Барселона. Полная история города

Редактированные кортесами в 1058 году, обычаи эти (по-каталански – Usatges) легли в основу всего общественно-политического строя Каталонии. Вестготское законодательство было низведено до уровня дополнительного, а вскоре и вообще было формально запрещено. А Кодекс (usatges – в переводе это «обычаи») стал первым сводом феодальных законов в Западной Европе, руководствуясь которым Рамон Беренгер смог управлять процессом феодализации, начавшимся еще при его отце. В кодекс была сведена значительная часть юридических обычаев Каталонии, а центральное место занимали положения, на основании которых должны были регулироваться взаимоотношения между графом и каталонскими сеньорами.

В XI веке среди каталонской аристократии установилась феодальная иерархия, во главе которой стояли графы, которых первоначально было девять, и которые в могуществе своем нисколько не уступали арагонским. Граф Барселонский был из них самым могущественным и главенствовал над остальными.

Следующими за графами степенями каталонской аристократии были vizcondes (виконты – буквально заместители графа, вице-графы). Еще их называли магнатами.

За виконтами следовал многочисленный класс рыцарей (саballeros), а самую низшую степень феодальной аристократии составляли так называемые homens de parage или hominess de paratge – свободные люди, не принадлежавшие ни к рыцарскому, ни к городскому сословию, но равные знатным.

С течением времени все указанные подразделения каталонской аристократии сгладились и сохранилось деление лишь на два класса: ricos hombres (высшее дворянство) и саballeros (низшее дворянство), из которых последние находились в подчинении у первых, пока им не удалось освободиться от власти магнатов в ХIV веке, при Педро IV, давшем им право заключать союзы для защиты их интересов и подчинившем их своей юрисдикции.

Михель Зиттов. Портрет Фердинанда II Арагонского. XV/XVI век

Духовенство в Каталонии не имело особого политического значения, и его отодвигали от участия в государственных делах. Это может быть объяснено зависимостью духовенства от французской церкви, в которой оно находилось в первые столетия после мусульманского нашествия, когда были уничтожены основные религиозные центры Каталонии.

Города в Каталонии получили политическое развитие позже, чем, например, в Кастилии. До XII века каталонские города не обладали муниципальной автономией.

С XII века города получили право иметь выборные власти, независимые от сеньоров, собственный суд и администрацию.

И, конечно же, тут наиболее ярко проявила себя Барселона.

Согласно постановлению 1257 года, во главе городского управления стояли советники (сначала их было восемь, потом – пять), составлявшие постоянное совещательное собрание правителя Каталонского принципата. Срок деятельности советников составлял один год. Выходя в отставку, советники сами назначали себе замену.

Указанная система выборов в 1387 году была заменена выбором посредством жребия.

При Фердинанде II Арагонском дворяне получили право наравне с горожанами занимать мунииципальные должности с сохранением своих титулов и привилегий. Муниципальной магистратуре и Великому совету Барселоны принадлежало право заключать торговые соглашения с иностранными державами, устанавливать налоги и руководить всеми делами по управлению городскими финансами и общественными работами.

Даже члены рыцарского сословия стремились вступить в ряды барселонских граждан, тогда как, например, в Арагоне, наоборот, заветной мечтой зажиточных горожан было вступление в рыцарский класс.

Организация других городов напоминала барселонскую.

Положение крестьян в Каталонии было несравненно тягостнее, чем в Леоне и Кастилии, но лучше, чем в Арагоне. Сеньор мог дарить и завещать крестьян, продавать их с землей или без земли, но он не имел права мучить и убивать их – в этом отношении каталонское законодательство было гораздо прогрессивнее арагонского. Единственным для крестьян средством освобождения являлось право убежища в Барселоне или в других привилегированных городах, оставаясь в которых в течение одного года и одного дня, они тем самым становились свободными.

Только во второй половине ХV века в положении крестьян произошли существенные изменения.

Русский историк В.К. Пискорский пишет:

«Крепостное право в Каталонии, как и в Арагоне, стояло в глубоком внутреннем противоречии с общим политическим строем принципата и условиями его экономического развития, с теми гарантиями личной свободы и имущественной неприкосновенности, которая становилась достоянием все большего круга лиц, и тем высоким духом гражданской и политической свободы, который был отличительным признаком подданных арагонского короля»

.

