Мерцание страз

Мерцание страз
Рахиль Гуревич

Бывают недобрые люди, у них чёрная душа, сглаз, они – злорадство и ненависть. Инесса ненавидит местную звезду-фигуристку, но её мама шьёт фигуристам костюмы. Её друг повесился, её друзья – убийца и лжесвидетельница. В её душе нет места прощению. Всё больше вопросов вызывает и город. Город – лёд, город – надежда, город – кара, город – напоминание, город – справедливость, жестокость и мщение. Говорят, что в парке ходят тени прошлого, а в лесу появляются тринадцать месяцев, но видят их далеко не все. Исповедь, расследование и – преступление, именно так, а не в обратном порядке. Иногда случается, что бедовые люди – отличные друзья, ведь друзья познаются в беде. Смогут ли они помочь Инессе замести следы и уйти от ответственности? Мистика, триллер, детектив. Для любителей льда, снега, фигурного катания, хоккея и зловещих теней прошлого. Два тома

Рахиль Гуревич

Мерцание страз

Новый Год и Рождество – время надежд, время ожидания, волшебства, мечты, исполнения желаний. Смотришь в окно – везде суета. Идёшь прогуляться – все, кроме тебя, в предвкушении: тащат сумки с деликатесами, яркие подарочные пакеты, коробки, перевязанные бантами, и что-то загадочное, упакованное в бумагу; все куда-то бегут, болтают по телефону, из кульков выпадают и катятся по снегу мандарины – привет тропическому лету Южного полушария; уличные гирлянды и экраны смартфонов освещают счастливые улыбки – люди принимают онлайн-поздравления и виртуальные подарки. С размахом проходят корпоративы, на новогодних ярмарках – не протолкнуться. Ночью подвыпившие граждане напевают песни, постреливают фейерверки. Ты же смотришь из окна и в сотый раз убеждаешься, что никому не нужен. Не с кем поговорить о прочитанной книге, о просмотренном фильме или сериале, посидеть в кафе или погулять. Вся жизнь кажется бесполезной, бессмысленной, наигранной и лживой, не праздник, а мучение и тоска.

Если у вас такое невесёлое настроение, самое время запереться дома, сесть в кресло под новогоднюю ёлку, за стол или на диван – в конце концов они тоже немые друзья! – да хоть на пол, на коврик – взять книгу, полную трагедий и страстей, почитать и понять, как хорошо, когда не происходит ничего, как это здорово, что не надо нервничать, беспокоиться за родных и близких, не бояться до обморока в ожидании неизвестности. Героям повести «Мерцание страз» о спокойствии и тишине остаётся лишь мечтать. С какой бы радостью они поменялись с вами, но, увы: их историю не повернуть вспять…

Рождество не только праздник.

В Рождество,

В морозный день,

Мрачно.

Мысли как на казни,

А от друга только тень.

Появилась книга в кресле.

Строчки…

Записал их кто-то…

И герои здесь,

На месте,

И сюжет

Водоворотом

Закрутил:

Бросок в пучину.

Выплыл месяц из тумана.

Страсти – главная причина,

Люди жалки, и – с изъяном.

Зло возникло на страницах,

Время заискрилось вновь,

Вечны происки убийцы,

Так же вечны, как любовь!

Том первый. Тени прошлого

Пролог

«А я ведь человек,

А я ведь человек,

Я всё так близко к сердцу принимаю».

Владимир Харитонов

Инесса возвращалась в Шайбу на целую неделю. Чем ближе подъезжала к родному городу, тем меньше радовалась, что удалось вырваться двадцать восьмого. Подруга Лиза впервые не с ней. Впервые они возвращаются порознь. Лиза прибудет послезавтра, назад в Одинокий уедут вместе третьего января. С Лизой они с шести лет занимались хоккеем в родной Шайбе, вместе получили вызов в подмосковный Одинокий в молодёжку и полгода отыграли в ней. Отыграли – сильно сказано. Пока просто тренировки – изнуряющие, резерв он такой. Странно всё-таки… Инессу отпустили на праздники, и других девчонок из команды, а Лизу – нет… Инесса уговаривала себя: мало ли, почему Лизу обязали тренироваться ещё два дня, мало ли какие причины. Может наказали за лишний вес, заставляют сбрасывать на скакалке в зале, а может оставили, чтобы пробовать во взрослой команде? Взрослые ж остались трениться! Неужели Лизу готовят в сборную, а остальных нет? Не может быть! Ещё точно два года в молодёжке, год во взрослом резерве – так обещали Инессе и Лизе, когда пригласили – небывалое для шайбовского клуба событие: двух девчонок маленького пусть и насквозь хоккейного города (впрочем, женская команда внове даже в Шайбе) на уровень страны. Нет! Инесса не допустит в себе подозрительные недружелюбные, не командные мысли. Инесса – командный человек, семья Лизы когда-то помогла её семье. Инесса всегда старается быть благодарной, и потом – Инессу с самого начала пригласили для спарринга. Получается, сейчас Лиза создала Инессе конкуренцию и вытеснила?.. Хорошо, но почему она об этом не сказала? Они же вместе живут полгода на съёмной квартире! Неужели Лиза скрывает, что её готовят во взрослый резерв?.. Инесса приказала себе перестать думать и уставилась в окно поезда. Все мысли материальны. А в их Шайбе, в городе с хоккейными традициями, ходят странные легенды ещё с тех пор, когда охотники в Рождество палками гоняли мяч по озеру. Якобы убитые животные являлись охотникам в виде ледяных призраков, и не только животные, а ещё и кто-то таинственный: ляприконы и разнообразные прозрачные призраки рассекали на ножах по замёрзшим озёрам – первые коньки были ножами привязанными пеньковой бечёвкой к валенкам.

