Мужчина и женщина: бесконечные трансформации. Книга первая

«Не думаю, чтобы Арес обманул, но если всё-таки случится такое, я готов сам заплатить нужную сумму и жениться на Афродите» – милостиво согласился Посейдон.

В конце концов, искусной Афине пришлось распутывать сложные узлы бронзовой сети, Арес получил свободу и вернулся во Фракию, а Афродита удалилась на Пафос, где вернула себе девственность (!), искупавшись в море.

Но Афродита не забыла, о чём говорили боги, когда она с Аресом лежала под бронзовой сетью. Польщённая столь явным признанием Гермеса в любви и возможно и тем, как легко и изящно это было сделано, Афродита провела с ним ночь, и плодом этой любви стал Гермафродит[307 - Гермафродит – обладающий признаками мужского и женского пола. В древнегреческой мифологии, сын Гермеса и Афродиты.].

В благодарность за участие Посейдона она провела с ним несколько ночей и родила двух сыновей Рода и Герофила.

А в остальном. Стоит ли говорить, что Арес обманул, заявив, что если не платит Зевс, почему должен платить он. Иначе говоря, одному достались подарки, а другому блаженные ночи.

Что до Гефеста, то он ведь тоже не остался в накладе. Прежде всего, напомним, что Гефест не столь жалок, как может показаться моралистам. Он мастер и художник, он охраняет племена, города и дома, а по другим версиям, он свет, эфир, луна и все светила, сияющий и всё пожирающий демон.

И среди Олимпийцев он далеко не самый мрачный бог. Он развлекает на Олимпе богов, он типичный шут, а для того чтобы быть шутом, развлекающим других, без мудрости не обойтись. Добавим, ещё одно качество, на которое мало обращают внимания: на сексуальность Гефеста.

Конечно, Гефест не Зевс, но тем не менее. Существует мифологический рассказ о том, что Гефест постоянно домогался Афины, Афина уклонялась (всё-таки – вечная девственница), но Гефест не выдержал, его сперма оплодотворила землю, родился ребёнок – Эрихтоний, а Афина, оставшись нетронутой (?!), взрастила чудного отпрыска

…по другим версиям, Эрихтоний, рождён Геей, на что указывает его имя («хтон»– земля) от семени того же Гефеста, но во всех случаях, считается, что он воспитан в храме, самой Афиной…

Так что, возможно и Афродита, как жена Гефеста, не осталась внакладе.

Как видим Гефест не Арес, он не столь прямолинеен и примитивен. Так что, конечно, не изделия своего божественного искусства он планировал возвратить, ни для этого он целыми днями пропадал в кузнице. И разводиться с Афродитой не собирался и не надеялся, что она, Афродита, станет ему верна. Но в результате всей этой забавной истории, он, во-первых, отвадил Ареса, которого ревновал наверно не только к Афродите, но и к Гере.

Во-вторых, как мудрый шут он придумал и разыграл грандиозный шутовской спектакль, а не моральное судилище.

В-третьих, возможно законная супруга сжалилась и допустила до себя, хоть на несколько ночей, примерного супруга. Да и, если вдуматься, то Гефест только укрепил свой брак. Совсем не мало.

Одним словом вся эта история совершенно лишена разоблачительности и мелодраматичности, она весела и бурлескна от начала и до конца.

Признаюсь, первый раз прочёл об этой истории не у Гомера, а у А. Лосева[308 - Лосев А. Ф. – русский классический философ и филолог. Автор многотомной серии книг «История античной эстетики».], и ясно представил себе, как смеётся и радуется большой, слепой старик

…возможно, когда Лосев писал свою книгу о Гомере, он был ещё не стариком и не слепым, но я воспринял именно так…

И эта радость передалась мне, некоторое время мне было легко и весело, пока жизнь, далёкая от жизни древнегреческих богов, не заслонила Гефеста и его пикантную историю.

Но только в одном не могу понять древних греков:

как случилось, что у Афродиты с Гефестом не было потомства?

Что было причиной?

Или не все источники я знаю, или что-то в логике древних греков не понимаю.

