Мистерия. Человек, кот и крыса

Денис всё так же стоял, опустив голову и глядя в пол.

Профессор ещё раз перелистал тетрадь, затем он закрыл её и вернул на прежнее место.

– Вы понимаете, что не можете находиться в лаборатории так поздно?

Конечно же, Денис знал это.

– Понимаете… – проговорил Денис. – Я… – Он не закончил начатую фразу.

Необходимо было собраться с мыслями и объяснить профессору, чем именно он занимается в лаборатории, в противном случае его могут попросту выпереть[45 - Выгнать, уволить.] из университета.

– В организме человека несколько сотен различных типов клеток.

Он начал рассказывать профессору о своих исследованиях и о том, как ведёт себя живая клетка и что он выяснил о её механизме развития и деления.

– То есть мы получим возможность регенерировать[46 - Регенерация – восстановление, возобновление, возмещение чего-н. в процессе обработки, развития, деятельности.] ткани любого типа стволовых клеток, возможность заменять повреждённые органы, а может, и продлевать жизнь человека. Можем омолаживать клетки наподобие того, как это происходит у саламандр.

Всё это время, пока он говорил, профессор слушал его с неподдельным удивлением и интересом.

Когда Денис закончил, в лаборатории воцарилась тишина, нарушаемая тиканьем больших настенных часов.

– Вижу, что вы очень внимательно слушали мои лекции.

В уголках губ профессора мелькнула едва заметная улыбка.

– Но позволю себе полюбопытствовать: всё это вы придумали сами? – спросил профессор.

– Не совсем, – сказал Денис. – Эта тема всегда интересовала учёных.

С этого времени профессор и Денис станут часто встречаться и обсуждать то, над чем работал Денис. Как-то раз, нарушив правило, что случалось крайне редко, профессор пригласил Дениса к себе в гости.

Они пили чай.

– В вас, несомненно, просматривается дух исследователя, – сказал профессор, удобно расположившись в огромном старинном кресле с высокой спинкой, придвинутом почти вплотную к чайному столику, подле которого они и расположились.

Он глядел на Дениса поверх оправы очков, сползших к самому краю его слегка крючковатого носа и вот-вот готовых с него свалиться. Но профессора, видимо, это совершенно не беспокоило.

– Перед вами, дружок, аспирантура.

На лице Дениса появилось выражение удивления.

– Да-да. Не удивляйтесь, дружок. Вам прямая дорога в аспирантуру.

– Но я об этом как-то ещё не думал, – с ноткой неуверенности в голосе проговорил Денис.

Денис слукавил. Конечно же, он об этом думал. Они даже обсуждали такую возможность с Ниной.

Однажды Нина пригласила его к себе домой, чтобы познакомить с родителями.

Отец Нины был военный – полковник, правда, вот уже несколько лет он был в отставке, но, видимо, не потерял былого армейского запала. Он был человеком старой послевоенной закваски и строго придерживался консервативных взглядов во всём, что касалось его дочери в отношениях с мальчиками. Мама – тихая и немногословная женщина, какой и следовало быть жене кадрового военного.

Был праздничный день – Первое мая.

С утра Нина и Денис прошествовали в колонне студентов, выкрикивая приветствия и неся в руках транспаранты[47 - Натянутая на раму ткань с изображениями, надписями.] с изображениями первых лиц государства – членов политбюро[48 - Политическое бюро Центрального комитета Коммунистической партии Советского Союза (Политбюро ЦК КПСС; с 1952 по 1966 год – Президиум ЦК КПСС) – руководящий орган Коммунистической партии Советского Союза в период между пленумами её Центрального комитета.], вдоль трибун, выстроенных по этому случаю на Дворцовой площади напротив главных ворот Зимнего дворца, тех самых, на которые взбирались революционные матросы в знаменитых фильмах Эйзенштейна[49 - Сергей Михайлович Эйзенштейн (10 [22] января 1898, Рига – 11 февраля 1948, Москва) – советский режиссёр театра и кино, художник, сценарист, теоретик искусства, педагог.] и Ромма[50 - Михаил Ильич Ромм (11 (24) января 1901, Иркутск – 1 ноября 1971, Москва) – советский режиссёр театра и кино, сценарист, педагог, публицист. Лауреат пяти Сталинских премий.]. С трибун им с важным видом приветствовали высокие руководители городской и партийной администрации города.

