Мистерия. Человек, кот и крыса

«Она первая должна узнать об этом. Может быть, что мы даже сможем начать говорить о свадьбе. Нет, теперь я точно должен… нет, я просто обязан буду сделать ей предложение».

Глава пятая

Позади кажущиеся вначале нескончаемыми годы учёбы. Впереди аспирантура, любимая работа. И любимая девушка, которая однажды должна будет стать его женой. Они обязательно поженятся. Он мысленно представил, как это всё произойдёт. И как же может быть иначе!?

Денису хотелось иметь свою семью. Возможно, в нём говорило чувство недополученной любви и непонимания, с которыми он сталкивался, собственно, в семье. Родители значительную часть времени проводили на работе, и Денис по большей части был предоставлен самому себе. И он был уверен, что в его жизни всё будет по-другому, не так, как было у его родителей поглощённых своей работой.

Так он думал, идя по длинному коридору университетского корпуса. Старинное здание в стиле барокко[53 - Характеристика европейской культуры XVII – XVIII веков, центром которой была Италия.], построенное на Васильевском острове во времена Петра Великого для нужд коллегии[54 - Центральные органы отраслевого управления в Российской империи, сформированные в Петровскую эпоху.], позже в здании располагался педагогический институт, а уже 1835 году в здании разместился университет.

Денис шёл погружённым в собственные мысли.

– Денис!

От неожиданности Денис даже вздрогнул.

– Тебя вызывают в деканат[55 - В высших учебных заведениях организационный центр по управлению работой факультета, возглавляемый деканом.]. – Это был одногруппник Дениса – Мишка Звонарёв.

Про Звонаря, как его называли в группе, говорили разное: что, мол, у него есть «мохнатая лапа[56 - Разговорный – о человеке, у которого есть знакомство с влиятельным человеком, о больших связях.]», что отец Мишки какая-то большая шишка[57 - Кто-то важный, значительный, влиятельный человек.] то ли в обкоме[58 - Областной комитет коммунистической партии (разг. обком) – высший орган областной, республиканской или областной (автономной области) организации.], то ли заведующий какого-то крупного строительного треста[59 - Одна из форм монополистического объединения предприятий с централизацией производственных и коммерческих операций.], а возможно, что и то и другое было неправдой. Только вёл себя Мишка всегда вызывающе и нагло не только со своими сверстниками, но с преподавателями.

Подтверждением всем этим слухам служил тот факт, что, несмотря на все свои непосещения и хвосты, Мишка смог благополучно добраться до последнего курса без особых на то с его стороны видимых стараний.

Все говорили: «Тёпленькое место Звонарю уже обеспечено».

Что это значило, Денис никогда не задумался. Мало ли таких, как Мишка, на этом свете. Его волновала больше его собственная судьба.

Но сейчас от Мишкиного оклика повеяло каким-то холодком. Денис не мог себе объяснить, что именно так насторожило его в голосе Мишки. Но его шестое чувство подсказывало ему, что всё это неспроста. Слишком уж Мишка смотрел на Дениса нагло и дерзко. И Денису стало как-то неуютно и зябко от этого взгляда. К тому же Денис знал, что близится распределение[60 - Распределение охватывало в СССР всех выпускников высших и средних специальных учебных заведений, гарантировало им рабочие места по окончании образования, которое было общедоступным и бесплатным.], кто-то из выпускников ВУЗа[61 - Учебное заведение, дающее высшее профессиональное образование и осуществляющее научную деятельность.] должен будет отправится на периферию, так сказать, «нести знания в массы».

– Такова жизнь, старик, – сказал однажды Денису Генка, когда речь зашла о распределении. – Но тебе-то, старичок, чего волноваться, у тебя всё в шоколаде, ты у нас голова. Тебе прямая дорога в аспирантуру, а такие, как я, пойдут бездарей учить в школу.

Но Дениса не слишком-то и вдохновлял Генкин так называемый оптимизм. Даже Нина как-то укоризненно сказала ему:

– Ты пессимист, Денис. Нужно верить в хорошее – добро.

– Пессимист, к твоему сведению, – это просвещённый оптимист, – ловко парировал он слова Нины.

Но, скорее всего, Нина была права. Слишком уж мрачными порой казались Денису некоторые вещи.

Он не мог забыть слова, сказанные ему отцом, когда он назвал его тряпкой. «Скорее всего, отец сказал эти слова в запале[62 - В разговорной речи термин чрезвычайной горячности, пыла и задора.], не подумав». Но даже теперь, по прошествии стольких лет, он так и не смог избавиться от этого ощущения.

Мишка – это другое дело. Весь его внешний вид, манера поведения и то, как он говорил, выдавало в нём человека весьма самоуверенного.

С Мишкой они общались очень редко, между ними не было ничего общего, так – иногда перекинутся парочкой слов типа «привет!» или «как дела?» Дежурные фразы. Мишка относился к золотой молодёжи, все шмотки[63 - Одежда, личные мелкие вещи.] на нём были как минимум из 200-й секции ГУМа[64 - 200-я секция Государственного универмага, открытая в 1954 году для обслуживания партийной верхушки СССР дефицитными в то время товарами.], где отоваривалась вся партийная и номенклатурная[65 - Совокупность лиц, назначаемых на должность высшей инстанцией.] элита страны. Вокруг него всегда крутились смазливые девчонки и сомнительного вида юнцы, в большинстве своём дети таких же, как и Мишкин отец, начальников – шишек. Все знали, что если Мишка с кем-то заговорит, то это происходило исключительно в тех случаях, если Звонарю было что-то от тебя нужно.

