Мужчина и женщина: бесконечные трансформации. Книга первая

Хотя, с тех пор, – вновь из песни слов не выкинешь – мои восторги по поводу «Китаби Деде Коркут» поубавились. Это относится не только к «Китаби Деде Коркут», а практически ко всем героическим эпопеям.

За исключением «Илиады» Гомера[276 - «Илиада» Гомера – одно из величайших эпических произведения мировой литературы.]. На мой взгляд, самой великой Книги истории мировой литературы.

…жена как фактор гражданского общества

Понимаю, нетерпеливый читатель сразу спросит, а причём здесь «гражданское общество». Одно слово-понятие взято из приватной жизни, другое – из общественной, жизни, одно – понятие интимное, закрытое от посторонних глаз, другое – относится к сфере принципиально открытой, публичной.

Согласен, разумеется, «жена» относится к области приватного и, действительно, не имеет непосредственного отношения к сфере публичной.

Признаюсь и в другом, моя система доказательств порой мне самому кажется надуманной и искусственной, но потом сомнения рассеиваются, прибавляется чуточка уверенности. Что-то здесь, пожалуй, схвачено, подмечено, какое-то зерно во всём этом есть. Поэтому и решился поделиться своими наблюдениями.

Начну издалека. Мне приходилось говорить и писать о странных перекосах в нашем восприятии понятия «мать». В полемическом задоре даже заявлял, что азербайджанской культуре чуждо понятие «матери».

Мне решительно возражали, вся наша поэзия пронизана этим образом, а сколько песен посвящено матери, с какой эмоциональной отдачей все мы их слушаем.

Вновь согласен, и слушаем, и закатываем глаза, и умиляемся то ли образу «матери», то ли самим себе, за свои чувства к матери. Но обратите внимание (NB!), чаще всего речь идёт о «седовласой матери» («agbir??kli ana»). Именно от этой седовласой матери и наше умиление, и наша эмоциональная отдача, и наши восторги.

Но ведь «мать», по своему прямому смыслу, молодая женщина, скажу более «грубо и зримо»[277 - «Грубо и зримо» – строка из поэмы русского поэта В. Маяковского «Во весь голос».], это женщина в возрасте, так или иначе связанном с рождением ребёнка.

…где-то прочёл или от кого-то услышал, что Назим Хикмет[278 - Назим Хикмет – выдающийся турецкий поэт, драматург, общественный деятель.] сравнивал свободу с женщиной-матерью, груди которой полны молока…

А «седовласая мать» это образ не матери, а скорее бабушки, которая вышла из репродуктивного возраста.

…мы говорим о норме, а не об исключительных случаях…

Образом «седовласой матери» пронизана наша культура настолько, что по моим наблюдениям, даже сильно вытеснила образы «седовласых отцов»

…добавлю, что в нашем кино – сравните с кинематографом Центральной Азии[279 - Прежде всего, имеется в виду казахский кинематограф конца 1990-х – начала 2000-х, один из основных конфликтов которого связан с выпадением из современной жизни стариков, носителей национального нравственного кода.] – как пластически, так и содержательно, нет образов стариков как аутентичных носителей национального кода…

Седовласая бабушка это прекрасно, но, как бы сказать поделикатнее, чтобы ничего обидного, это – после жизни. Это некая дистанция от непосредственности самой жизни, дистанция уважения, почитания (ehtiram), когда любое преодоление этой дистанции оказывается противоестественным, признаком дурного тона.

…Западная литература, театр, кино, полны примеров того как «бабушка» будто заново начинает жизнь, освободившись от пут мужа и семьи, но это не про нас, и совсем другая тема…

«Пожилая мать» один из основных признаков многопоколенной семьи. Она когда-то сама пришла в эту многопоколенную семью, чтобы подчиниться её нравам

…азербайджанское «невеста» («g?lin», «та, которая пришла»), очень точно выражает эту психологию «пришлости»…

Жена, которая «пришла» должна подчиниться правилам многопоколенной семьи, по крайней мере, до тех пор, пока не обретёт новый статус в качестве «седовласой».

Вот я и хочу обратить внимание, насколько не безобидна эта подмена матери как женщины в репродуктивном возрасте, «седовласой матерью». Поскольку последняя характеризует привязанность, а возможно, и подчинённость, многопоколенной семье. И постоянно будет тормозить выход к социуму, иначе говоря, тормозить представление о том, что у молодых мужчины или женщины могут быть интересы вне многопоколенной семьи.

Мир, вне многопоколенной семьи нужен только для того, чтобы у него «забирать», и «приносить» в многопоколенную семью.

В данной системе ценностей «жена, та, которая пришла», уже по определению, не может быть значимой фигурой.

Во-первых, она может «увести мужа» от всех остальных родственников.

