Адгезийская комедия

Вспоминая сейчас тот эпизод, я жалела Горбушу. Она бросила бассейн год назад. Как-то она переросла всех по годам. Её не выгоняли, как других, она сама ушла. В преддверии восьмого марта я ехала на автобусе, он открыл двери у метро. Я сидела у окна. Люди выходили и заходили, а Горбуша уже в другой шубе с ещё более шикарным пушистым воротником стояла на остановке в компании видно одноклассниц, она точно была душой компании, она смеялась и шутила, она даже не удосужилась посмотреть на окна автобуса, между мной и ней было всего-то метра два. Она с подругами ждала другого автобуса. Был такой день, яркое небо, как обои старого «ворда», пронзительное солнце, как вспышки лампочки системного блока, такие дни по весне случаются чаще и чаще. Я поняла, что она добрый и открытый человек. Никто не видит её голую спину, никто не обсуждает, как она мастерски нивелирует горб центральной перемычкой на брендовом топике. Она такая же, как все: в этом меховом пальто с огромным воротником повышенной пушистости. Ей было наплевать на меня, она выкинула меня из бошки как дикий кошмар, в бассейне после «немо» она от меня много лет шарахалась. По-моему она считала меня чуть ли не убийцей. Когда Левицкая начала истерить из-за результатов, психовать и ругаться с тренером, я видела, что Горбуша не злорадствует как остальные, она ещё больше стала опасаться Левицкую – та стала всем рассказывать, что Горбуша может сглазить, поэтому у неё самой горб, она чёрный маг. Когда Горбушу убрали из нашей группы, перевели в среднюю, она наверное единственный человек за всю историю бассейна, кто радовался переводу к мелким. Лишь бы не видеть Левицкую, ну и меня как можно реже.

Левицкая чуть не помешалась от обиды, с этого момента она проигрывала в нашем бассейне всем серьёзным. Левицкая стала пропускать внутренние старты, или судила, стала рассказывать, что ей важнее учёба, а не разные там водокачки – ну как все, кто не тянет. А потом она стала судить постоянно. Она не могла без бассейна, и не только без воды, она привыкла обсуждать всех, общаться. Асколова её обходила стороной, и ещё кое-кто, но в целом многие к ней норм относились. Левицкая смирилась, как сейчас смиряюсь я… А Горбуша просто перечеркнула плавательную страницу. Ей был нужен бассейн из-за позвоночника, вот она и терпела. Наверное, теперь она ходит в другой бассейн. Теперь её отпускают одну подальше, может даже она снимает с кем-то дорожку, для себя тренится, думала я, когда закрывались двери автобуса. Она так на меня и не взглянула, а я ждала, я хотела, чтобы улыбка слетела с её лица, чтобы она съёжилась под моим взглядом. Как же я тогда в автобусе злилась, что она обсуждала что-то очень интересное со своими девчонками, она была лучшая среди них, меня в её жизни не стало. И я знала как минимум одного пацана в бассейне, которому она нравилась. Вы догадались, что это был Пузырь.

Тоска разлилась по мыслям, тоска и обида, и наверное сожаление. Зачем? Зачем я мучила Горбушу? Зачем я издевалась, делала каменное лицо, игнорила общение, зачем я испепеляла её взглядом…

? Да все над ней посмеивались. Ты как все.

Я открыла глаза и посмотрела перед собой, но ничего не увидела, по радио играла тихая вкрадчивая музыка. Я закрыла глаза. Передо мной сидела Зина, лицо размыто, как блин. Она как морской царь на дне Нептуна сидела на троне. Но тронов в квартире никогда не было, даже стульев. Только шатающиеся табуретки, найденные на балконе, восставшие из пепла, починенные дядей Васей.

? Ты думаешь ты особенная? Ты как все.

? Шваброй своей не тыкай в меня. Ты мертва.

? Твоя бабка тоже.

? Моя бабушка не по своей воле. Ты её убила. Ты её обокрала. Я тебя ненавижу. Я не знаю как, но я отомщу твоему внуку и его семье.

? Поиграем в капитана немо? ? Зина страшно загоготала. Её рука стала расти и впилась мне в шею, я барахталась и задыхалась, но шла ко дну, к кафельному дну бассейна. Я не могла дышать, повсюду была изумрудная вода, а потом всё темнее, темнее, сквозь глубинную толщу свет не проникал.

Я очутилась в какой-то комнате, я кашляла и ловила воздух всей грудью. Горбуша сидела на стуле нога на ногу. Потом она встала и стала танцевать. Она держалась так прямо, так гордо и независимо, совсем не пришиблено.

? Я сейчас скручу фуэте, ? сказала она. – И ты умрёшь.