Ускользающая Афродита или Афродита на все времена

Несомненно, Афродита рождена из греческого духа: из греческих фобий и греческого преодоления этих фобий, из греческой реальности и греческих фантазий, из греческих повседневных забот и греческих экзистенциальных прозрений. Будто некий таинственный Солярис[309 - Солярис – фантастический роман польского писателя Станислава Лема, описывающий взаимоотношения людей будущего с разумным океаном планеты Солярис. Солярис способен материализовать подсознательные желания человека.] из самых потаённых уголков греческого сознания и подсознания реализовал греческий взгляд на природу женщины.

Из другого века, из другой культуры мне кажется, я чувствую Афродиту, мне кажется, я понимаю Афродиту, мне хочется рассказать об Афродите другим, рассказать своими словами, своими понятиями, но Афродита постоянно ускользает. И тогда вдруг я ощущаю себя Бенджамином, Бенджи из Фолкнеровского романа «Шум и ярость», или «Звук и ярость»[310 - «Шум и ярость» или «Звук и ярость» – роман американского писателя Уильяма Фолкнера. В романе одна и та же история рассказывается разными лицами, в том числе «идиотом».], от которого всё убегает и убегает луг с коровами, он исступлённо выкрикивает, бурно жестикулирует, но что он пытается сообщить, понятно только ему.

Остаётся строить догадки.[311 - Моя незавершённая книга «Моя Древняя Греция», имеет два эпиграфа. Один из них от имени сэра Томаса Брауна следующий: «Что за песню пели сирены или какое имя принял Ахиллес, когда скрывался среди женщин, – эти вопросы способны поставить в тупик, но можно строить догадки». Слова «но можно строить догадки» рефреном проходят через всю книгу.]

Что же до того как соберутся в целое эти последние мои догадки-кадры-портреты-заметки об Афродите и соберутся ли вообще, не стоит гадать.

Имеющий воображение, да вообразит, имеющий сообразительность, да сообразит…

В современной ироничной книге под симптоматичным названием «Боги забавляются»[312 - «Боги забавляются или мифология с улыбкой» – книга Дениса Линдона в моей домашней библиотеке. Единственное, что удалось узнать об авторе в Интернете: «талантливый и остроумный француз Денис Линдон».] можно прочесть, что Афродита была «длинноволосая блондинка необычайной красоты, с огромными голубыми глазами, розовой кожей и сверкающими белыми зубами».

Афродита в этом портрете похожа на современных топ-моделей, только стоило бы добавить «длинноволосая и длинноногая блондинка»

В предельно далеких от этой попсовой Афродиты изображениях архаики и классики Афродита изображается одетой, возможно по причинам, о которых мы говорили выше, что её нагота опасна для мужчин, опасна для мира. Но позже, возможно когда «страх и трепет»[313 - «Страх и трепет» – прото-экзистенциалистский трактат датского философа Сёрена Кьеркегора.] перед Афродитой несколько отступают, или просто начинаются «сумерки» греческого духа, Афродиту вновь начинают «раздевать», изображая обнажённой или почти обнажённой.

Одну из первых скульптур обнажённой Афродиты, так называемую Афродиту Книдскую, создал знаменитый Пракситель[314 - Праксителъ – древнегреческий скульптор.]. Эта Афродита стала почти эталоном Афродиты и, что то же самое, эталоном красоты: почти как эталон метра или эталон килограмма в новое время.

Афродита Книдская плавно опирается на одну ногу, так что во всём её теле от щиколоток, по бедру, изгибу рук, талии, груди, плечам, чуть приоткрытым губам, чуть повернутой голове, пробегает едва заметный ток, возникает неуловимое движение, в этом токе, в этом движении есть капелька вызова, самая малость нетерпения, нисколько не отягощающая её полную умиротворённость, её спокойствие, вся она остаётся в границах «покоя и движения», «нетерпения и бесстрастности».

