И во время молитвы он также часто представляет в визуальном плане то, о чем молится, представляет картины рая и ада. (Фантазия и зрительные представления во время молитвы – это уже патология молитвы. А зачастую, хотя и не всегда, – один из симптомов прелести). Иногда – слышит голоса, которые принимает за голос Ангела-хранителя или за Херувимское пение. И наконец он приходит к выводу, что ему уже никто не нужен: ни учитель, ни книги, ни опыт Церкви, что Бог избрал его как пророка, как Своего собеседника, что он получает все свои внушения и мысли непосредственно от Него. Тогда этот человек совершенно перестает воспринимать то, что говорят ему другие. Если его убеждают, что он противоречит святым Отцам, то для него это – не довод, так как в глубине души он считает, что святые Отцы, может быть, и взошли на какую-то высоту, но он взошел выше и видит больше, чем они. Если его убеждают, что это от демона, то он считает, что говорят с ним непросвещенные люди, которые просто не понимают его духовной высоты, ибо говорят с позиции своего невежества и ничтожества. Поэтому прельщенный в сердце своем глубоко презирает тех, кто старается открыть ему глаза и вывести его из этого пагубного состояния.

Нередко впадали в прелесть люди, продвинувшиеся в духовной жизни и затем «залюбовавшиеся» сами собой. Состояние это приходит обычно не сразу; оно начинается, как правило, с противоречия, а затем – непослушания тем лицам, которые поставлены над нами; для мирянина это – церковная иерархия, для монашествующего – игумен и духовный отец. Затем непослушание переходит в совершенное презрение всех советов и ненависть к тому, кто обличает. Человек становится кумиром сам для себя, он не может истинно молиться Богу, хотя бы и совершал продолжительные молитвословия. Ибо настоящая молитва подразумевает собственную недостаточность, а он, обращаясь к Богу, подсознательно считает, что уже имеет все нужное для спасения. И Бог становится для него как бы лишним и ненужным. Прельщенный человек ищет в молитве все новых «поразительных» откровений, «острых» духовных ощущений. Он как бы становится гурманом своих собственных страстей, которые диавол показывает ему в виде высоких духовных чувств. Темные духи идут навстречу его раскрытой для них душе, его внутреннему призыву, и человеку кажется, что он здесь, на земле, переживает то, что Ангелы – на небе; здесь, на земле, знает и видит то, что в раю созерцают лики святых.

Такой человек постепенно обожествляет себя, постепенно начинает чувствовать себя как бы центром всего мироздания. Он не может любить других людей, так как любит только себя, и еще как любит! Он любит себя с неким религиозным благоговением и поэтому возмущается теми, кто не относится к нему так же. Часто человек, находящийся в прелести, состоит как бы во вражде и войне со всеми остальными; он может признать только того, кто поверит в его мнимые достоинства и в его мнимую святость. Эти люди деградируют и умственно, и духовно; часто они становятся посмешищем для окружающих. Иногда у них во время молитвы в нервном, страстном возбуждении начинаются конвульсии, судороги, течет пена изо рта; они прерывают молитву какими-то странными возгласами и криками. Но и будучи в таком жалком состоянии, они все равно не отрезвляются. Им кажется, что мир несправедлив к ним, гонит и мучает их, как всех пророков.

В житиях святых мы читаем о случаях прелести, о тех видениях, которые обольщенные принимали за явления Спасителя, Божией Матери и Ангелов; о требовании почитания к себе со стороны окружающих. Обычно попавшие в прелесть, как попавшие в волчий капкан, остаются в ней, не могут вырваться; спасти человека от прелести может только особая благодать Божия. Лишь какое-нибудь сильное и страшное потрясение может вернуть человеку потерянное смирение и восстановить обращенность его души к Богу. Оттого-то, если и бывают случаи исцеления, то происходит оно через огромные страдания, продолжительные болезни или какое-то очевидное вмешательство Божественной силы. Поэтому на духовном пути гордость является величайшей опасностью. Да, всякие грехи отдаляют человека от Бога, всякий грех – это тайный союз с демоном. Но гордость страшнее всего. Она делает человека своим среди падших духов; единым духом с сатаной.

Можно ли верить снам?

