Где моя Родина

С четвертой стороны здания была живая изгородь из туи. За изгородью находилось русское кладбище. Там я ни разу не была, видно, было закрыто.

Старшие девочки – шефы

В первый класс я пошла в 1950 году. Училась я плохо, наверно потому, что меня била одна старшая девочка, которая считалась моим шефом. Однажды она привела меня в комнату, раздела догола, положила на кровать, на голую пружину, и била ремнём. За что? За то, что я приехала из Германии и говорила на немецком языке? Страх насилия остался при мне на многие годы. Я часто пряталась у печной топки, ночная няня уже знала моё убежище и приходила за мной, чтобы уложить спать. Утром только произносили слово «Подъём!», как меня уже не было в кровати.

И вот во втором классе моим шефом стала Лиза. По приходу из школы Лиза спросила, какие отметки я получила. Я сразу заплакала, подумала, что она меня будет бить. Я ей сказала, что получила два по чтению. «Глупая», – сказала Лиза. – «Зачем плачешь? Вот выучишь следующий урок и исправишь отметку». Она была права, рассказ я выучила наизусть, и на следующий день я получила пять. Этот рассказ остался в моей памяти на всю жизнь. Вот первые слова этого текста: «Терентий? Терентий? Я в городе была. Бу! Бу! Бу! Была, так была…».

Лиза была настоящей старшей сестрой, которая помогала мне в учёбе, помогала мне понять математику, учила танцевать. Во втором классе я была принята в пионеры. Окончила второй класс без троек, и мою фотографию поместили на доску почёта. Я была счастлива.

Лиза окончила семь классов. Летом её устроили на кондитерскую фабрику в городе Советск. Мне было очень тяжело потерять старшую сестру, только получив её в награду за мои страдания.

Личное дело

Все дети хотят знать, где их родители. Но, где можно узнать о себе, о своём происхождении? Мне было 9 лет, когда я впервые проникла вместе с другими ребятами в кабинет директора детского дома, где находились личные дела на каждого ребёнка. Мы разобрали свои личные дела и стали изучать. В моём личном деле я увидела документ на немецком языке. Перевода не было, но в левом углу документа была фотография. С фотографии смотрел очень худой ребёнок. Возраст ребёнка тяжело было определить. И вдруг кто-то из ребят, увидев мою фотографию, крикнул: «Рая, ты тут, как из концлагеря!». Я быстро оторвала фотографию с документа, решив, что теперь никто не увидит, какая я страшная на ней. Эту фотографию я долго прикладывала к зеркалу и долго сравнивала с собой. Я это или не я. Не могла поверить, что худой ребёнок на фотографии – это я. Я сравнивала свою фотографию со своей подругой Валей Сулис. Валечка приехала со мной одним эшелоном. Я даже думала, что мы сёстры. Мы были чем-то похожи. У Вали были больные ручки, как буква «Г», одна короче другой. Но и она моей сестрой, подругой недолго побыла. Летом 1952 года её перевели в инвалидный детский дом, который находился на берегу Балтийского моря в городе Светлогорск.

Мне 9 лет.

Женщина с моей фамилией

В моей жизни произошло интересное знакомство. Как-то я дежурила по кухне и случайно увидела, что женщина, которая принесла нам молоко, в книге регистрации молока расписывается моей фамилией. Я сказала этой женщине, что у меня тоже такая фамилия. Позже она меня спросила, не хотела бы я пойти к ним жить в качестве дочери. Она сказала, что у неё сын погиб во время войны. Я согласилась. Каждому ребёнку хочется иметь своих родителей. Была я у неё дома. Возле дома был сад, а под деревьями стояли ульи. В подвале находились звери, если память мне не изменяет, то это были бобры. В сарае у неё находились две коровы. Прошло некоторое время, и она сказала, что муж не согласился взять меня на воспитание. Муж сказал, что они старые, умрём, а она опять останется сиротой.