Вот и сейчас Звонарь снизошёл до того, что заговорил с Денисом, а это был явно недобрый знак.

– Не знаю.

Миша произнёс это, делая как можно более безразличное выражение лица, явно наигранное.

Денис уловил это, но ему не оставалось ничего другого, как отправиться в деканат.

Едва Денис вошёл в приёмную, как секретарша, что-то выстукивая по клавишам пишущей машинки и не отрывая взгляда от утыканного чёрными буковками листа, бесстрастным голосом проговорила:

– Дёмин?

Денис уже было открыл рот…

– Проходи, – сухо проговорила секретарша.

Денис вошёл в кабинет, сделал несколько шагов и остановился. Он сразу же понял, что здесь его уже ждали: кроме самого декана[66 - Декан (от греческого – десятник) – глава факультета в учреждении высшего образования; непосредственно руководит как администратор организационной деятельностью по ведению учебной, воспитательной и научной работы на факультете.] было ещё несколько человек: профессор, с которым Денис работал над своей темой, заместитель декана, секретарь партийной организации университета и ещё один важного вида человек, которого Денис видел впервые.

Декан начал без долгого вступления:

– Уважаемый Леонид Эрастович… – Он указал на сидевшего напротив его стола профессора. – Несколько поторопился, предложив вам место на нашей кафедре, но как оказалось на данный момент, у нас нет для вас свободной вакансии.

Профессор старательно не смотрел в сторону Дениса. Взгляд его был прикован к большому окну.

– Вы взрослый человек и должны понимать, – продолжал декан, – что в данной ситуации желание одного лишь Леонида Эрастовича недостаточно. – Он более пристально посмотрел на профессора, давая таким образом понять, что не слишком одобряет столь скоропалительных со стороны Леонида Эрастовича решений. – По моему глубокому убеждению (и коллеги со мной согласятся), вы, несомненно, подающий большие надежды молодой человек, но вам ещё следует хорошенько подготовиться. Нужно время. Думаю, что через годик мы сможем рассмотреть вашу кандидатуру на общих основаниях как одного из возможных соискателей[67 - Лицо, имеющее высшее образование, прикреплённое к организации или учреждению.] в адъюнкты[68 - В дореволюционной России и в Западной Европе: младшая учёная должность в нескорых научных учреждениях.], как бы выразились в старые времена.

Денис непонимающим взглядом окинул присутствующих, пытаясь понять смысл сказанных деканом слов. Он явно не был готов к такому повороту событий в своей жизни.

– Но как? – только и смог произнести он.

– Голубчик, – наигранно примирительным тоном проговорил декан. – Не всё так страшно. Вы ещё молоды и у вас всё ещё впереди. Не надо отчаиваться.

Денису показалось, будто огромный каменный валун, сорвавшийся с вершины высоченного обрыва, летит на него, стремясь раздавить его. Холодный пот выступил у него на лбу.

– Но вот ваши, так сказать, изыскания… – Декан произнёс это как бы ненароком, словно случайно вспомнив о чём-то совсем незначительном. – Леонид Эрастович посвятил нас в некоторые детали. Он считает, что они могут представлять определённый научный интерес. К тому же работа велась в стенах нашей родной альма-матер[69 - Буквально по-русски «кормящая мать» или «мать-кормилица» – старинное неформальное название учебных заведений (университетов).] и по праву считается собственностью нашего факультета. Как вы думаете, Леонид Эрастович? Думаю, есть смысл поручить дальнейшее исследование этой темы какому-нибудь из наших сотрудников. Скажем, более опытному, подающему большие надежды учёному.

Лицо Дениса покраснело от охватившего его возбуждения. Он с нескрываемой злостью посмотрел на декана.

– Но… Леонид Эрастович…

Он не успел закончить начатую фразу.

– Мы же, в свою очередь, могли бы, скажем… – Декан сделал короткую паузу, внимательно следя за выражением лица Дениса, и добавил: – Подумать, что мы можем для вас сделать. Возможно, не сейчас, позже подыскать вам подходящую у нас вакансию. Вы понимаете меня?

Денис прекрасно всё понимал. Тема взамен на возможность в неопределённом будущем поступить в аспирантуру – наглый и неприкрытый шантаж. Ему приходилось об этом слышать, но то, что это произойдёт именно с ним. Научный мир полон «сюрпризов» и порой бывает жестоким и безжалостным к людям.

На мгновение Денис почувствовал, что вокруг него всё закружилось и к горлу подступила тошнота. Он приложил немало усилий, чтобы удержатся на ногах и не упасть.

Волшебная дверь под названием «Большая наука», так чудесно раскрывшаяся перед ним вначале, в мгновение ока захлопнулась прямо перед самым его носом.

Какое-то время Денис стоял в полном оцепенении.

– Как? – спросил он. – Ведь буквально недавно… – Он не смог договорить, горло его пронзила острая резь.

– Мы понимаем ваше негодование, – успокаивающим тоном проговорил декан.