Социально-философский анализ конфликта

Фундаментальным принципом самоорганизации служит возникновение нового порядка и усложнение систем через флуктуации (случайные отклонения) состояний их элементов и подсистем. Такие флуктуации обычно подавляются во всех динамически стабильных и адаптивных системах за счёт отрицательных обратных связей, обеспечивающих сохранение структуры и близкого к равновесию состояния системы. Но в более сложных открытых системах, благодаря притоку энергии извне и усилению неравновесности, отклонения со временем возрастают, накапливаются, вызывают эффект коллективного поведения элементов и подсистем и в конце концов приводят к «расшатыванию» прежнего порядка. Это через относительно кратковременное хаотическое состояние системы приводит либо к разрушению прежней структуры, либо к возникновению нового порядка. Поскольку флуктуации носят случайный характер, то появление любых новаций в мире (эволюций, революций, катастроф) обусловлено действием суммы случайных факторов. Самоорганизация имеет своим исходом образование через этап хаоса нового порядка или структур.

С точки зрения этой общей теории систем и законов их развития В. А. Светлов рассматривает явление конфликта. «Понятие системы – исходный пункт анализа конфликтов по одной единственной причине: конфликт вне взаимодействия систем невозможен. Все свойства конфликтов определяются в терминах свойств систем» [107; С. 28]. Все социальные группы и объединения, которые периодически вступают в состояние конфликта, а также отдельную личность необходимо рассматривать как систему, так как все они обладают главным системным качеством – способностью к самосохранению и самовоспроизведению.

Как и все системы, они могут пребывать в состоянии стабильного сосуществования друг с другом или в процессе перехода из одного стабильного состояния в другое. «Соединение систем может иметь три различных формы – синергизм, антагонизм и конфликт. Из них синергизм и антагонизм как специфические формы бесконфликтного состояния и поведения систем вместе противоположны конфликту» [107; С. 11].

Таким образом, к стабильным состояниям сосуществования систем В. А. Светлов относит синергизм и антагонизм. О синергизме в отношениях систем можно говорить в том случае, если усиление (ослабление) активности одной системы становится причиной усиления (ослабления) активности другой системы.

Причем, как отмечает В. А. Светлов, антагонизм не является синонимом состояния конфликта. Антагонизм систем – это стабильное состояние, которое способствует усилению синергизма элементов внутри этих систем. «Если синергизм объединяет системы в одну общую и однородную систему, антагонизм также объединяет их в одну общую систему, но разделяя при этом их все на два (и только два) полюса (коалиции) таким образом, что элементы (системы) каждой из них связаны друг с другом прямо пропорциональными, но с членами противоположной коалиции – обратно пропорциональными связями. Результатом развития антагонизма становится усиление одной из коалиций и ослабление другой вплоть до ее полного уничтожения» [107; С. 12]. Можно привести много примеров этому явлению в жизни как природы, так и общества. Племена, народы, социальные группы достигают наибольшей степени сплоченности именно тогда, когда есть другое племя, народ или группа, от которых они себя отличают и с которыми находятся в состоянии противостояния.

Синергизм и антагонизм – это такие стратегии поведения системы, которые характеризуются высокой степенью инерции, устойчивости и продолжительности существования. Однако эти стратегии не гарантируют выживания системы в изменяющихся условиях. «Рано или поздно любая система в силу внутренних и внешних ограничений на свой синергетический или антагонистический рост оказывается неспособной к адекватному ответу на внутренний и/или внешний вызов, и в ней возникает особое состояние, называемое конфликтом. Конфликт – состояние взаимного подавления, торможения активностей элементов системы, возникновение которого провоцируется внешними и внутренними ограничениями» [107; С. 15].