Подъезжая к городу, наблюдая родные насыпи, утыканные корявыми соснами, Инесса находилась в странном состоянии – напряжённом, возбуждённом и тоскливом. Неужели это снова зависть? А может обида с примесью горечи? Снова зависть и снова обида – две разрушительные черты точили Инессу с детства. Но сейчас просто накрыли с головой. И ничего с этим не поделать. Скорее всего, снова Инесса в пролёте. Поезд нёсся мимо лесов. Это начало тайги, но ещё не тайга. Отличные у них в пригороде леса, проходимые, и кедров навалом. И лиственницы, да даже берёзы – не всё же эти противные иголки круглый год прибивающиеся к обочинам дорог. Не рассмешили даже дети, карабкающиеся по обледенелым склонам. Дети пытались доползти до вершины косогора, туда, где маленькие пихты. Рубить, понятно, запрещено, но жители пригорода часто делали вылазки в лес с детьми за новогодним деревом. Если засекут, поймают лесники, ребёнка могут пожалеть. В их городе пихты наряжали чаще елей. Многие жители на собственных участках или сразу за забором выращивали пихты. С начала декабря в пригороде готовились к Новому году владельцы загородных коттеджей и старых развалюх: украшали деревья самодельными ледяными игрушками: заливали воду в формочки, закладывали с краю петлю бечёвки, выставляли на улицу и – вуаля! – самая лучшая на свете игрушка – настоящая, холодная, зимняя. Если воду подкрашивали, игрушки необычно, почти волшебно, искрились на холодном солнце, пока весна не топила их – ветки пихты плакали, на иголках оставались бечёвки как напоминания о неизбежном конце, а потом и бечёвки пропадали – тёплый резкий апрельский ветер срывал их, но, наверное, редкие верёвки запутывались в иголках намертво, навечно.

Жаль, что вокзал в центре и ехать Инессе по городу, не увидит она наряженные пихты пригорода, блики и мерцания их ледяных игрушек. Нигде больше нет такой красоты, как в пригородной зоне. Там и коттедж Тимки, у него на участке огромная пихта, посаженная, когда он родился. Тимка тоже её всегда украшает. Инесса обязательно сходит завтра к Тимке. Без звонка, просто прогуляется на тот дальний край города, просто спросит как дела – наверняка он вернулся на праздники, как и многие из тех, кто учился.

Город Шайба оживает зимой, болельщики снимают гостиницы, да и просто приезжают отдохнуть на новогодние. Искрится ледяными скульптурами-гигантами площадь перед Дворцом спорта. Город привык принимать зрителей зимой: две спортивные ледовые арены. Всю зиму – хоккейные матчи и этапы, чемпионаты, первенства на призы губернатора – для новисов, юниоров, сениоров в фигурке, для детей и юниоров – в хоккее.

От проспекта – вправо, к дому. Буксуют колёсики чемодана, увязают в снегу, таком непривычном для них, почти новых. Машины-чистильщики не справляются с обледенелым утоптанным многослоем… Дети лазят по сугробам, окаймляющим дорогу. Сугробы как стражники – ты идёшь по протоптанной или расчищенной дорожке, а они охраняют тебя, не выпустят ни влево, ни вправо.