Порой человек впадает в «ошибку», в прелесть под влиянием снов – демон обольщает его, делает как бы «пророком». Как таковой отрицать феномен сновидений мы не можем. В состоянии сна душа человека более чутка к импульсам из внематериального мира. Однако беда в том, что из-за притупления нашей религиозной интуиции мы все менее и менее способны различать, из каких сфер идут к нам эти импульсы, от кого сновидения: от темной или от светлой силы. Поэтому, чтобы не впасть в заблуждение, безопаснее вовсе не верить снам. Относиться же к ним с доверием можно, пожалуй, только в некоторых случаях – когда они призывают нас к покаянию.

Сновидения похожи на полки, где рядом могут стоять и лекарства, и яд, а надписи прочесть невозможно. Поэтому лучше не трогать неизвестных нам снадобий, нежели, думая, что мы примем целительное средство, ошибиться и принять отраву.

Один святой рассказал такую притчу: муж уехал из дома и сказал жене: «До моего приезда не открывай никому двери». Но, отъехав на некоторое расстояние, он решил проверить, исполнит ли жена его просьбу. Вернувшись, он стал стучать в дверь и звать супругу. Но та отвечала: «Мой муж запретил мне открывать кому бы то ни было». Супруг сказал: «Но ведь я твой муж, неужели ты не узнаешь меня по голосу?» «Может быть, ты и мой муж, но, возможно, кто-нибудь подделался под его голос, поэтому лучше я исполню то, что он мне велел». Муж простоял у порога всю ночь, а наутро, войдя в дом, похвалил жену за то, что она поступила правильно. Итак, если даже сновидение будет от Бога, но мы отвергнем его из-за опасения отступить от своего Создателя, то такое отвержение не будет оскорблением Господа.

Преподобный Иоанн Лествичник говорит: «Верующий сновидениям подобен человеку, гоняющемуся за собственной тенью». Некоторого подвижника, прожившего долгое время в пустыне, диавол не мог победить ничем. И вот он решил обмануть его через сновидения – представляя в них, что к нему должны прийти какие-то люди. И действительно, через некоторое время эти люди приходили: сатана знал, что живущие вдалеке собираются посетить пустынника. Затем он стал показывать ему – также в сновидениях – где лежат различные потерянные или спрятанные вещи, и их там на самом деле находили. Так демонические сновидения раз за разом подтверждались и, в конце концов, монах-пустынножитель полностью уверовал в свои силы. Тогда падший херувим начал показывать ему два народа – иудейский и христианский. Иудеев вместе с праотцами – во славе, а христиан – в аду. Эти сновидения продолжались, и монах решил: значит, истинная религия – это религия евреев, а христианство – пагубно. И, прельщенный, он бросил монашество, ушел в мир, принял иудейство, женился и умер от тяжелой болезни нераскаявшимся.

Афонские отцы имеют такое правило – не отвергать и не принимать; не говорить, что этот сон или видение от Бога, и не утверждать, что оно от диавола, а сказать: «я не знаю», и пройти мимо. В некоторых случаях об особенно поразительном сне можно рассказать своему духовному наставнику, но при условии, что он имеет определенный духовный опыт.

Особенности религиозного мышления Востока и Запада

Английский поэт Киплинг начал свою поэму словами: «О, Запад есть Запад, Восток есть Восток, и с мест они не сойдут, пока не предстанет небо с землей на Страшный Господень Суд». Здесь под Востоком и Западом мы должны подразумевать не части света, которые разделены географически Уральским и Кавказским хребтами. Скорее, под Востоком нужно понимать тот обширный регион, который занимала некогда восточная часть Римской империи, а затем – Византия и страны Ближнего Востока (сюда же можно включить и Египет и Эфиопию), а под Западом – державы западноевропейские и вообще все государства западноевропейской культуры.

Святые Отцы образно говорили: «Свет воссиял с Востока»; Восток символически означал Рай, Эдем, страну вечного Божественного Света.

Запад молод в культурно-историческом отношении, Запад юн. Восток стар. Запад деятелен. Восток созерцателен. Запад – весь в эмоциях, весь в движении, весь в динамике. Восток же углублен в себя, он как бы не отрывает взгляда от сокровищ, которыми обладает. Запад – в порыве, в поиске, в дерзновении. Восток же хранит. Запад мечтает и грезит. Восток ищет везде вечные идеи под покровом видимого. Запад одевает своих святых в белоснежные одеяния, увенчивает их головы венками из роз, а Восток видит святость одинаково и под рубищем, и под золотом, не делает атрибутом святых ни лохмотья нищего, ни власяницу монаха, ни пурпур царей, он как бы проходит мимо внешнего.