Таким образом, конфликт в терминах теории самоорганизации можно назвать «точкой бифуркации» или активным, спонтанным и достаточно быстрым процессом изменения отношений между системами или элементами одной системы, в результате которого произойдет либо полная дезорганизация этих отношений, либо возникнет их новая, более продуктивная форма. «Конфликт выполняет две стратегические функции, ? пишет по этому поводу В. А. Светлов. ? Он служит симптомом потери эффективности системы вследствие достижения определенных ограничений, и он же, будучи продуктом системы, одновременно становится источником особого побуждения, драйва, необходимого для выхода системы из состояния самоподавления и тем самым поиска разрешения конфликта. Выражая эффект самоограничения активности элементов системы и вызванную этим ее потребность в инновациях, конфликт становится источником корректирующего поведения системы, спонтанного создания новых форм ее самоорганизации и адаптации. В реализации указанных функций следует видеть важнейшее эволюционное значение конфликта» [107; С. 16].

Выводы

Системный подход к пониманию явления конфликта является современным, обоснованным и продуктивным.

Конфликт – процесс изменения отношений между элементами системы или системами, в результате которого происходит либо полное разрушение этих отношений, либо кардинальная их перестройка, способствующая лучшему выживанию системы в окружающей среде.

Структура конфликта с точки зрения системного подхода выглядит следующим образом:

1) элементы системы – социальные группы, отдельные люди, а также отдельные аспекты личности человека, которые могут вступить между собой в конфликт;

2) отношения между элементами системы. Они могут иметь позитивный или негативный характер. Отношения – представления участников конфликта о себе и противнике, их оценка друг друга, ожидания в отношении друг друга, эмоциональные реакции, а также действия, которые они предпринимают к другой стороне;

3) среда или более общая система, частью которой является система, находящаяся в состоянии конфликта. Эта среда оказывает влияние на конфликтующие стороны, причем часто оно является одной из причин конфликта. К влиянию среды относятся как природные факторы (ограничение жизненных ресурсов, территории, изменение климатических условий и т. д.), так и социальные (войны, смена политического строя, неэффективная экономика и т. д.).

Функции конфликта имеют двойственный характер. С одной стороны, конфликт сопровождается целой серией деструктивных влияний на личность или группу. Это и чувство психологического дискомфорта, состояние депрессии или, наоборот, агрессии, нарушение нормальной коммуникации между членами группы, разрушение прежних ценностей, снижение уровня групповой сплоченности и т. д. Однако с точки зрения системного подхода уместно рассматривать все это как признаки временного состояния системы, находящейся в процессе серьезных и быстрых изменений. В долгосрочной перспективе конфликт всегда выполняет конструктивную функцию, так как способствует эволюционному развитию социальных организмов. Возникновение конфликта – симптом неэффективности работы системы и одновременно побуждение системы к изменению и повышению эффективности своего существования.

1.2. Причины конфликта

Авторы философских, социологических и психологических теорий конфликта пытались решить вопрос, почему возникают конфликты. Целесообразно сохранить логику предыдущего параграфа и обозначить причины конфликтов с точки зрения сложившихся на сегодняшний день подходов к пониманию этого явления социальной жизни.

Первый, социально-классовый подход к пониманию явления конфликта, четко обозначил его социальные причины, коренящиеся в социальной структуре общества. К. Маркс, родоначальник этого подхода, констатирует тот факт, что общество разделено на классы, имеющие разный доступ к жизненным ресурсам, причем одни классы эксплуатируют труд других. Однако К. Маркс полагал, что такое положение обусловлено объективными факторами организации процесса производства материальных благ в обществе: развитием производительных сил и сложившейся формой производственных отношений. Главным источником социального конфликта является противоречие между уровнем производительных сил и характером производственных отношений. Их несоответствие на определенном этапе превращает производственные отношения в тормоз для развития производительных сил. Возникает конфликт между теми социальными группами, которые заинтересованы в сохранении старых производственных отношений, и теми, кто стремится к их изменению. Решение содержится в социальной революции. В «Критике политической экономии» К. Маркс пишет: «За пределами известного пункта развитие производительных сил становится для капитала преградой… Достигнув этого пункта, капитал, т. е. наемный труд, вступает в такое же отношение к развитию общественного богатства и производительных сил, в каком оказались цеховой строй, крепостничество, рабство, и как оковы сбрасывается с необходимостью… Возрастающее несоответствие между производительным развитием общества и его наличными производственными отношениями находит себе выражение в резких противоречиях, кризисах, судорогах» [81; С. 63]. Любая социальная революция есть высший этап развития классовой борьбы.

