Цветок эмигранта. Роза ветров. Антология

к лицу не приложили
te deus amen: скачет мальчик-шут ведь так хорош
ночной зимы уют в метели на опушке леса
поют свирели палачи поют
белесо бестелесно
веревки вьют. мы руки потираем. к костру когда еще
сведут а жилы размотают
по Фландрии
до пепла в Брюгге
а мы им что?
спасибо за услуги

Михаил Рахунов / Чикаго /

Михаил Рахунов родился и большую часть своей жизни прожил в Киеве. Международный гроссмейстер по шашкам, двукратный чемпион СССР (1980, 1988), призер чемпионата Мира (1989). В настоящее время проживает в Чикаго, где вышла в 2008 году его первая книга стихотворений «На локоть от земли». Вторая книга стихотворений «Голос дудочки тростниковой» вышла в 2012 году одновременно в Москве (издательство «Водолей») и в США (издательство «POEZIA.US»). Третья книга стихотворений «Бабочка в руке» вышла в Чикаго (издательство POEZIA.US») в 2016 году. В 2018 году издательство «Алетейя» (Санкт-Петербург, Россия) издала книгу избранных стихотворений «И каплет время…». Книга была представлена на международных ярмарках в Париже, Санкт-Петербурге и Москве. Неоднократно печатался в американских журналах «For You», «Время и Место», «Интерпоэзия», «Связь Времен», Чикагский еженедельник «Реклама», несколько стихотворных подборок напечатаны в московской газете «Поэтоград» и журнале «Крещатик».

Поэзия

Где быт, суета и короста
Привычек оставили след,
В сетях своего благородства
Живет, задыхаясь, поэт.

В помятом камзоле, при шпаге
Сидит за столом, одинок,
И мысли его на бумаге
Острей, чем у шпаги клинок.

Пусть мимо грохочет эпоха,
Варганя делишки свои,
И с некою долей подвоха
Молчат за окном соловьи,

Но там, в несгорающей выси
Другой на события взгляд —
Там звезды рождаются мыслью
И буквами в небе горят.

Беззвучно в мерцающей бездне,
Послушны игре волшебства,
Сплетаются звезды в созвездья —
За буквою буква – в слова.

И стих, бесконечный и тонкий,
Бежит за строкою строка,
Как будто бы острой иголкой
Незримая пишет рука.

Так вот почему ты такая,
Поэзия! Вот почему
Мы долго глядим, не мигая,
В бескрайнюю звездную тьму!

И, бредя заведомым раем,
Мы знаем уже навсегда
Какую мы книгу читаем,
Где каждая буква – звезда.

Памяти Австрийской Империи

Евгению Витковскому

Говорящий безупречно по-немецки господин
Коротает поздний вечер, он несчастен, он один,
Его усики, как спицы или стрелки у часов,
У него глаза лисицы, в сердце – дверка на засов.

Нет, ему не улыбнуться: трость, перчатки, котелок,
Чашка чая, торт на блюдце, очень медленный глоток.
Ах, Богемия, ах, горы, далеко до Мировой,
В город Вену мчит нас скорый, бьет на стыках
чардаш свой.

Нет войны еще в помине, нет обстрелов и смертей.
В ресторане сумрак синий, скука, несколько гостей.
В красных розах занавески, в канделябрах свечек воск…
Будет Прага петь по-чешски, отряхнув немецкий лоск,

Будет Лемберг[2 - Лемберг – немецкое название Львова.] герб орлиный крыть
с холопской прямотой,
Будут горы Буковины под румынскою пятой.
Но еще беда не близко, далеко еще беда…
Ночь империи Австрийской. Скоро Вена, господа!

«Марокканский еврей курит пряный кальян…»

Марокканский еврей курит пряный кальян,
Он сидит на полу на подстилке протертой.
Ты его пожалей, он бездомен и пьян,
У него нет жены и товаров из Порты.

Ночь висит за окном, как ненужный платок,
Ах, узоры её – все в изысканном роде!
До чего же старик в этот час одинок,
Он продрог, как листок, но, как нищий, свободен.

Где-то вера отцов свой справляет шабат,
За стеною француз ублажает молодку,
А ему хорошо, есть кальян и табак,
И заезжий русак дал сегодня «на водку».