Истории иркутских охотоведов. 50 лет вместе. Том второй

Родился 21 сентября 1955 г.

Поступил в ИСХИ в августе 1972 г. в 1-ю группу.

Окончил ИСХИ в сентябре 1977 г.

Сразу после института устроился во ВНИИОЗ г. Новосибирска, где проработал 10 лет: три года в качестве лаборанта, затем научным сотрудником по теме «Прогнозирование численности соболя». На работе встретил свою будущую жену Татьяну. В 1980 г. поженились и сразу же получили 2-комнатную квартиру, как молодые специалисты. В 1981 г. родился сын, а в 1984 г. – дочь.

В 1988 году уволился и организовал свой кооператив «Славянка» в г. Южно-Сахалинск. Торговал ягодой (брусника, голубика). Выдержал 3 года.

В 1991 г., бросив кооператив, влился в совместное с китайцами предприятие «Син-Сун», которое занималось отправкой техники в Китай. Мне предложили загрузить одну машину сигаретами и продать их в Читинской области. Я согласился, несмотря на горький опыт обогащения на сигаретах в Польше, куда ездили по студенческому обмену. С реализацией сигарет в Читинской области возникли проблемы также из-за плохого сбыта. Пришлось задержаться в Забайкальске (граница с Китаем). Время зря не терял, познакомился с местными, организовал АОЗТ «ННН» и проработал там 4 года. Дела шли неплохо, но хотелось к семье, которая к тому времени перебралась в г. Краснодар, поближе к родителям жены.

В 1995 г., приехав в г. Краснодар, обосновался на рынке и проторговал там до 21 сентября 2015 г. Через несколько месяцев устроился в Кубанский государственный университет столяром на неполный рабочий день, где и работаю до сих пор.

В 1999 г. внезапно умерла жена Татьяна, пришлось одному поднимать детей и давать им высшее образование.

В 2012 г. жизнь снова заиграла разноцветными красками. Встретил свою первую любовь – одноклассницу Ольгу. Поженились и счастливо живём до сих пор. Каждый из нас имеет по два внука.

Память и её особенности в пенсионном возрасте

В соавторстве с Жуковым А. А.

Мы, два закадычных друга с первого курса института, рады приветствовать вас, наших читателей.

Познакомились мы и стали друзьями в свой первый учебный день. Тогда мы одновременно остановились у доски объявлений, где висело сообщение о наборе студентов в НСО (Научное Студенческое Общество) «Этология животных». Руководителем этого кружка была Белла Давыдовна Клятис. Постепенно эта случайная встреча переросла в крепкую мужскую дружбу.

В самом начале нашего повествования хотели бы представиться, чтобы вы понимали кому и какая точка зрения в данном повествовании принадлежит. Одного из нас зовут Алексеем, а другого Леонидом. Ну, а в институте нас звали Лёхами, потому что мы всегда были вместе вне аудиторий института. Обоих и каждого по отдельности. Однако тут мы будем выступать под своими именами – Леонид (Лёня) и Алексей (Лёша). Для понятности и узнаваемости.

Так вот, о теме нашего рассказа, о памяти. Интересная эта штука – память. Изучают её, изучают, а изучить так и не могут. Наверное, и не смогут. Потому и мы в этом рассказе не будем ставить своей целью изучение свойств памяти и тут их озвучивание. Да это и невозможно, ибо мы специалисты совсем другого профиля. Мы просто попытаемся изложить ряд фактов из нашей биографии, произошедших с нами во времена давно минувших дней. Факты, события и случаи, свидетелями которых были исключительно мы сами, одновременно и вдвоём, и никто иной, кроме нас, их не сможет ни опровергнуть, ни подтвердить, ни объективно оценить. А изложить их мы постараемся так, как их запомнил каждый из нас обоих, чтобы вы смогли увидеть, как два участника одного и того же события воспринимают его по-разному, каждый по-своему, а память очень выборочно запоминает увиденное. Значит и вам, нашим читателям, придётся принимать ту или иную точку зрения самим, ориентируясь только уже на своё субъективное восприятие прочитанного.