? Да пожалуйста, ? ответила я. – Крути свою фуэту. Обкрутись.

Она стала закручиваться, как полотенце, мы таким иногда хлестали девочек-абонементниц, выгоняя их из душевых. Полотенце-Горбуша стало хлестать меня, приговаривая: это тебе за вредительство, за наглость, за мерзость. Мне было ужасно больно, лицо пылало, плечи жгло. Но я молчала, я не хотела, чтобы видели, что мне больно. Я молчала… но воздуха снова стало не хватать…

Кто-то положил руку на моё плечо. Я открыла глаза, покрутила головой как это делает кот Том после того как его в очередной раз огрел палкой хитренький мышь. Ещё не хватало видений.

? Ну даёшь, Мальва, ? передо мной стоял мужчина, из тех, из самоедов-себяедов, тот что в рыжем одеянии ? в коричневом костюме с жёлтыми полосками…

От испуга я тут же очухалась и села: в комнате ни-ко-го!

Книга вторая. Адгезия. Клад

Часть третья. Адгезия

Глава первая. Сеня приехал

Телефон разрывался от вибрации. Сеня! На табло помечено десять пропущенных вызовов.

? Я у двери!

? Сейчас. ? Я заковыляла открывать.

? Да включи ты свет! Темно! ? Арсентий тыкался велом в шкаф. – Ну и баррикады!

Две недели в прихожей стояли стеллажи, , как во многих конторах, со стеклянными дверцами, метра два в высоту.

? Должны, Сень, приехать за шкафами, но всё не едут.

? Шкафы остались от предыдущих жильцов?

? Как ты догадался?

? Они же всё отовсюду тащили.

? И столик этот должны забрать.

? Ого! С резными ножками, из цельного дерева!

? Да. И с железной заплаткой на столешнице снизу.

Сеня протиснулся между стеной и шкафом, шкафы зашатались под напором мощи пловца.

? Стол-то что на шкафах держишь? Грохнется ж на голову кому.

? Для этого и держу.

? Что у тебя с рукой, что ты всё время её сжимаешь?

? Ой, Арсентий. Проходи в комнату.

? Подожди! Дай хату осмотреть.

? Я тебе все фото высылала, что тут интересного. Всё сохнет и сохнет, пыхает влагой и пыхает. Когда же жара? Что это за лето такое?

? Ковидное обычное лето. Я тут в книге нашёл кое-что интересное. ? Сеня вытащил из кармана мобильник. – Вот слушай. – И начал читать: ? «Два слова про эту скверную квартиренку, чтоб понять местность, на которой произошло дело. Эти две комнаты были точь-в-точь две канареечные клетки, одна к другой приставленные, одна другой меньше, в третьем этаже и окнами на двор». Ну у тебя – не на двор, скорее на соседний двор.

? Когда как, когда как….

Но Сеня пропустил мимо ушей, я бы тоже так сделала на его месте.

? И этаж не третий, а четвёртый… «Входя в квартиру, вы прямо вступали в узенький коридорчик, аршина в полтора шириною». Мальва, а?

? Я не знаю, сколько это – полтора аршина. У нас прихожая, а коридор теперь просторный вверх, мы же антресоли снесли.

? Но не вширь? – справедливо возразил Арсентий. Он по жизни был сама разумность. ? «Налево вышеозначенные две канареечные клетки, а прямо по коридорчику, в глубине, вход в крошечную кухню. Полторы кубических сажени необходимого для человека на двенадцать часов воздуху, может быть, в этих комнатках и было, но вряд ли больше».

? Я не знаю, сколько сажень, кухня нормальная. Не большая, не маленькая…

? «Были они до безобразия низки, но, что глупее всего, окна, двери, мебель – все, все было обвешано или убрано ситцем, прекрасным французским ситцем, и отделано фестончиками; но от этого комната казалась еще вдвое темнее и походила на внутренность дорожной кареты. В той комнатке, где я ждал, еще можно было повернуться, хотя все было загромождено мебелью, и, кстати, мебелью весьма недурною: тут были разные столики, с наборной работой…» А, Мальв, это про резные ножки, – Сеня подмигнул.

? Откуда читаешь? Тут в коридоре и интернет не ловится.

? Скачал, лол. «.. с бронзовой отделкой, ящики, изящный и даже богатый туалет. Но следующая комнатка, откуда я ждал ее выхода, спальня, густо отделенная от этой комнаты занавесью, (у тебя дверь, Мальв) состояла, как оказалось после, буквально из одной кровати. Все эти подробности необходимы, чтобы понять ту глупость, которую я сделал»[1 - Ф. М. Достоевский «Подросток», часть первая, глава восьмая, III].

? Какая глупость?