Против всех

И сейчас смотрит мне прямо в глаза.

– А, ты, – узнал наконец я. – Товарищ участковый… Неожиданно.

Тот промолчал. От нерешительности не осталось и следа.

– Что они пообещали тебе, товарищ участковый? Вечную жизнь? Власть? Новый мир? Почем родину продал?

Предатель молча смотрел мне в глаза. Потом, словно обдумав тщательно ответ, проговорил:

– Ничего. Просто… свободу.

Я прихренел.

– Что? – переспросил хрипло.

– Свободу. Жизнь. Настоящую жизнь. В которой я хозяин. А они – они все жертвы. Ну, ты понимаешь.

– Понимаю, – согласился я. Сволочь. – Про обереги… они подсказали или сам прочухал?

– А какая разница? Просто пришел и убрал кое-где, вот и все. И зря вы со Степанычем поехали на кладбище, ох, зря. Хотя…

– Брат верил тебе, – зло прошипел я. – Считал другом. А ты…

– Я выбрал лучшее. Вот и все.

– Но как, бля? – не унимался я, хотя в глазах темнело. Трудно было сосредоточиться. И осознать тот факт, что давний кореш Степаныча, которому он доверял, в итоге оказался предателем. Подлым вражиной. Даже хуже! Ведь враг – он и есть враг. Видно сразу. Вот он. Бей и не щади! А когда друг оказывается врагом, это встократ, в тысячу раз страшнее… Да, жизнь полна сюрпризов. – Зачем? Ты предал всех…

– Кого? Жалких неблагодарных слабаков? – Нагловато оправдывался бывший друг и кореш. – Недалеких дебилов, которые косячат, бьют и режут друг дружку? Богатеньких сволочей, которые ничем не гнушаются, чтобы отмазать своих детишек-наркоманов от заслуженного наказания за кровавые шалости?

– Друга, – яростно прошептал я. – Ты предал друга, который верил в тебя. Которого сегодня убьют из-за тебя. Страшной смертью убьют, не по-людски. И тебя убьют. Слышишь? Я лично тебе башку сверну.

Участковый хмыкнул. Он видел, что это лишь слова. Слова обреченного. Что может сказать победитель обреченному? Да особо ничего – он уже все сказал. После жертвоприношения его обратят. Заслужил. Денек-другой его будет колбасить дико и беспощадно. Но если выживет, то станет вампиром. Одним из них. И участи его я не завидую – в стае он будет в самом низу цепочки. Так что хрен там, а не свобода. Это будет пополнение, пушечное мясо. Чуть выше рангом, чем подчиненные упыри. Но ему, понятное дело, этого не говорили. И я не скажу. Пусть получает по заслугам. Долгую жизнь, силу, ловкость, звериную выносливость. Но первое время он будет их рабом. Так со всеми новообращенными. А дальше – уже как получится, как пробьется и прислужится. Но мне похрен… Ярость поглощает разум. Если каким-то чудом я вырвусь, пусть на миг, на краткую долю секунды… Первым и единственным будет одно – уничтожить этого гада.

И вдруг взор режет яркая белая вспышка – я от неожиданности закрыл глаза. Ничего не поменялось – только вспышка резанула сильнее, даже сквозь веки. Еще сильнее, потом начала меркнуть… Что происходит? Я отвернулся. Это не помогло. А вспышка превратилась в постоянный, белый, нереально яркий среди этого полумрака, свет. Хотя какой там полумрак! Свет разорвал его в клочья, порвал, разметал без остатка.

Так может действовать только световая бомба.

Штука, которую иногда использовали особые бригады Шуры Ската. Использовали при штурме. Но как? Вот ведь… молодцы. Вовремя!

Лишь бы успели. Пусть сейчас этот бесноватый предатель или худощавый педрила-вамп убьют меня, если найдут возможность. Лишь бы Скат с командой спасли брата. Он заслуживает жизнь. И он будет бить гадов. Бить смертным боем! Из него-то уж не надо воспитывать воина. Он и есть воин. Воин от природы. Эффективнее, смелее, круче меня. Он будет спасать жизни. Не боясь. Не подводя. Не жалея себя. Но сейчас брат без сознания. Я должен во что бы то ни стало освободиться и помочь ему. Вот только как? Я снова рвусь из оков. Снова боль…

А чистильщики не заставляют себя ждать – звуки взрывов, выстрелы, крик и рычание, визг. Чистильщики наводят шухер. Такой шухер, что держись! Держись, нечисть! Сопротивляйтесь. И сдохните! Чистильщики умеют задавать жару. Световая бомба ослепит, обожжет и обездвижит вампиров. Дальше их надо будет просто добить. Без жалости и без пощады. Кто посильнее, будет драться. Пусть попробуют. С ними надо только так, и никак иначе – безжалостно и быстро. Пока есть возможность. Потом может быть поздно.