Современный многоэтажный дом с квартирами свободной планировки. Перед домом – просторный двор, хоккейная коробка – в Шайбе они везде по дворам, и просто детская площадка, Инесса часто играла на ней в одиночестве в ту первую осень в Шайбе, когда они с мамой только приехали. Качели ещё видны, сигналят красными облупившимися железками на белом. Ну ещё турник жив, он сейчас Инессе по плечи, а летом подпрыгивать надо. Каруселей и беседок в виде грибков-боровиков как и не было. Детских горок тоже след простыл. Сейчас вместо площадки перед подъездом – поле; площадка – большая, свободная, не то, что пятачки с резиновым покрытием в Одиноком. Одинокий близко от столицы, там каждый сантиметр застроили, вырубили липовый уникальный парк, который сажали воины-победители давным-давно. Жители повозмущались и заткнулись, Инесса с ужасом думает, как она теперь летом без липового дурмана. До родной Шайбы война не дошла, в войну здесь работали эвакуированные предприятия. Они и разбили парк в овраге, за Инессиным домом. Парк с серпантиновой трассой, парк в то время, связывающий напрямую с заводом посёлок Шайбу. Сейчас парк – тренировочный объект, а завод – перевалочный гигантский склад, за ним всё тянутся ангары, бесконечные здания – промзона, дальше лес– ехать и ехать до него на маршрутке, а пешком идти час, бегом – полчаса. У Инессы дом на высоте, вокруг редкие сосны, парк – вниз. А за площадкой склон – можно кататься на санках и выезжать на небольшое озерцо. И повсюду сосны и пихты! В городе ещё туи попадаются и серебристые ёлки. Сказка! На первом этаже жилого дома у мамы Инессы, Розетты Владимировны, – мастерская, она шьёт костюмы для фигуристов. Этажом выше Инесса с мамой живут. На окнах – решётки, на всякий случай, и балконы с решёткой.

Инесса нажала домофон – кнопки кода сил набирать не было, да и приморозило их наверное. В тамбуре – мама. Обняла дебелыми руками, такими тёплыми, родными. Инесса отряхнулась, вошла в цех.

– Ты–Ледяночка! –мамина помощница выглянула из-за пятиниточного оверлока.

Лёд и Ладя –это дед Мороз со Снегуркой, в Шайбе их так называют, для детей иногда – Ледик и Ледяночка, детям так проще.

– Какая ты красотка! – обняла Инессу вторая мамина помощница Зоя Константиновна; её взяли, как только Инесса уехала из дома. Инесса раньше помогала маме обклеивать стразами костюмы фигуристов. Зоя Константовна годится Инессе в бабушки, но её выбрали из огромного числа желающих. Инесса – виртуоз в наклеивании страз и камней, а Зоя Константовна – супервиртуоз. Раньше Зоя Константовна работала педиатром, но ушла на пенсию по инвалидности из-за почек, занялась рукоделием и достигла высоких побед на местных выставках, где бабушки хвалятся своими рукодельными половичками. Зоя Константиновна не вспоминает врачебную свою бытность, но вовсю хвалится своими рукодельными победами, ну там реально есть чем хвалиться, что-то даже выкупил музей прикладного искусства, что-то повесили в мэрии, что-то в колледже местном. В поликлинике работа нервная, наверное поэтому Зоя Константиновна не вспоминает прежнюю специальность, здесь же, в мастерской, – спокойствие, царство творчества, атмосфера гармонии и искусства, пусть и прикладного, а не бессмертных полотен – неважно.

Инесса сходила помыться на второй этаж домой, спустилась обратно в мастерские, посидела на кухне за чаем, отдохнула, работницы закончили, попрощались, поздравили с наступающим. Мама спросила, как дела и поднялась в квартиру по делам. А к Инессе как раз в это время забежала Стася. Инесса давно заметила: у Стаси просто сверхспособность появляться именно в самый удобный момент, никого не напрягая, не ставя в неловкое положение не обременяя.

– Привет Инок! Обнимашки! – они обнялись. – И ты рано? У меня два зачёта автоматом, я сразу сюда. Торопилась, как чувствовала: что-то случится. Как тебе мой новый цвет? – Стася скинула с головы капюшон и копна шикарных волосы заискрилась в тёплом свете прихожей.

– Отлично.

– Вереско-фиалковый. Нравится?

– Очень. Что значит «зачёт автоматом»?

Все куда-то поступили. Стася, понятно, в универ в столице. Тимка где-то на вечернем, даже Лиза училась на заочке. Но Инесса решила не распыляться. Только трени, надо пахать, чтобы пробиться, чтобы заметили в каком-нибудь евроклубе и пригласили, Инесса никогда не умела распыляться. Или учёба, или спорт, ну язык, понятно, зубрила постоянно, занималась по бесплатным урокам в сети.