Дашенька. Роман

– А меня вчера Бимка наш насмешил, собака наша. Днём понадобилось мне домой заехать, а на двери замок. Ну, ключ мы на гвоздике укромном оставляем, я туда, а гвоздь пустой. Бимка рядом крутится. Я чертыхнулся, что ключ не оставили, и говорю: «Где ключ-то, Бим?» – и повернулся уже с ограды идти. Воротца закрываю, глянул, а он стоит и в зубах ключ держит.

– Правда? – засмеялась Даша.

– Ага! Бабуля, видать, неловко его повесила, он и свалился в траву.

– Ну, молодчага ваш Бимка! Умница!

– Такой умный пёс, что иной раз только диву даёшься, даром что дворняга. Да что пёс – собакам положено быть умными. А вот кот был у нас, Боцман…

– Как?

– Боцман.

Даша снова рассмеялась:

– Смешное имя!

– Да? А я привык, не замечал. Охотник он был классный. За мышами к соседям ходил, потому что у нас и дух мышиный перевёлся. Даже не знаю, сколько ему лет было, но старый. Я сколько его помню, он всегда был здоровенный такой котяра. И вдруг исчез раз. День нету, другой, третий. Мама с бабулей запереживали – не помер ли где. Пришёл аж через неделю. Грязный, шерсть клочьями, и – не поверишь – принёс в зубах маленького котёнка. Затащил в дом, облизал и ушёл. Насовсем ушёл, больше мы его не видели. А котёнка, выходит, себе на замену принёс. Так он у нас и остался, вырос теперь уже.

Слово за слово – разговор завязался. Оказалось, с Кириллом легко разговаривать и просто, и ничего страшного в присутствии его нет. Только, видать, времени свободного у него не так много было, раз глянул на часы, другой. А Даше уже и жаль вроде бы, что уйдёт скоро.

– Даша, ты в кино пойдёшь сегодня?

– Да собирались с девчонками.

– А со мной пойдёшь?

– Ой, Кирюша, я не могу!.. – вырвалось у неё испуганно.

Он остановился, в медленной и широкой улыбке приоткрылись ровные зубы.

– Как славно ты меня назвала.

– Я… нечаянно…

– Почему не можешь, Даш?

Она неопределённо повела плечиком, не поднимая глаз.

– Опять сплетен боишься? Ну, сплетни тогда больше плетутся, когда хочешь от людей чего-нибудь скрыть. А если не прячешься, так и не интересно языки чесать.

– Я и не прячу ничего. Что мне скрывать?

– А мне есть что. Только не хочу я украдкой. Пусть видят, пусть смотрят. Да и так уж всем видно, что ты мне нравишься. Чего мне седьмой дорогой тебя обходить? Я вон вчера видел, как ты воду с колонки несла. Думал, переломишься. А мне бы эти два ведра – тьфу. Я четыре ношу – два на коромысло и два в руки. Даш… ты, может, боишься меня? Ну, я же не виноват, что медведем таким уродился.

Они одновременно обернулись на треск мотоциклетного мотора.

Самого мотоцикла видно не было – полевая дорога, укатанная колёсами тракторов да грузовиков, ушла вниз, лежала пониже поля. Да ещё мешала стена густого и высокого бурьяна вдоль неё. Над верхушками трав мелькал только красный шлем мотоциклиста.

– Вот принёс чёрт! – хмыкнул Кирилл.

– Кто это? – не поняла Даша.

– Начальство твоё.

Звук мотора прервался и появился хозяин. Чуть постоял, вглядываясь в их сторону, и зашагал между рядками

– Бог в помощь, – сказал он Даше и повернулся к Кириллу: – А ты тут зачем?

– А то не видишь. Твою свёклу, Семёныч, спасаю.

– Свёкла не моя, совхозная. А ты где быть должен сейчас?

– У меня обеденный перерыв.

– В одиннадцать утра?

– Значит, это второй завтрак.

Даша прыснула, едва сдерживая смех.

– Едрить твою раскудрить! Ну-ка шагом марш отсюда! Его в мастерских с запчастями ждут, а он на природе прохлаждается!

– Хочешь, тяпку подарю, Семёныч? Прохладнёшься на природе пару часиков. А запчасти, хорошо, если к вечеру понадобятся. Костик Шалый – тот ещё слесарь.

– А это не твоего ума дело. Тебе наряд дали – выполняй.

– Мы тут не на плацу, бригадир. И не будь ты таким «исполнительным», девчонкам не надо было бы горбатиться на твоей свёкле, – кивнул Кирилл в сторону Даши, на лице которой только загар скрывал румянец неловкости.

– И чем это я виноват, по-твоему? – возмутился Семёныч.

– Позаботился бы вовремя, чтоб семена протравили, столько бы травы сейчас не пёрло. А если бы ещё культиватором прошлись, пока она не вымахала так, тебе и совсем не пришлось бы по дворам ходить да баб уговаривать на прополку.

– Ну ты и крапива, Кирюха!

– Ладно уж, пошли, Семёныч. Всё равно ведь не отстанешь, – он обернулся к Даше, виновато пожал плечами и зашагал к машине.

Бригадир догнал его и пошёл по соседней меже.

– А к девчонке этой… ты того, не приставай, в общем.

– О-па! С чего ты взял, что я пристаю?!

– Я не слепой, не видел что ли, как ты ей по ушам ездил? Бабёнок тебе мало? Ты это брось, я не шуткую. За неё заступиться некому, так ты имей в виду, если что, я самолично по шее тебе надаю, не погляжу, что здоровый такой. Да и ей я ещё скажу, что ты у нас за фрукт. А то тоже ведь, уши-то развесила. Скажу, чтоб гнала тебя подальше от себя.

– Теперь меня, Семёныч, послушай. Сунешься к Дарье с разговорами да советами – гляди тогда, береги свою задницу. Я это тебе тоже, на всём серьёзе говорю. А до того, что ты видел: свёклу я полол, и больше ты ничего не видел и не мог видеть.

– Ишь, фрукт какой! – сердито насупился бригадир. – Никакого в тебе уважения. Тебе слово, ты десять в ответ…