Нам неведомо, сколько ещё было Афродит, но в римской копии греческого оригинала, ориентировочно 3-го века Афродита поворачивается к нам спиной. В изящном повороте со спины она демонстрирует свой обнажённый зад, поэтому так и названа «Афродита Каллипига»

…по-гречески буквально «Афродита Прекраснозадая»…

и может быть имея в виду эту Афродиту, Сальвадор Дали?[315 - Дали? Сальвадор – см. прим. 15 к разд. 2.] от собственного имени и от имени всех мужчин решил, что как не изощряйся, именно «зад» и есть вся привлекательность женского тела, если уж зад есть вся привлекательность Афродиты.

В гомеровском эпосе, как считают исследователи, Афродита становится всё более кокетливой, а отношение к ней самого Гомера ласково-ироничным.

Возможно, что и так, возможно, что у Гомера есть свои симпатии и антипатии, и он выделяет Гектора и Андромаху как семейную пару, за которыми не стоит Афродита, поскольку это не её амплуа. Но Гомер и как грек, не знающий стыда и чуждый морализаторству, и как автор эпоса, всегда похожего на бег на длинные дистанции, будто не ты движешься, а всё медленно проплывает мимо, и просто как мудрец, который не стал бы судить богов и героев, как и не стал бы пытаться до конца разгадать мир, полный «шума и ярости», не мог противопоставить примерно-образцовых Гектора и Андромаху, всем остальным богам и героям.

Как бы не был Гомер бесстрастен как эпический сказитель, он прежде всего грек и красота для него и есть высшая правда, есть высшая божественная отмеченность. Гомер не может не восторгаться Еленой и перед этим пиететом даже кровь и смерть не принимаются в расчет. Но ведь Елена и есть земная ипостась Афродиты, через неё Афродита и осуществляет свой божественный порядок или, что то же самое, божественный произвол в мире.

Любовь, вспыхнувшая между Еленой и Парисом, есть самое высокое творение Афродиты. Поступки Елены не обсуждают и не осуждают даже те герои, которые терпят от них урон и несчастья, её поступки не могут иметь обычное земное измерение. Тем самым Гомер отдаёт должное Афродите и её божественному произволу на земле.

У Платона в «Пире»[316 - Платон – древнегреческий философ, ученик Сократа, учитель Аристотеля. Первый философ, чьи сочинения дошли до нас не в отрывках, цитируемых другими, а полностью.] сделана попытка различить, условно говоря, «хорошую» Афродиту и «плохую» Афродиту: этих богинь, на его взгляд, конечно же, две: старшая, что без матери, дочь Урана, которую мы и называем поэтому небесной,

…конечно, о гениталиях Урана ни слова…

и младшая, дочь Дионы и Зевса, которую мы именуем «пошлой».

Моралисту Платону только и остаётся, что разделить Афродиту «небесную» и Афродиту «пошлую»,

…как Афродита у греков может быть пошлой (?!), как вообще возможна «пошлость» у наивно-детского восприятия…

и это разделение попадёт на благодатную почву последующих морализаторских представлений человека о «нравственном» и «безнравственном». При этом, естественно, что Платону придётся изгнать Гомера из добропорядочного общества, а нам вслед за ним трагедии предпочесть мелодраму.

Но потребность становится греком, по крайней мере у европейского человека, останется и при этом, становится греком не по-платоновски, а для Ницше даже не по-сократовски, а как у Гомера, как у Елены и Афродиты. А европейскому человеку, чтобы компенсировать потерю греческого, потерю того, что олицетворяет, символизирует и актуализирует Афродита, придётся придумать психоаналитиков, чтобы хоть как-то приноровиться к возникающему миру в котором «небесного» становится всё меньше и меньше, а пошлое разъедает всё вокруг.

В мировой культуре или, по крайней мере, в её западной ветви, на мой взгляд, есть только одна антитеза Афродиты – Дева Мария. Как христианство и греческая античность взаимотталкивают и взаимопритягивают друг друга, так бесконечно далёкие друг от друга Афродита и Дева Мария, две великие ипостаси женщины.

Обе они абсолютно самодостаточны.

Обе дарят мужчинам великую мужскую судьбу, одна через соблазнение, другая через жертвенность.

В конце концов, разве не одно и то же соблазнять, сводить с ума, смеяться над потугами мужского превосходства, или бесконечно любить мужчин, слабых и ранимых, слабых даже в своём видимом превосходстве и в своей чванливости.