Мертвый шторм. Зарождение (18+)

– О да, кстати, извини, перебью… хочу высказаться… встретил ее сейчас у вокзала. Та ещё стерва. Я вообще тут проездом, а она уже успела мне выразить все, что обо мне и моей станции думает.

Ты просто не знаешь, как правильно с ней общаться, мой перебивающий друг. Впрочем, знать тебе и не следует. Это привилегия настоящих лидеров.

Поэтому вслух Стас сказал другое:

– Да, согласен, меня тоже она затрахала, – он едва сдержал улыбку. – Но в общем-то твои новости весьма удивительно совпадают с моими. Я тоже получил дебильное поручение на грани абсурда. Федерация хочет, чтобы мы выращивали на станции одних курей и отправляли все им.

– Им нужно больше птичьего мяса? Так, может, им птицекрыс предложить?

– Не нравится им мутагенное уличное мясо, брат, в этом вся и проблема. Они же элита общества, они такое не… – он вдруг запнулся, Артур подтолкнул мыслительные процессы, и в голове начал рождаться план, – не едят…

– Что такое?

– Да так… есть идея.

– Это хорошо… У тебя ведь весь бюджет станции на свинине держался, хоть и платим налог в семьдесят процентов. Один только Новый Олимп сколько мяса закупает даже сейчас, в период конфликта…

Новый Олимп. Объединение бывших спортсменов. Идиоты, которые не так давно напали на «Проспект Победы», обвиняя во всех бедах Федерацию, отвечать за которую, почему-то, по их мнению, должен был их сателлит. Но при всем этом война войной, а обед у них по расписанию, и даже невзирая на все недовольства, поставки по поверхности, в обход конфликтной станции, только выросли.

Подумав о них, Стас сделал глоток коньяка и про-изнес:

– Знаешь, что меня ещё смущает? Меня смущает, что вопросы сейчас у центра только к нам с тобой. К этому федеральному крысенышу… как его… – Стас пощелкал пальцами, вспоминая, – Хайтек… Хайтедиз…

– Хайретдинов, – подсказал Артур, который лучше запоминал все эти национальные фамилии.

– Хайретдинов, точно! Пустил весь «Проспект Победы» под откос, допустил ситуацию до столкновения с Олимпом, а в самый напряженный момент вместо того, чтобы разруливать ситуацию, просто свалил обратно на «Кремлевскую», и сейчас почти наверняка лежит обдолбанный где-то на Новой Баумана. Вот к нему вопросов почему-то ни у кого нет. И мы с тобой оба прекрасно понимаем, почему.

– Мы с тобой даже прекрасно понимаем, почему он там оказался, – Артур приподнял свой бокал.

Так оно и было. Если «Аметьево» занималась фермерством, а «Горки» лесничеством, то на «Проспекте Победы» выращивали табак и производили алкоголь – тот самый алкоголь, который нужен для производства чистого спирта для синтеза дизеля. Тот самый алкоголь, который пили сейчас Стас и Артур. И разумеется, на такое выгодное и жизненно важное производство нужно поставить исключительно своего человека. Но, что иронично, даже тут федеральный сосунок умудрился обосраться. С другой стороны, это немного грело душу Стаса злорадством. Да, Хаматов, наверное, там волосы на жопе рвет сейчас из-за атаки спортсменов.

– Так что мы будем делать тогда, Стас? – более спокойным голосом спросил Артур, который уже немного расслабился.

– Есть у меня одна идея. Раз Федерация хочет поиграть с нами краплеными картами, мы тоже докинем в колоду пару своих. Ты сильно торопишься к себе на станцию?

– На самом деле – да. У меня там есть несколько срочных вопросов. А что?

– Хотел попросить тебя задержаться. Впрочем… Мне самому нужно сначала кое-что обсудить тут с коллективом. Поэтому о'кей, езжай к себе. Только панику пока раньше времени не наводи. Работайте в прежнем темпе. Я через пару часов свяжусь с тобой по радио, расскажу, что будем делать дальше.

Артур тут же повеселел:

– Я вижу, у тебя появился какой-то план!

– Да, брат, видимо, появился! – они вместе рассмеялись. – В общем, все тебе расскажу через пару часов, пойдем, – он поставил пустой бокал на стол, снял со стены противогаз и направился к выходу. Артур пошел следом.

«Аметьево» была единственной станцией города на поверхности. Точнее говоря, сама платформа. Она имела стены и крышу, но располагалась не под землей, а над автомобильной эстакадой. От улицы ее отделяли только пластиковые матовые панели, пропускающие свет. Если бы не потребность в свете, хорошей циркуляции воздуха и земле для сельского хозяйства, эта станция была бы обречена оказаться заброшенной. Но именно для фермеров оказалась лучшим местом, ведь, по сути, это большая теплица.

Жить на самой станции, однако, никто не спешил: основные жилые постройки находились в одном из туннелей и его служебных помещениях. Все пространство станции занимали загоны для тех самых свиней и куриц, которые только в таких условиях чувствовали себя хорошо.