Во-вторых, может внести раскол в отношения между братьями.

Участь сестёр – становиться невестами, становиться теми, которые должны уйти. Они даже толком дочерьми не должны становиться, поэтому нет необходимости в отдельном слове, просто особь женского пола.[280 - В азербайджанском языке слова «девочка» и «дочь» выражаются одним словом (qiz), но есть слово «мальчик» (oglan) и слово «сын» (ogul).]

Вы возразите, и будете правы, что это всё теория, а в жизни всё давно не так. Сегодня на улице можно встретить попрошайничающих «бабушек», да и в большинстве семей, особенно невысокого достатка, уважение к «бабушке» скорее дань традициям, а нередко просто лицемерное прикрытие более суровой реальности. Во многих семьях жена давно не та, которая «пришла», и практически всем верховодит. Что нет и не было у нас не «Кабанихи»[281 - Кабаниха – персонаж пьесы русского драматурга А. Островского «Гроза»], ни «Вассы Железновой»[282 - «Васса Железнова» – персонаж пьесы русского писателя и драматурга М. Горького «Васса Железнова».].

Всё верно, жизнь есть жизнь, а большой город есть большой город. Он способен перемолоть самые консервативные традиции. Согласен, но разве мы не видим как у нас, даже в большом городе, едва ли не большинство молодых мужчин и женщин связаны цепкими узами. Разве мы не видим, как живучи у нас патриархальные предрассудки, как отравляют жизнь не одного молодого мужчины или молодой женщины.

Слова, как всегда, многое определяют. Можно стать их пленником, даже не подозревая об этом.

А всё по той причине, что продолжаешь подменять мать твоих детей, твоей собственной матерью.

Прочёл недавно такую мысль философа Вадима Руднева[283 - Руднев Вадим – российский семиотик, лингвист, филолог, культуролог и философ.] в его рецензии на книгу Гарри Гантрипа. «Шизоидные явления, объектные отношения и самость»[284 - Гантрип Гарри – автор психологических и психиатрических книг. Дополнительную информацию в Интернете не нашёл.].

В. Руднев пишет:

«Большую роль в переходе к реалистичному восприятию мира играет то, как мать реагирует на агрессию малыша. Уничтожая мать в фантазии, ребёнок убеждается в её выживании в реальности, что подтверждает её независимость как внешнего, реального объекта. В этом случае на неё можно действительно положиться, не боясь разрушительной силы собственных импульсов. Такое «использование объекта», в свою очередь, важно для формирования в будущем способности к зрелой любви».

Не будучи знаком с книгой Гарри Гантрипа и, в целом, с литературой по психиатрии и психоаналитике (кроме, скажем так, 3. Фрейда для начинающих) не могу судить обо всех нюансах мысли В. Руднева.

Но – как я понял – нормальный и естественный процесс «уничтожения матери в фантазии»,

во-первых, способствует тому, что сама мать более органично сможет «выжить в реальности», после того, как дети выросли и стали самостоятельными;

во-вторых, именно в этом случае на мать можно действительно положиться, не боясь собственных разрушительных импульсов, особенно острых в подростковый период;

в-третьих, – может быть самое главное – это необходимый переход к будущей способности к зрелой любви, возможный только после «уничтожения матери в фантазии».

Не надо понимать эти мысли буквально, речь идёт о нормальном процессе взросления и отпочкования.

В противном случае, как мужчина, так и женщина, так и остаются в материнской плаценте, лишённые способности создать собственную семью.

Но причём здесь «гражданское общество», снова спросите вы.

Теперь мы подходим к самому главному, которое, надеюсь, снимет многие (но не все) вопросы.

Жена, в большом городе перестаёт быть той, которая пришла.

Она разрывает дистанцию почитания и почтения, она разрывает любые традиции, она никогда не подчинится правилам многопоколенности.

Она непосредственность самой жизни, она настоящее, а не прошлое.

Она постоянная включённость, вовлечённость в каждодневные заботы.

Она постоянно сталкивается с вечной нехваткой ресурсов, не только материальных, но не в меньшей степени психологических, которые необходимо восполнять.

И если развитое общество освободит её от каждодневных забот об уборке, стирке, приготовления пищи, даже (вижу и такие перспективы развитых обществ) заботы о воспитании детей, она окажется способной преодолевать границы собственной семьи и выходить в социум. Ведь уровень её развития, назовём это уровнем гражданского развития, подскажет ей, что в социуме не только «добывают для семьи», но и помогают гармонизировать взаимоотношения с другими.

В большом городе, чтобы он нормально функционировал, должны быть разные формы «коммунити», а семья всего лишь одна из них.

Жена, в современном значении этого слова-понятия, появляется там и тогда, где и когда возникает нуклеарная семья[285 - «Нуклеарная семья» – см. прим. 69 к разд. 1].