А возник сам по себе вопрос о памяти в момент нашей встречи в Москве, которая состоялась после многих, многих лет отсутствия любых обоюдных контактов. Да, лихие девяностые разделили, разбросали, изолировали многие тысячи, да что там тысячи, миллионы судеб, включая и наши. Ну да ладно, что было, то, слава Богу, прошло. Будем только надеяться, что ушли те лихие времена навсегда.

Как обычно между закадычными друзьями, такие встречи начинаются с самых простых вопросов: «Ты как? А где? А почему?» И т. п., и т. д.

Так было и во время нашей встречи, которая произошла в один из солнечных московских дней. Мы встретились в середине дня и сразу пошли домой, где надолго засели на кухне и успели за время разговора и пообедать, и поужинать. Разговор затянулся далеко за полночь и в самом начале шёл по писаному сценарию. Мы довольно долго расспрашивали друг друга именно о том тёмном периоде, что мы не общались между собой. И постепенно всё чаще и чаще стали вспоминать о своих совместных приключениях в студенческие годы.

И в какой-то момент Леонид спросил:

– А помнишь, после первого курса мы проходили производственную практику в охотхозяйстве?

– Какую производственную практику? После первого курса? В каком хозяйстве? – переспросил Алексей.

– Да где мы познавали азы охотничьего промысла. Мы же вместе ездили! Ты что, забыл? Ты же сам хотел познакомиться с природой Восточной Сибири, увидеть красоты великой реки Лена. И мне было интересно!

– Стоп, стоп, стоп! Производственную практику я отлично помню. Вот только ты перепутал. Она была не после первого курса, а после второго! После первого курса мы ездили по направлению от НСО в оленесовхоз Приморского края. А после него поехали в Шкотовский район. Помнишь, мы ещё там на пчелиной пасеке работали, мёд банками кушали. И корень женьшеня искали на Ерёминой плантации, недалеко от деревни Новая Москва, – перебил собеседника Алексей.

– Погоди, мы же после второго курса в Польшу ездили! И точно, после первого в Приморье были. Тогда, когда была промысловая практика? – переспросил Леонид.

– Так правильно, мы после второго курса поехали вначале в Польшу. На месяц. Помнишь, как мы бизнес замутили? На сигаретах! – напомнил Алексей.

И мы дружно рассмеялись. Оба от такого «бизнеса» пострадали. Да, в нашей студенческой жизни было много смешных и курьёзных случаев. И «бизнес» с сигаретами один из них.

Насмеявшись вволю, Алексей продолжил:

– А сразу после Польши мы заехали к моим родителям, на Урал. Ненадолго, на три дня.

– Точно! И как я мог забыть про Тагил…

– А потом мы поехали к тебе домой на две недели. Покушать парных сливок. Мммм…, вкуснотища! – продолжил Алексей.

– И колодец копали, помнишь? – добавил Леонид.

– Ха, конечно, помню! Тот опыт копания колодца помог мне в последующем выкопать не один такой. Впрочем, не только колодец, мы же ещё помогали твоему отцу зарод ставить. Так вот, навыки, что я приобрёл тогда, помогали мне все последующие годы в моей работе охотоведом. Что в хозяйстве, что в науке. Кстати, мы на следующий день после сенокоса пошли на охоту за утками, и тогда я впервые добыл чирка влёт. Да так повезло, что он упал почти к нашим ногам. Ох, и хватил я тогда адреналинчика. Тебе-то это было не впервой, а вот для меня бить дичь влёт – первый опыт, – с ностальгией в голосе продолжал рассказывать Алексей.

Вспомнили родителей. Взгрустнули. Помянули. Хорошие у нас были родители, царство им небесное!

Надо заметить, что Алексей родился и учился в городе, сельскую жизнь представлял по своему опыту, приобретённому в летние каникулы на даче, ну и по подсмотренным моментам в кино. Об охоте он не знал ровным счётом ничего. Именно поэтому Леонид стал вольным или невольным его учителем как в сельской жизни, так и на охоте. И Алексей впитывал всё новое от него, как сухая губка, за что благодарен Леониду до сих пор. Без его знаний, опыта, помощи и благородства, проявленных в течение всего периода студенчества, вряд ли Алексей стал бы охотоведом, ведь и в институт он поступил совершенно случайно, как говорят – волею судьбы. Во всяком случае, в период студенчества Алексей был в этом уверен.

