Одиночество Лины

Лина сказала:

– Спасибо, но в этом нет необходимости.

Она открыла дверь и неожиданно в нее вошел Мишель.

– Привет, малыш. Как ты? – сказал он.

– Чего это ты пришел? – с недовольством спросила Лина.

– Просто зашел проведать тебя.

Он посмотрел на Джоанну и, протягивая руку, представился:

– Здравствуйте. Я Мишель, друг Лины.

Прежде, чем Джоанна смогла ответить, Лина сказала:

– Бывший друг.

– Ого! – воскликнула Джоанна, пожимая Мишелю руку и переводя взгляд то на Мишеля, то на Лину.

Ей вдруг стало неловко, и она не знала, что сказать.

– Я знаю, что в воскресенье ты была не в себе, но сейчас-то ведь все прошло, – вопрошал Мишель.

– Нет, не прошло, – сказала Лина, все больше раздражаясь.

Он повернулся к Джоанне и сказал:

– Простите, я не услышал, как вас зовут.

– Ах да, я Джоанна. Я из больницы, навешаю пациентов на дому проверить, все ли в порядке, – объяснила Джоанна, не уточняя, что она психолог, которая работает над диссертацией.

– Какая забота о пациентах! Знаете, я всегда говорил, что миру нужно больше заботливых докторов и медсестер, – сказал Мишель, смягчая свой тон. Джоанна улыбнулась. Он ей явно понравился.

– Это просто необходимо. А вы доктор?

– Так. Довольно, – вмешиваясь, сказала Лина. – Я устала и хочу отдохнуть. Вам пора, – сказала она, посмотрев на Мишеля.

– Да, малыш, конечно, – сказал он с некоторым стеснением.

– Не называй меня так, – сказала Лина, подталкивая его к выходу. Джоанна тоже направилась к выходу, боясь, что ее выпихнут.

– Стой! – крикнула Лина. – Верни ключ от моей квартиры.

– Милая! – Мишель попытался протестовать.

– Дай сюда ключ! – выпалила Лина.

– Ты уверена? – спросил он заботливо.

Она ответила, что да. Он взглянул на Джоанну и сказал:

– Простите, что так все происходит. Для вас, должно быть, это так неловко.

Джоанна сказала, что все в порядке, хотя ей хотелось уйти как можно быстрее.

Лина стояла с протянутой рукой, ожидая, когда он отдаст ключ. Мишель с неохотой достал ключ из кармана, снял его с дужки и протянул ей. Лина резко взяла ключ, стараясь не касаться его руки. Джоанна с беспокойством посмотрела на нее.

Больше никому из них Лина ничего не сказала. Она закрыла дверь, стараясь не хлопать, поскольку Джоанна еще не успела отойти от порога. Защелкнув дверь, она оперлась на нее. Направляясь в спальню, она слышала, как Мишель извинялся перед Джоанной и предлагал вместе попить кофе, чтобы сгладить ситуацию. Лина даже не стала слушать ответа. Она шла по коридору, сомкнув зубы, чтобы забыть обо всем. А забыть было совсем не легко.

Глава третья

Лина работала в деловом районе Филадельфии, на Маркет-стрит, недалеко от городской администрации, в большом бизнес-центре, на двенадцатом этаже. Несколько больших и престижных инвестиционных компаний, в том числе и та, в которой она работала, располагались здесь. Она гордилась тем, что работает в таком месте: в этом районе и в этой компании. Хотя ей не нужны были одобрения от других, но было приятно, что ее способности и таланты признавались. Это давало ей утешение: осознавать, что она что-то значит в этом мире и все вокруг об этом знают.

Окно офиса Лины выходит на маленький парк, и это доставляет Лине особую радость. У Лины отдельный кабинет, хотя в этом филиале компании работают около пятидесяти человек. Еще у компании есть офис в Сан Франциско, да и в Европе собираются тоже открывать представительства.

В свой первый рабочий день после больничного Лина надела простое, с коротким рукавом и кружевной окантовкой, хлопковое платье светло-серого цвета – очень скромно. Обычно к этому платью она надевала ремень, но сегодня решила не надевать – вдруг будет давить и заболит живот.

На двенадцатом этаже она вышла из лифта, глубоко вздохнула. Она успела выдохнуть до того, как ее успела заметить администратор, привлекательная девушка из штата Небраска, лет двадцати-двадцати пяти, по имени Уэнди.

– Ой, Лина! Как ты? – спросила Уэнди проходившую мимо Лину.

Девушку приняли на работу три месяца назад, и они едва друг друга знали.

– Спасибо, хорошо, – ответила Лина, надеясь, что на этом разговор закончится.

– Я слышала, что ты попала в аварию. Тебя долго не было. Все хорошо? – спросила Уэнди.

Она не знала о беременности Лины. Знали только Лекси и ее начальник, Роджер Стринджер.

Лине было трудно поверить, что эта девушка-администратор действительно может ей посочувствовать. Казалось, ее больше интересуют записи в Фейсбуке и жизнь знаменитостей. Все же из вежливости Лина сказала:

– Все хорошо. Синяки и царапины. Но спасибо, что спросила.

– Знаешь, если бы у тебя была страница в Фейсбуке, ты бы просто написала там пост, и все бы знали, что с тобой, – посоветовала Уэнди, пытаясь хоть чем-то помочь Лине.

– Наверно, мне стоит там зарегистрироваться, но это не мой стиль, – объяснила Лина Уэнди, но та нахмурилась.

Лина не регистрировалась в Фейсбуке, потому что не видела в этом смысла. Ей казалось там, по большей части, одна бессмыслица. Она не хотела никому рассказывать об отпуске или о том, что делает каждый день, а о том, чтобы писать об аварии и потере ребенка не могло быть и речи. Даже если бы она и решилась написать об этом, любой ответ в виде аббревиатур, иконок для выражения эмоций, рассердили бы ее.

– Ну, теперь хочу поработать, – сказала она.

– Да, конечно, – сказала Уэнди, извиняясь и соглашаясь.

– Да, чуть не забыла: Гамильтон просила тебе заглянуть к ней как придешь, до того, как пройдешь к себе.

Уэнди передала ей записку на розовой бумаге. Лина взяла записку и кивнула, слегка улыбнувшись.