Мертвый шторм. Зарождение (18+)

Сначала Павел хотел сочинить какую-то историю, что он челнок или торговец, но по снаряжению обычного дозорного понял, что на этой станции работает какая-то серьезная организация, и такая наивная ложь может стоить ему жизни. Поэтому он честно ответил:

– Приветствую! Возможно, вы не поверите, но я прибыл к вам из другого города.

– Чего? Ты пока радгрибы собирал, обожрался ими, что ли?

– Не понимаю, о чем вы, я говорю абсолютно серьезно.

– Ты на себя посмотри, чепушила. Без защиты, в каких–то обносках из другого города он приехал! – дозорный повернулся назад: – Серег, иди сюда, тут какой-то клоун обдолбанный к нам нарисовался…

После этих слов окошко резко захлопнулось и послышался звук открывания засовов. Павел хотел было побежать обратно, но понял, что уже поздно. На поверхности на сотни метров вокруг только открытое пространство – если побежит, его пристрелят, как мишень в тире.

Дверь отворилась и на улицу вышли два бойца. Их броня не уступала шлему, который удалось разглядеть в окошко. Мощная, стильно пошитая, черного цвета с красными элементами, она выглядела будто снаряжение из фантастического фильма про космические войска. На шевроне отчетливо различим красный круг, в центре которого расположился черный силуэт той самой башни с часами, мимо которой Павел только что прошел. У обоих солдат в руках были американские винтовки М4 с тепловыми прицелами.

– Ты типа турист, говоришь? Пройдем, документики твои проверим, турист. Ствол сбрасываем.

Павел послушно снял с плеча АК. Второй боец тут же забрал его. Посох никто трогать не стал – видимо, решили, что это обычная палка для ходьбы. Это радовало. Один из бойцов прошел через дверь, второй указал своим стволом Павлу следовать за ним. Команда была послушно выполнена.

С той стороны действительно оказалось буферное помещение пешеходного перехода, длиной примерно метров тридцать-сорок. В дальнем конце виднелась гермодверь выхода на станцию.

У этого объединения явно все хорошо. Об этом говорила не только форма бойцов, но и состояние буфера: пол украшала свежеуложенная плитка черного цвета, под потолком висел ряд стильных ламп. У самой гермы расположилась проходная рамка металлодетектора и огромный стальной шкаф. Похоже, у всех пришедших изымалось оружие.

Бойцы не довели Смолова до гермы, а лишь до середины помещения, к стальной двери, за которой оказался типичный пункт охраны. Точнее говоря, он был бы типичным в мирное время, но сейчас по-настоящему удивлял.

Огромный диспетчерский пульт с десятком мониторов, на которых показывалась картинка с разных мест поверхности вблизи всех входов. Понятно, почему дозорные открыли так быстро: чужака засекли ещё на подходе. Правее пульта – большой оружейный шкаф и обеденный стол, а левую часть помещения заняли два рабочих стола, на одном из которых стоял раскрытый ноутбук.

Закрыв за собой дверь, оба бойца по очереди сняли шлемы. Под ними оказались балаклавы, так что лица разглядеть все равно не вышло. Один из бойцов указал на стул около стены и сел за ноутбук, а второй перегородил выход своей тушей.

– Ну что, турист, рассказывай, – сказал тот, что был за компьютером. – Как звать, откуда приехал?

– Меня зовут Павел Смолов. Я прибыл к вам из Волгограда, по реке, на катере.

– Как-то ты слишком легко одет для такого путешествия, Смолов, где снаряга?

– У нас там фон невысокий. Били по ГЭС, чтобы город затопить. Поэтому нам так, как вы, одеваться не нужно.

– С какой целью прибыл? – солдат начал печатать.

– Мне нужно письмо передать.

– Письмо? Об опасности? – он вдруг всполошился и пощелкал мышкой, видимо, открывая какие-то формы в системе. – Предупреждение?

– Нет, не в этом дело. Мне тут у вас нужно найти одного человека, передать ему… то есть ей, сообщение.

– Какому человеку? Начальнику станции?

– Нет, это письмо от моего товарища жене, сам он погиб.

Бойцы переглянулись. Затем один из них резко захлопнул ноутбук и встал.

– Ты что, шутки пришел шутить сюда? Проплыл на лодке тысячу километров, чтобы какое-то письмо передать? Слыхал, Серый?

– Ага. Я тоже было поверил, думал, мож серьезное что.

– Да нарик это обычный с «Яшьлека», я же тебе сказал, а ты «выслушай, выслушай». Давай его в карантин отправим, пусть пооткисает немного, а у нас тут как раз пару висяков закрыть надо.

– Всем постам, всем постам! – послышался звук из снятого шлема. Судя по всему, когда он не на голове, его сигнал автоматически переходил на громкую связь. – Внимание! Код 10! Подрыв катера Цикадами на набережной. Всем быть наготове, возможна провокация станции!

Бойцы ещё раз переглянулись. Павел понятия не имел, кто такие Цикады, но понял, что ситуация накалилась.