Опять моё счастье прошло мимо меня, возможно, моё прошлое помешало моему счастью.

Санаторный детский дом

В 1953 году, когда я училась в третьем классе, меня отправили в санаторный детский дом в городе Советск (бывший город Тельзит).

Наш детский дом находился на улице Гастелло, напротив детдома военные отстраивали красное здание.

В шесть часов утра начиналось радиовещание. Из чёрного круглого репродуктора сначала звучал гимн Советского Союза. Мы вставали под гимн Советского Союза и стояли, держа «руки по швам».

Хорошо помню, когда болел наш вождь страны, товарищ Сталин. С большим вниманием следили мы за состоянием здоровья нашего вождя. Сообщали, сколько пиявок было поставлено вождю на затылок. 5 марта 1953 года Сталин умер. Все жители города плакали. Был траур всей страны. По-моему мы не учились 5 дней.

На празднике 1 мая, впервые нам дали в подарок красный галстук, голубые носочки и маленькое ведёрко с лопаткой, чтобы играть в песочек. Вообще в детских домах отмечали три праздника: Новый год, 1 мая и 7 ноября. Давали нам кулёк гостинцев, сладости. Мы гостинцы растягивали на долгие дни, чтобы продлить удовольствие.

В этом городе проживала моя старшая «сестра» Лиза. Узнав Лизин адрес, я пошла к ней домой. Её дома не оказалось. Позднее Лиза пришла ко мне в детский дом и принесла большой кулёк с гостинцами. Я от счастья ревела навзрыд. Лиза, чтобы отвлечь меня от моих слёз, говорила, чтобы я угощала подругу.

Позже Лиза вышла замуж. Очень трудно было осозновать, что я опять потеряла дорогого мне человека. Но у каждого из нас была своя дорога жизни.

Летом 1954 года Славский детский дом расформировали, всех детей распределили по другим детским домам. Спустя 50 лет, я узнала, что там остались дети дошкольного возраста. Сегодня детский дом действующий, только в другом здании.

Детский дом. Посёлок Калиновка

Я поступила в детский дом посёлка Калиновка. В этот детский дом я прибыла с девочками, с которыми я приехала одним эшелоном из Германии. В этом детдоме я прожила три хороших года. Здесь мы многому научились, хотя, как и всем детям, нам хотелось просто полодырничать. Спустя прожитые годы жизни ты понимаешь, что правильно распланированный день дал нам много хороших знаний, позже эти знания пригодились в жизни. В этом детском доме, как и в предыдущем, мы интересовались своей жизнью во время войны. Однажды мы с ребятами проникли в кабинет директора детского дома, разобрали свои личные дела и стали изучать. Теперь немецкий документ лежал вместе с переводом, сделанным воспитательницей. В правом углу документа была красная марка с немецким орлом, а в левом углу пустое место от бывшей фотографии, которую я выдрала ещё в 1952 году из документа, а затем уронила в паз зеркала и не смогла оттуда изъять.

Разрешение на содержание

Под маркой было указано, что документ выдан 12.12.1945 года соц. отделом города Берлин, район Панков.

«Разрешение на содержание. Даём настоящим фрау Фрида Росс, живущей Берлин – Хайнерсдорф, Фазольтшрассе, 27, разрешение (которое может быть во всякое время опровергнуто) на взятие, на содержание ребёнка, Раисы Кулишовой, около трёх лет.

Разрешение действительно только для вышеуказанного ребёнка и настоящего местожительства приёмной матери. По окончании срока содержания ребёнок должен быть возвращён отделу молодёжи (Югендамт) и подпись».

В моём личном деле находилось и восстановленное свидетельство о моём рождении, которое оформили 26 января 1952 года.