Многие ученые и мыслители Х1Х–ХХ вв., приняв некоторые постулаты К. Маркса, увидели в его концепции абсолютизацию экономических отношений в качестве главной причины конфликта между классами. Например, М. Вебер полагал, что возникновение конфликтов не сводится только к различиям бедности и богатства. Он ввел более широкие понятия – «социальный статус» и «социальная страта». Социальный статус – реальные притязания на позитивные или негативные привилегии в отношении социального престижа, если он основывается на одном или нескольких следующих критериях: а) образ жизни; б) формальное образование, заключающееся в практическом или теоретическом обучении и усвоении соответствующего образа жизни; в) престиж рождения и профессии.

Социальная страта – это «множество людей внутри большой группы, обладающих определенным видом и уровнем престижа, полученного благодаря своей позиции, а также возможности достичь особого рода монополии» [21; С. 182].

Именно стремление повысить статус или сохранить свое прежнее положение, которое гарантирует определенный уровень благополучия, является источником конфликтов между группами. «Любое общество, где страты занимают важное место, в огромной степени контролируется условными (конвенциальными) правилами поведения. Они создаются экономически иррациональными условиями потребления и препятствуют развитию свободного рынка благодаря монополистическому присвоению и ограничению свободного перемещения экономических способностей индивидов» [21; С. 183].

С точки зрения Р. Дарендорфа, специфика социальных конфликтов также заключается в их обусловленности социальной структурой, а именно: структурой социальных позиций и ролей, делением на правящих и управляемых в «императивно координированных ассоциациях», под которыми понимаются любые формы асимметричного распределения власти – государство, фирма, церковь, политическая партия, футбольный клуб и др. «Социальные конфликты вырастают из структуры обществ, являющихся союзами господства и имеющих тенденцию к постоянно кристаллизуемым столкновениям между организованными сторонами» [37; С. 143].

Р. Дарендорф именно классы считал конфликтующими социальными группами, которые возникают на основании участия в господстве или исключении из него. Он утверждал также, что классовый конфликт определяется характером власти. Конфликт, по его мнению, вызывается обычно не экономическими отношениями между руководителями и подчиненными. Скорее, его главной причиной является власть одних над другими. Не только власть предпринимателей над рабочими создает основу для конфликта, последний может возникнуть в любой организации (больнице, военном батальоне, университете), где вообще существуют управляющие и подчиненные. Автор знаменитого труда «Общественные классы и классовый конфликт в индустриальном обществе» использовал многие теоретические положения К. Маркса для вывода о существовании объективных («скрытых») и осознанных («открытых») интересов. Классы, по его мнению, появляются лишь тогда, когда скрытые интересы становятся открытыми.

Л. Козер также обращал внимание на зависимость конфликтов от социальной структуры. В социальной структуре любого типа, считает Козер, всегда имеется повод для конфликтной ситуации, поскольку время от времени в ней вспыхивает конкуренция отдельных индивидов или подгрупп по поводу дефицитных ресурсов, позиций престижа или отношений власти. Рассматривая причины конфликтов, Козер приходит к выводу, что они коренятся в таких условиях, когда существующей системе распределения дефицитных ресурсов начинают отказывать в законности. Это проявляется через снижение: возможности открыто выражать недовольство; уровня минимальной взаимной лояльности, необходимой для сохранения целостности системы; уровня допускаемой в системе мобильности; а также через увеличение обнищания и ограничений неимущих слоев общества [61].

Таким образом, к социальным причинам конфликтов необходимо отнести противоречие интересов социальных групп или отдельных людей по поводу их доступа к жизненным ресурсам, от которого зависит уровень их материального благосостояния. Экономические и политические причины конфликтов являются следствием наличия этих противоречий. Желая изменить свой жизненный уровень, социальные группы и отдельные люди вступают в борьбу за собственность, за денежные потоки, за новые источники ресурсов (территории, полезные ископаемые, вода, лес и т. д.).