Так вот, если по поводу места производственной практики (Восточная Сибирь, река Лена) у нас тогда споров не возникало, то проблема конкретизации этого самого места требовала своего решения.

– Лёша, а помнишь Анатолия? Царство ему небесное! – после некоторого молчания заговорил Леонид.

– Как? Анатолий умер? Когда? Кто тебе сказал? От чего? – вопросил Алексей.

– Не помню, кто сказал. Утонул он. На Мадре. Выходил с промыла по руслу реки с рюкзаком пушнины. Собака к нему была привязана. В полынью провалился, успел только лямки с рюкзака сбросить, тут его течение под лёд и утащило. Собаку, привязанную к рюкзаку впоследствии нашли на краю полыньи. Примерно в том районе, где мы с тобой крейсер «Варяг» пытались воспроизвести, – ответил Леонид.

Мы снова взгрустнули. Хороший был человек. Воспоминания – приятная процедура, омрачаемая отдельными тяжёлыми моментами. И, к сожалению, с возрастом таких моментов меньше не становится. Но такова жизнь. И, погрустив немного, мы вернулись к разговору.

Алексей повторил свой вопрос:

– А кто нас познакомил с Анатолием? Вот Анатолия – помню, а как познакомились – совсем не помню.

– Так это меня ребята из группы познакомили. Он заочно учился и забегал к друзьям. Ну а когда все стали готовиться к промысловой практике, то он и пригласил желающих к себе на участок. У него же участок был огромным по площади. Помнишь, мы ещё по карте смотрели, можно ли дойти по Мадре до перевала и скатиться по другой покати к Байкалу. Его участок был в границах всего бассейна Мадры.

– Нет, про карту ничего не помню. Помню, что после Васюгана мы сразу направились в Киренск, где нас и встретил Анатолий, – честно ответил Алексей.

– В каком Киренске? Мы же с ним встретились в Миронове, откуда нас и забросили на сбор грибов. Помнишь, нас на катере завезли вверх по течению Лены?

– Ты всё забыл. Мы приехали в Киренск без копейки денег, без спецодежды, без обуви, без боеприпасов, и нам надо было хоть чего-то заработать для промысла. И вот тогда Анатолий специально приехал на центральную базу в КЗПХ «Киренский», чтобы договориться с директором об отправке нас на сбор кедрового ореха! И отправили нас на катере не вверх по реке, а, наоборот, вниз. И директор промхоза сильно сомневался, что мы сможем на орехе что-то заработать. Урожай ореха в тот год был слабый. И именно он решил, что мы сходим по пути в один перспективный кедровник, и если орех есть, то останемся там его бить. А если ореха нет, то пойдём дальше вниз по течению, до деревни Частых, что располагалась совсем недалеко от границы с Якутией. И он же, директор, выдал нам небольшой аванс под будущую пушнину, – поправил Леонида Алексей.

– Ничего я не забыл, вверх по течению мы шли на барже, – не совсем уверенно возразил Леонид, – и про грибы отлично всё помню, а вот что ходили в кедрач на разведку – не помню. Ну а вверх или вниз по течению, так завтра можно посмотреть в интернете. И потом, если вниз по течению, то как мы с тобой планировали пешком до Байкала по Мадре идти?

– Да, собственно говоря, разведки той, как таковой и не было, – проигнорировал последний вопрос Алексей, так как и сам толком о том походном плане ничего не помнил, – катер просто причалил к правому берегу Лены, и мы вчетвером или впятером, точно не помню, долго, как мне показалось, целую вечность шли по пологому склону всё время вверх, вверх, вверх. А когда добрались, лично у меня сил никаких не было бегать по кедрачу, задрав голову вверх, вместе с колотом. Я рухнул на мох и провалялся. Что делал ты? Да понятия не имею! В отключке я был, силы восстанавливал. Ну, а мужики обежали с десяток кедрин, околотили их, собрали с полкуля шишек и вынесли вердикт – делать нечего. И мы пошли обратно. Вот и всё, что я помню про кедрач. А дальше Толя ушёл на лодке в Мироново, а мы пошли на Частых.