Вдоль этих загонов и шли Стас и Артур. По пути Пенькова поприветствовали несколько рабочих, поинтересовавшись, как прошла проверка. Мужики очень сильно переживали за каждый визит Наргизы, поскольку, невзирая на то, что Стас прекрасно наладил с ней контакт, сами жители станции оставались об этом в неведении. Благо здесь этой тупой дуре хватало ее крошечных мозгов, чтобы при каждом визите поддерживать кошмарный образ ревизора, наводя страх на каждого на своем пути до кабинета Пенькова.

Товарищи, наконец, добрались до выхода. Стас нацепил свой противогаз и заметил, что Артур не торопился идти на улицу.

– А ты чего, не на машине? – удивился Пеньков.

– Не, по старинке уж, на дрезине через туннель. Служебную же у меня забрали ещё полгода назад.

– Ничего себе! Вот гандоны!

– Не говори. За плохие показатели производства, сказали, не положено при таком раскладе. А у тебя что, не забрали?

– Пока нет. Катаюсь ещё.

– Везет!

Это не везение, Артурчик, это не везение!

– Так слушай, Арти, может, я скажу ребятам сейчас, они тебя довезут до тебя?

– Все о'кей, я доберусь, спасибо! Но если что, буду иметь в виду, к кому обратиться.

– Всегда пожалуйста! Ладно, до связи через пару часов!

– До связи!

Артур направился в сторону вокзала, а Стас зашел в шлюз, нацепил шлем и вколол себе биоантирад: индивидуальная разработка Лесничества, которая являлась жизненной необходимостью, поскольку позволяла без особых проблем вести хозяйство на поверхности. Особенно это было актуально для уличных аметьевских ферм с мутагенной скотиной. Ведь лесное хозяйство на «Горках» или «Проспекте» считалось куда менее вредным благодаря первой линии лесного массива.

Ироничнее всего то, что для Лесничества использование биорада – это вопрос выживания, тогда как для все той же элиты федералов – обычное развлечение на уровне радгрибов, которым можно обколоться на очередном сабантуе. Штука в том, что, если переборщить с дозировкой, можно поймать хороший приход: в основе сыворотки лежал сок радгрибов. Ведь жрать радгрибы чистоганом – это уже не солидно. Радгрибы жрут только мутанты на фермах! То ли дело биосыворотка!

И это ещё полбеды. Федералы, скорее всего, ради того, чтобы делать халявный наркотик, пытаются всеми правдами и неправдами выторговать или даже украсть формулу этого лекарства. Их ученые якобы активно помогали в первичной разработке прототипа сыворотки, так что теперь Лесничество обязано представить им чистую формулу. Да нихрена Лесничество никому не обязано!

Станислав сморщился, попытавшись прогнать негативные эмоции – сейчас следовало быть максимально дружелюбным.

– Станислав Михайлович! – поприветствовал его младший координатор, когда Стас спустился по лестнице до уровня ферм. – У нас все под контролем, свежий корм только что прибыл по железке. Дрезины разгружены, все уже на складах.

– Отлично, отлично! Молодцы. Собери всех ребят, мне нужно сделать объявление.

– Это по поводу курятины для Федерации? У вас уже есть решение?

– Есть. Прекрасное решение.

Он спокойно проследовал до старого городского автобуса, стоящего в дальнем конце фермы, у самой стены эстакады, прямо под станцией. Автобус являлся местом встречи и обсуждений рабочих вопросов и летучек. Потому что там точно не было никаких «ушей». Зайдя внутрь через переднюю дверь, Стас встал за небольшую трибуну, установленную прямо в центре салона, и начал ждать, пока младший координатор соберет всех работников.

Салон заполнился очень быстро. Работники, заходившие внутрь, в знак приветствия снимали свои противогазы, даже невзирая на то, что здесь этого делать было не обязательно, да и сам управляющий сидел в защите.

Вот он, авторитет! Вот он, почет и уважение! Люди готовы лишний раз надышаться грязным воздухом, только не скрывать своих эмоций на общем собрании. Ещё бы, ведь не просто же так Станислав бережно относился к мнению каждого и постоянно стоял именно на стороне рабочих, невзирая на все идиотские предписания сверху.

– Итак, начнем, господа! – Станислав, чтобы быть ближе к своим людям, так же снял с себя защитный шлем и внимательно осмотрел каждого. Это действие вызвало если не восторг, то как минимум дополнительное уважение. – На повестке дня стоит непосильная задача от Федерации. Как вы, наверное, знаете, центр теперь полностью отказывается от свинины в пользу птицы! К тому же они сильно подняли план! – салон заполнился недовольным ворчанием. Станислав сделал успокаивающий жест рукой. – Но не переживайте, я понимаю ваше возмущение! Нет, мы не будем выполнять убийственные указы и отказываться от производства свинины. И тем более не будем выпускать наших хряков за пределы станции. У меня есть очень хорошее решение! Мы будем выращивать больше птицекрыс на поверхности.