Дальше все происходило как в замедленном кино. Павел схватился за ножку стула, на котором сидел, и, вставая, швырнул его в сторону бойца у двери, потому что у того в руках был автомат. Второй боец кинулся к своему оружию, но Смолов сделал резкое движение посохом и зарядил ему точно в нижнюю челюсть. Грозный противник свалился, словно мешок с картошкой. За это время второй успел прийти в себя после встречи со стулом, но тут же получил прямой удар посохом, словно копьем, в носовую перегородку. Прозвучал противный хруст, и боец взревел от боли, выронив автомат.

Смолов поднял оружие, но решил, что пока он не знает, с кем имеет дело, лучше избегать лишних смертей. Поэтому он просто вырубил бойца прикладом. Затем подбежал к пульту с мониторами и попереключал камеры. Все они показывали только поверхность, ни одной не было внутри. Это хорошо, ведь если система общая, то весь прошедший перфоманс никто не заметил. Павел ещё раз посмотрел каждую камеру, чтобы понять, что будет дальше.

На одной из них он увидел широкие въездные ворота, которые начали медленно открываться, и на улицу выскочило несколько бойцов. Непонятно, как далеко эти ворота от того места, где находился Павел, но по ширине проема он понял, что проезд предназначался для довольно крупного транспорта, и ждать, пока оттуда выскочит грузовик с армией солдат, не стоило. Времени мало, нужно спешить, чтобы добраться до катера первым.

Смолов взял шлем одного из бойцов, быстро осмотрел его устройство, изучая, куда вставляются кассеты фильтров. Затем он пошарился по разгрузкам валяющихся тел, сдернул оттуда сменные кассеты, нацепил шлем и побежал к выходу. В переходе его никто не встретил, гермодвери оставались закрытыми. По всей видимости, общая тревога касалась в основном группы общего реагирования, дозорных же просто проинформировали о возможной опасности.

Павел выбежал на улицу и на секунду замешкался, выбирая маршрут. Обратный путь не вариант, подъем и спуск отнимут лишнее время. Поэтому он просто побежал прямо, по новому направлению вдоль широкой дороги.

Где-то за спиной послышался тяжелый звук дизельного двигателя грузовика. Времени оборачиваться не было, Павел прибавил ходу. В динамиках шлема раздался какой-то щелчок, затем шипение, и приемник уловил новые источники вещания:

– Тринадцатый, на подходе, видим какого-то гандураса на два часа, чешет на точку, готовы встретить.

– Шелупонь обычная, скорее всего. Держитесь цели, если нужно, шуганите.

– Понял.

Смолов в этот момент, уже добежал до дороги, с которой он осматривал остовы машин. За спиной прогремел крупнокалиберный пулемет, и в двери рядом стоящей легковушки с искрами образовалась огромная дыра. Павел отпрыгнул в сторону, и по тому месту, где он только что стоял, промчался черный, обшитый броней «Урал», который смял остов машины словно консервную банку. Откинув препятствие в сторону, грузовик ушел с главной дороги, спускаясь к воде. Зазвучали выстрелы из автоматов и дробовиков.

– Тринадцатый, рейдеры на точке, оказывают сопротивление.

– Даю добро на ликвидацию.

– Понял, работаем.

К перестрелке подключился тяжелый пулемет. Павел вскочил с земли и направился к месту боя. Его не покидала надежда добраться до катера. Конечно, в сообщении речь шла о подрыве, но Смолов был уверен, что на самом деле взрыв был связан с разбросанными минами, а сам катер не пострадал. И если в пылу боя никто не заметит нового участника вечеринки, то получится запрыгнуть на борт и уплыть подальше отсюда.

Павел быстро, но максимально осторожно пробежал между остовами авто, киосками и зарослями и нырнул за бетонную скамью, буквально в метре от «Урала». Из крыши торчал пулеметчик, чье внимание было сосредоточено исключительно на противниках впереди.

– Лови маслину! – послышался выкрик со стороны катера, следом за которым прозвучал едва различимый хлопок, словно кто-то резко снял пластиковую крышку с пустой стеклянной банки.

Ручной гранатомет! Павел успел спрятаться за скамью, прежде чем яркая вспышка скрыла из вида пулеметчика. Прогремел взрыв. Слишком близко… Картинка и звук на несколько секунд пропали. Павел даже не понимал, жив он или уже нет. Сознание плыло, мысли путались, и в таком состоянии он, казалось, провел вечность.

Постепенно, с ужасным звоном, звук начал возвращаться. А затем вернулась и картинка, правда, поначалу сильно размытая.

Сквозь этот визуальный фильтр контузии Павел смог распознать, как мимо него и временно обезвреженного «Урала» проносится несколько мотоциклов. Постепенно сознание возвращалось в норму и получалось различать больше деталей. Например, то, что, невзирая на во всех смыслах размолотую в мясо башню пулеметчика, грузовик остался невредим. От полного уничтожения его спасла мощная броня, а Смолова – скамья, которую раскололо взрывом на несколько крупных частей.

– Але, прием, слышишь меня! – обратился к нему знакомый голос, но звучал не через динамики. – Вставай, у нас совсем мало времени!