В нём написаны были придуманные родители. Мать – Кулешова Екатерина Ивановна, отец – Кулешов Иван Николаевич. День моего рождения написали 23 апреля, а место рождения – город Неаполь, РСФСР. Где находится моё новое место рождения, я так и не нашла. Мы со всеми ребятами детского дома искали место нахождения города. Выяснили, что город Неаполь находится в Италии, но у меня написано РСФСР. Нашли г. Неаполь в учебнике истории, но этот город был до нашей эры, на крымском полуострове. Так я приобрела кличку: «Италия – страна макарон». В детском доме у нас у всех были прозвища.

Трудовое и музыкальное воспитание

День начинался с зарядки. Завтрак. Летом после завтрака ходили иногда работать в совхоз, а другие дни стирали бельё, гладили его, мыли полы в учебном корпусе. Учили нас шить на ножных «зингерских» швейных машинках. Любили вышивать. Одно время мы вытаскивали цветные нитки из полотенец для вышивания. Позже стали нас учить вышивать крестом и гладью.

Дежурили по кухне и по столовой по очереди. Вечером чистили картофель, а вернее тот, кто на следующий день дежурит по кухне.

После обеда был тихий час. Затем полдник.

Теперь начинались культурные мероприятия. Учились петь, танцевать, играть на музыкальных инструментах.

Был у нас и приусадебный участок, на котором мы тоже трудились. Была и столярная мастерская, где учили и нас, девочек, столярному мастерству.

Василий Петрович был мастер на все руки: играл на всех музыкальных инструментах, столярничал, и приусадебным участком тоже он заведовал. В плодовом саду стояли ульи, по-моему, их было 36, и, когда Василий Петрович качал мёд, он нас приглашал извлекать мёд из сот. Пчёлы нас жалили, но мы все равно с большим удовольствием ходили на такое мероприятие.

Были и свободные дни, когда мы играли в мяч. Катались на велосипеде. Был один велосипед, поэтому выстраивалась длинная очередь.

Мы играли на дороге, а мимо проносились машины с солдатами. Солдаты кидали свои адреса, чтобы мы писали письма. Нам было в это время 13—15 лет. Мы одному солдату написали письмо. Украли фотографию у бабки «Ульянихи», которой, наверно, было лет 70, и послали солдату.

Помню в 50-ых годах заставляли неграмотных жителей учиться в школе. Сколько было возмущения, мы услышали от бабки Ульянихи, которой, наверно, 70 лет. Учились и цыгане.

Иногда ходили по хуторам. До войны на этих хуторах проживали немцы. Немцев вывезли в Германию, на историческую родину, а дома, сараи и сады остались. Вот мы и ходили собирать яблоки, груши, ежевику, чёрную смородину, ревень, потому что в первые годы после войны никто там не жил. Многие дома были разрушены войной. Хутора находились на большом расстоянии друг от друга. На полях собирали одичавшую клубнику, щавель и съедобные травы.

Были организованы соревнования между детскими домами. Мне тяжело было почему-то бегать, и я бегала, если только кого-то надо было заменить в эстафете. В волейболе я участвовала, потому что в нашем классе было шесть девочек, команда.

В 1957 г. мы заняли первое место по волейболу на соревновании между областными детскими домами. Дали нам на руки грамоты и маленькие чемоданчики – «балетки».

Художественной самодеятельностью занимались все. Наш хор пел под руководством струнного оркестра. Руководил оркестром Орленко Василий Петрович. Пели русские народные песни и много украинских песен. Василий Петрович был украинец. Пели колыбельную песню. Кто автор этой песни не знаю, думаю, Василий Петрович. Он дал нам её петь.

1. Спи, Наташа, я не понимаю, отчего в тебе такая страсть.
Мы победу одержали в мае, ну а ты в июне родилась.
И только ветер за окном шумит.
Над твоею маленькой постелью.

Припев:

Так спи ж моя Наташа, ты всех милей и краше.
Нам с тобой не страшен серый волк, в степи.
Ты закрой реснички
И пусть тебе приснится золотая птица.

2. Это кто, там позабыв страдания, хочет дать дорогу палачу.