Что касается экономического развития, то каталонцы не имели соперников среди остальных испанцев. С одной стороны, у них была длинная и удобная для мореходства береговая линия, дух предприимчивости, энерия и необыкновенное трудолюбие жителей, о которых сложилась поговорка: «Каталонец из камня делает хлеб». С другой стороны, они были поглощены борьбой с арабами (маврами) не так долго и не в такой степени, как те же кастильцы. И, наконец, у каталонцев были свободные политические учреждения и терпимость по отношению к иноверцам и иноземцам. Всё это способствовало тому, что еще в ХIII веке Каталония стала одной из наиболее промышленно развитых и богатых территорий Европы.

Папский запрет вести торговлю с мусульманами не мешал каталонцам находиться в оживленных торговых сношениях с Тунисом, Александрией, Константинополем и Кипром, откуда они вывозили пряности, сахар, шелк и т. д. Это менялось на металлические изделия, строевой лес, хлеб и т. д. Они вели также обширную торговлю с южной Францией, Италией, Сицилией, а с XIV века – с Нидерландами и Англией. На запад они привозили восточные товары и собственную продукцию – шерсть и льняные ткани, кожаные и металлические изделия, корабельные принадлежности и т. д.

Для защиты интересов своей торговли и мореплавания они учреждали в важнейших иностранных портовых городах консульства. Для разбора споров и недоразумений между купцами в Барселоне были также основаны торговые суды.

Мануэль Агир Монсабле. Портрет Мартина I Гуманиста. 1853

Без согласия сословий не мог быть учрежден ни один налог. Законодательная инициатива в равной мере принадлежала как королю, так и членам кортесов. Для большей справедливости сословия совещались и голосовали отдельно. Решения принимались большинством голосов, но при этом обращалось внимание не на количество, а на качество голосов, то есть на относительную важность голосующих. Так, например, голоса таррагонского архиепископа и некоторых других епископов значили гораздо больше, чем голоса остального духовенства и т. д. Отсюда в Каталонии появился парламентский афоризм: Vota non sunt numeranda, sed ponderanda, что можно перевести так: «Голоса нужно не считать, а взвешивать».

Право созыва кортесов принадлежало королю. Полномочия депутатов проверялись комиссией из 18 членов, из которых девять избирались сословиями, а девять – королем. В промежутках между сессиями кортесов (которые сначала созывались ежегодно, а потом – через каждые три года) работал специальный комитет, состоявший из выбранных кортесами депутатов от трех сословий и членов счетной палаты. Этот комитет постоянно заседал в Барселоне и имел агентов по всем городам принципата.

Каликсто Ортега. Портрет Энрике III. 1848

Вольности Каталонии, в XIV веке достигшие своего апогея, постепенно начали терпеть ограничения со стороны королевской власти – со времени пресечения Барселонской династии.

Последним наследственным графом Барселоны был Мартин I Гуманист (El Humano) – последний потомок Вифреда Волосатого по легитимной мужской линии. Он умер 31 мая 1410 года от асфиксии, вызванной, как утверждается, неконтролируемым смехом.

После странной смерти Мартина его законных детей уже не было в живых, и его линию продолжил лишь Фадрике (внебрачный сын Мартина-младшего), которого король так и не сумел признать законным наследником. Так что наступило двухлетнее междуцарствие, завершившееся решением об избрании королем Арагона и Сицилии, а также графом Барселоны (из числа шестерых претендентов) Фердинанда I Арагонского, брата короля Кастилии Энрике III, приходившегося королю Мартину Гуманисту племянником по женской линии.

Соединение арагонской короны с кастильской при Фердинанде II Арагонском и Изабелле I Кастильской, хотя и не привело к полному уничтожению вольностей и самобытного существования Каталонии, но стало им сильно угрожать. Конституционная свобода в Каталонии продержалась, однако, дольше, чем, например, в Кастилии и Арагоне.

Глава четвертая

Барселона: чужие «разборки», приведшие к гражданской войне