Замёрзшие (май в этом году выдался холодным) и уставшие, но всё же весёлые они вернулись домой к Нине.

Круглый обеденный стол уже был покрыт белой скатертью, и на нём в строгом порядке были разложены обеденные приборы, а из кухни доносился запах домашней сдобной выпечки. Из висящей на стене радиоточки[51 - Абонентское устройство проводного вещания (в быту также неправильно называлось абонентская радиоточка, синонимы – репродуктор, абонентский громкоговоритель) – устройство, устанавливаемое у абонента и обеспечивающее воспроизведение радиопрограмм проводного вещания.] звучала праздничная музыка, и бодрый голос диктора рассказывал о праздничных мероприятиях, которые проходили в городам и весях[52 - Деревни, сёла, посёлки.] нашей необъятной советской родины.

Из кухни в прихожую вышел высокий широкоплечий мужчина в обвязанном вокруг бедра кухонном фартуке – папа Нины.

– Семён Семёнович, – отрапортовал он, протягивая Денису руку.

– Денис, – едва слышно проговорил Денис, отвечая на рукопожатие Семёна Семёновича.

Он почувствовал, как широченная ладонь отца Нины крепко сжала его руку, так, что кончики пальцев Дениса сделались белыми, он едва удержался, чтобы не вскрикнуть от боли.

– Много наслышаны о вас, – проговорил папа Нины, внимательно разглядывая ухажёра своей дочери. Он словно бы изучал его, продолжая удерживать руку Дениса. От боли у Дениса на глазах выступили слёзы. Если бы не пришедшая ему вовремя на помощь Нина, то Денис наверняка потерял бы сознание.

– Папа, опять ты со своими штучками, – проговорила Нина, видя, как лицо Дениса слегка сделалось бледным.

Семён Семёнович ослабил хватку.

– Он ведь мужчина, – всё ещё не сводя с Дениса своего изучающего взгляда, проговорил он.

– Да, – сказала Нина. – Но не все мужчины служили в армии.

Она взяла Дениса под руку и провела его в комнату. Усадив его на широкий диван, она устроилась рядом с ним.

Папа Нины проследовал за ними в комнату и устроился на стуле возле обеденного стола.

– И чем вы, молодой человек, занимаетесь? – спросил он, внимательно глядя на вконец оробевшего Дениса.

– Денис учится в университете и собирается стать биологом, – ответила за Дениса Нина.

– Будете учить детей в школе биологии? – продолжил свой допрос Семён Семёнович.

– Денис будет заниматься наукой, – снова вступилась за него Нина. – Он очень талантливый, и, возможно, он будет учиться в аспирантуре.

Тогда это были только планы. И вот речь снова зашла об аспирантуре.

– Я мог бы стать вашим научным руководителем, – сказал профессор, внимательно поглядев на Дениса. – И уверен, что ваши способности будут весьма полезны для общества. – Профессор поправил очки, которые ещё мгновение – и уже готовы были свалиться с его носа. – Высоких должностей я вам, конечно, не гарантирую, но думаю, что должность лаборанта для начала вполне вас могла бы устроить, к тому же я полагаю, что у вас будет возможность работать по выбранной вами теме. Как вам, голубчик, это предложение?.. – Последнюю фразу профессор произнёс с особой интонацией.

От неожиданности у Дениса даже перехватило дыхание. Он посмотрел на профессора широко раскрытыми от удивления глазами. Весь его вид в эту минуту говорил, нет, кричал: «Да! Конечно же, я согласен». Ему ужасно – нестерпимо хотелось этого. «Да я всю свою жизнь только и мечтал об этом».

– Спасибо, – всё, что он смог сказать в эту минуту.

Выйдя от профессора, он сразу направился к Нине.