Четки

– Ничего не случилось, видишь? – он показал на машины. – Все даже к лучшему, мне заплатят за ремонт. Родная, помни, это важно: если какой-то психолог будет спрашивать, ты думала, что это просто игра.

– Чтобы мне не подняли ПО?

Харпад сглотнул. Она понимала больше, чем могло показаться. Он поцеловал ее в волосы и встал.

– Если ничего не случилось… – Он обернулся к мужчине, но сзади уже раздался сигнал полиции. Он опустил голову. Еще мгновение назад была надежда, что этого можно избежать. Обычно так и происходило, хватало только сервисных авто. Обе машины могли ехать дальше, если бы не блокировка компьютеров.

На аварийной полосе остановился серебряный Тарпан с высоким клиренсом и бампером, который напоминал энергопоглощающую панель. Двери открылись, наружу вышел полицейский в комбинезоне, каске с затемненным зеркальным щитком и со знаком Сирены на груди. Он отсалютовал, назвал свой номер и спросил:

– Пострадавшие есть?

Харпад покачал головой.

– Пожалуйста, словами, – потребовал полицейский.

– Я – нормально. Там, – он показал на вторую машину, – не знаю.

– Тогда почему вы отрицали, если у вас не было данных?

Харпад напрягся. Связываться с полицией всегда рискованно, но они тоже люди, даже если скрыты за анонимностью униформы.

– Я не сделал ничего противозаконного, – сказал он. – И был бы весьма благодарен за быстрое урегулирование дела. Эта ситуация мне неприятна.

Полицейский уже что-то искал в экране коммуникатора, размещенного на запястье.

– Вы поедете с нами, – заявил он неожиданно. – Пожалуйста, займите место в транспорте.

Двери в задней части полицейского Тарпана открылись, и показались кресла, повернутые спинкой к стене. Наружу выпрыгнул второй полицейский.

– Я не нарушил закон, – ошарашенно повторил нюхач.

– Мы должны прояснить вопросы, касающиеся программного обеспечения противоаварийной системы.

– Со мной девятилетний ребенок…

– Садитесь, – повторил требовательно полицейский. – Ребенком займемся мы.

По аварийной полосе к ним медленно приближался второй Тарпан, уже без сирены.

– Полицейские отвезут тебя к маме, – Харпад обнял дочь. – Они хотят выяснить причину столкновения, и я должен поехать с ними. – Потом он прошептал: – Помни, что я говорил про игру…

Девочка посмотрела в зеркальные щитки шлемов. В их отражении она казалась еще меньше. Марыся медленно кивнула, но маленький ротик искривился. Харпад почувствовал, как его сердце замирает. По настоянию второго полицейского он сел в Тарпан. Прежде чем закрылись двери, он посмотрел на дочь. Она стояла возле разбитой машины и плакала.

* * *

Стеклянные двери камеры со скрежетом открылись. Вырванный из нервного полусна, он тут же поднялся на ноги. Охранник в зеркальном шлеме указал ему на двери в конце коридора. Нюхач пошел вдоль серой стены, слыша за спиной его шаги. Они прошли мимо одних дверей, вторых. Третьи были открыты. Охранник схватил его за локоть и толкнул внутрь.

– О каких проблемах с программным обеспечением идет речь?! – рявкнул Харпад. – Этим занимается автосервис.

Вместо ответа – звук захлопнувшейся двери. Он оказался в сером помещении три на три метра. Посредине стоял стол с закругленными углами и два стула, половину одной из стен занимало зеркало, точно венецианское. Из ламп, скрытых в щелях потолка, падал тусклый свет. Не успел он сесть, как двери снова открылись. Вошла полицейская – комбинезон не смог скрыть анатомические особенности. Жестом она указала ему на стул, зеркальный шлем качнулся. Она подождала, пока Харпад сядет, и сделала то же самое.

– Я жду пять часов, – начал он. – Без связи с миром.

– Мне жаль. Способ сопровождения вас сюда от нас не зависит.

– То есть речь идет не о программном обеспечении, – он старался не показывать волнение. Мысленно повторял, что полиция не занимается делами Надзора. – Тогда в чем дело? Зачем вы продержали меня столько времени за решеткой?

– У нас есть к вам просьба.

– В таком случае вы чертовски плохо начали, ребята, – он пытался казаться крутым. – Я расстался с женой. Она разрешила мне видеться с дочерью раз в две недели, и сегодня была одна из этих встреч. Вы думаете, она обрадовалась, когда ребенка привезла полиция?

– Сотрудничество с нами, безусловно, поможет вам во время предполагаемого рассмотрения дела в суде.

– Да, это будет просто великолепно! – он встал и стал ходить взад-вперед вдоль стены. – Отца заперли в камере за неисправность противоаварийной системы, при этом он чуть не убил собственную дочь, а теперь хочет получить над ней опеку. Суд точно будет в восторге! К тому же он и так автоматически предоставляет матери опеку над ребенком, не так ли?

Полицейская спокойно ждала, пока он остановится, и парировала его тираду одной фразой:

– Ребенок ехал спереди.

Харпад поджал губы.

– Ну так выпишите мне штраф.

– Сядьте, – она указала на стул. Он неохотно подчинился. – Если вам не нравится слово «просьба», могу заменить его на «предложение». Мы знаем, чем вы занимаетесь.

– Я уже месяц как безработный.

– Я имею в виду то, чем вы действительно занимаетесь. На протяжении десяти лет. Вы считываете показатель Потенциальной Опасности из базы данных g.A.I.a.

– Это не незаконно. Настолько же легально, насколько ясновидение, лозоискательство и сраная хиромантия!

– Прошу не выражаться. Это не незаконно, если выставляются счета и платятся налоги. Вы можете доказать, что получили эти деньги законно? Каким образом вы оплачиваете абонемент на машину?

– Вам не хватает людей, – Харпад нахмурился, – поэтому передо мной сидит злой и добрый полицейский в одном лице. К чему этот разговор?

– Это конфиденциально. Разговор останется между нами.

Харпад посмотрел в сторону. В углу под потолком была маленькая черная кнопка. Камера. Одна из камер. Разумеется, передача изображения шла прямиком в сеть g.A.I.a.

Полицейская проследила за его взглядом.

– Сломана.

– Неужели?

Она пожала плечами.

– Мы подготовились, господин Харповский. То, о чем мы будем сейчас с вами говорить, должно остаться между нами.