Борьба за власть непосредственно связана с достижением этих целей. Эмпирическим выражением властных позиций являются государственные и негосударственные должности, позволяющие контролировать распределение ресурсов на основе права распоряжения, определять доступ к потокам значимой информации, участвовать в принятии решений. Поэтому обладание властью всегда является средством достижения вышеобозначенных экономических целей, а борьба за власть предшествует установлению экономического господства той или иной социальной группы.

Борьба за изменение своего экономического положения часто выражается в борьбе за престиж. Реальным воплощением престижа являются известность и популярность личности, ее репутация и авторитет, сила влияния на принятие решений, демонстрируемое уважение к данному человеку. Богатство и власть как бы аккумулируются в престиже. Ни то ни другое не может сохранить свое влияние, не получая поддержки со стороны общественного мнения. Поэтому борьба за власть и богатство может начинаться с конфликтов по поводу престижа – создания репутации, или, наоборот, дискредитации той или иной персоны или группы людей в глазах общественного мнения.

Значит, борьба за собственность, богатство и власть является следствием разделения общества на социальные группы, имеющие неравный доступ к жизненным ресурсам. Этот уровень причин возникновения конфликтов был, прежде всего, обозначен в философии и социологии. Однако более глубокие исследования явления конфликта показали, что нельзя сводить его возникновение только к борьбе за лучшие условия жизни.

Социал-дарвинизм конца ХIХ в. заложил основы для рассмотрения причин конфликтов с несколько иной точки зрения. Очевидно, что человечество разделено на группы не только по социально-классовому признаку. Все люди принадлежат к таким естественным группам, как расы, нации и народности, которые отличаются друг от друга биологическими и культурными признаками, обусловленными природными условиями жизни людей и их общей историей. Этот комплекс причин конфликтов называется национально-культурным.

Родоначальником рассмотрения причин конфликтов с точки зрения расовой и национальной принадлежности людей был Л. Гумплович [33, 34]. Признавая, что всемирная история – это борьба рас за существование, он выводит сущность расовых различий не из природных, а из культурных закономерностей. Источники конфликта следует искать не только в природе человека, а в социальных феноменах различных по своему типу культур. Отсюда и сам конфликт может приобретать разную окраску: от жесточайшей резни до парламентских дебатов, соответствуя особым потребностям конкретных культурных форм жизни.

В работе «Расовая борьба» (1883) Л. Гумплович ввел понятие «этноцентризм», впоследствии вошедшее в понятийный аппарат современной социологии и политологии. Он определял этноцентризм как мотивы, исходя из которых каждый народ верит, что занимает самое высокое место не только среди современных народов и наций, но и в сравнении со всеми народами исторического прошлого.

При объяснении источников этноцентризма и конфликтности между этногруппами он исходил из гипотезы полигенизма, предполагающей происхождение человека от множества биологически независимых друг от друга приматов, что обусловило первоначальное образование разнородных этнических групп. Родство и различие по крови находит соответствующее выражение в психике: в бессознательных чувствах взаимного тяготения и привязанности сородичей к своим, непримиримости и ненависти к чужакам. Сфера бессознательного сообщает этногруппам стихийные импульсы к самосохранению и увеличению собственного благосостояния и, как следствие, стремление к подчинению себе других групп и господству над ними. Из их взаимодействия, носящего главным образом характер непримиримой борьбы, и складывается всемирно-исторический процесс развития общества.

В 1906 г. термин «этноцентризм» используется У. Самнером в работе «Народные обычаи» [163]. Анализируя особенности внутри- и межгрупповых отношений в первобытных обществах, У. Самнер отмечал, что этноцентризм, проявляясь в чувстве превосходства над другими народами и завышенной оценке собственной группы, неизбежно порождает более негативное отношение к чужим группам, что приводит к отчуждению, неприязни и враждебности в межгрупповых отношениях. С точки зрения У. Самнера, этноцентризм является универсальным, единственно возможным механизмом межэтнического взаимодействия: отношениям внутри группы изначально придается дух сотрудничества, солидарности и консолидации, а неизбежным атрибутом отношений с представителями чужих, внешних групп выступают проявления враждебности, неприятия, презрения, подозрительности и конкуренции.