Сквозь яркую белизну на меня резко бросается патлатая белокурая рожа. Сверкая клыками, почти достает горло. Вампирша. Одна из тех, что была в зале. Я ожидал, что это будет тощий. Нет, не он. Рожа тут же исчезает в белой тьме, слышится визг, хрип – последние звуки твари. Чистильщики знают свое дело крепко. А тощий – сыкло, спасает свою вонючую шкуру, успел достаточно шустро смыться… Опять. Хотя я не знаю это сейчас наверняка.

Еще какое-то время слышатся звуки боя. Беспощадного и кровавого истребления. Мочите, мочите их, братва! Пока есть возможность. Пока фактор внезапности на вашей стороне, пока есть преимущество. Я бы рад помочь, и плевать, что помощник из меня не ахти какой. Но чертовы оковы…

Спустя время ко мне опять пробивается физиономия – и на этот раз я счастлив. Хитрая улыбка. Скат собственной персоной.

– Здарова, дурень, – говорит он задорно. – Жив еще?

– Да, – выдавил я.

Визг распиливаемого металла – кто-то из отряда режет цепи. Знали, что меня прикуют и попытаются принести в жертву. Подготовились. Но откуда? Неужели предвидели? И потому отпустили с базы погулять – в глушь? Черт ногу сломит. Потом будем разбираться.

Рука свободна. Снова металлический визг, уже с другой стороны.

Белый свет постепенно рассеивается.

Справа слышу чудовищный крик и вой. Добивают вампа. Чисто, беспощадно, отлично. Я рад этой эффективной беспощадности. Ох, как я рад! Крик обрывается на внезапной, истеричной ноте – и я вижу струю черной, бьющей фонтаном крови. Оторванная башка с кроваво-красными глазами, скалящая в последний раз жуткие нечеловеческие клыки, отлетает в сторону. Тут же какая-то тварь набрасывается на высокую фигуру с мечом. А меч – он как продолжение руки, быстро, изящно, в каком-то нереальном взмахе-пируэте срезает эту тварь, хлестко, кроваво, почти перерубая шею. Тело глухо падает и дергается. Фигура резко уходит в сторону и в движении перерубает в колене ногу еще одному вампу. Серега Антиупырь работает на славу.

Скат тем временем аккуратно, но сноровисто перепилил крепление второй руки. Я тяжело осел. Скат принялся освобождать ноги. Его помощник не подкачал – оба орудуют ловко. Скат еще и умудряется болтать со мной. Видимо, чтобы не отключился. Так и есть.

– Держись там, понял?

– Понял. Как… как вы нашли нас? – спросил я, все еще не веря своему счастью.

– Позже объясню. Сейчас есть задачи поважнее.

– Какие еще задачи? – истерически смеюсь я. Потому что искренне уверен в этот момент. Они пришли спасать нас с братом. Освободят – и валим отсюда! И тут же обрываю свой бред. Реально дурень. Мы-то, может, и свалим. Но чистильщики – нет. Их задача действительно поважнее нас. Надо перебить тварей. И еще – их богиня. Она здесь. Ее упускать нельзя!

– Шура, – успокоившись, говорю я, уже без оков. – Я знаю, где она… и как ее достать.

Он посмотрел на меня пристально. Ему не надо объяснять, кто.

– Готов? – спросил он, будто зная ответ заранее.

– Да. – Я киваю, понимая, что инстинкт самосохранения нахрен спятил. Молчит пока, зараза. Значит, надо переть напролом. Как с тем дебильным планом, с упырями и заброшенным кладбищем.

– Тогда погнали.

Его напарник – я не знаю, кто это – передал мне оружие.

– Пистолет с рунными пулями, – пояснил. Даже не серебро.

– Лучше бы пушку посерьезнее, с разрывными, – бросил я. Рунные помогут остановить вампов, замедлить, но смертельными не будут. Если не попасть в голову.

– Ну… что есть.

Я кивнул. Деваться было некуда.

Весь в бурой кровище, с яростным холодным взглядом, подходит Серега Антиупырь. Страшный, как черт. Взмах клинком в сторону – с лезвия слетели капли крови. Взглянув на меня, Серега кивнул.

Я осматриваюсь с тревогой. Где брат?

Он появляется следом за Серегой, потрепанный, но живой. Ему-то как раз выдали оружие посерьезней. Ну и отлично. Я вздохнул с облегчением. Потом глянул на Ската:

– Вперед.