Американские психологи М. Бруэр и Д. Кэмпбелл [153] выделили основные показатели этноцентризма:

восприятие элементов своей культуры (норм, ролей и ценностей) как естественных и правильных, а элементов других культур как неестественных и неправильных;

рассмотрение обычаев своей группы в качестве универсальных;

представление о том, что для человека естественно сотрудничать с членами своей группы, оказывать им помощь, предпочитать свою группу, гордиться ею и не доверять и даже враждовать с членами других групп.

Последний из выделенных М. Бруэром и Д. Кэмпбеллом критериев свидетельствует об этноцентризме индивида. Что касается первых двух, то некоторые этноцентричные люди признают, что другие культуры обладают своими ценностями, нормами и обычаями, но низшими в сравнении с традициями «их» культуры. Однако встречается и более наивная форма абсолютного этноцентризма, когда его носители убеждены, что «их» традиции и обычаи универсальны для всех людей на земле.

Однако в современной науке этноцентризм уже не рассматривается как универсальный конфликтогенный фактор. Отношения между представителями разных этнических групп могут носить характер взаимной толерантности и уважения при сохраняющейся тенденции более благоприятствовать собственной группе. В связи с этим понятие «этноцентризм» все реже используется для обозначения предубежденности и негативизма в отношениях к иноэтническим группам и рассматривается прежде всего как тенденция предпочтения своей этногруппы и ее представителей в сравнении с другими группами. Возникло даже разделение этноцентризма на три вида:

гибкий – изначально не несет в себе враждебного отношения к другим группам и может сочетаться с терпимым отношением к межгрупповым различиям. Сравнение своей и чужих групп в этом случае происходит в форме сопоставления – миролюбивой нетождественности, по терминологии советского историка и психолога Б. Ф. Поршнева [97];

противопоставление – межэтническое сравнение предполагает по меньшей мере, предвзятость по отношению к другим группам. Индикатором такого сравнения являются полярные образы, когда члены этнической группы приписывают себе только позитивные качества, а «чужакам» – только негативные;

воинственный – выражается в ненависти, недоверии, страхе и обвинении других групп за собственные неудачи.

Перерастание этноцентризма из своей толерантной формы в воинственную зависит не столько от особенностей самого этноса, сколько от возникновения угрозы разрушения привычного образа жизни, материальной и духовной культуры и т. п. Это вызывает противодействие со стороны этнической общности или ее отдельного представителя, так как отказ от привычных ценностей порождает чувство второсортности. Этническая группа или отдельный представитель этноса могут чувствовать себя дискриминированными, как по духовным показателям (притесняют религию, ограничивают возможности использования языка, не уважают обычаи и традиции), так и социально-политическим (бедность населения, ограниченный доступ к принятию решений). Все это с большой вероятностью может стать причиной конфликта, потому что этническая группа будет стремиться изменить свой статус. «Если возникает социальная ситуация, – пишут А. Я. Анцупов и А. И. Шипилов, – обусловленная несовпадением интересов и целей отдельных этнических групп в рамках единого этнического пространства или этнической группы, с одной стороны, и государства – с другой, выражающаяся в стремлении этнической группы изменить свое положение в отношениях с другими этническими группами и государством, то возникает этнический конфликт» [8; С. 468].

Таким образом, к национально-культурным причинам конфликта относятся различия культур разных этнических групп: религий, мировоззрений, языка, традиций, стереотипов поведения, сложившегося образа жизни и отношений друг с другом и представителями других групп. К этим же различиям относится и разный уровень этноцентризма, обусловленный разной историей того или иного народа и его сложившимися отношениями с другими народами. Однако надо отметить, что все эти различия становятся причинами конфликта только в том случае, если возникает угроза выживания этноса, обеспечения его жизненно важными ресурсами, сохранения его территориальной и культурной целостности.