Рождество у Шерлока Холмса

– Что с лицом? Дай посмотрю.

На щеке Томми краснела полоса от удара веревкой, но кожа не рассечена. Пройдет.

– Моя не убивать капитан! – И, переведя дыхание, – Спасибо, мастер Ник.

– Пожалуйста, парень. Ненавижу, когда живых людей в воде топят. Дай руки развяжу. Как бы тебя оправдать? Ты когда уходил от капитана?

– Моя вчера был у капитан, когда он приплыл. Потом не был.

– Погоди, как так? Карл же сказал, что позвал тебя к Смиту, когда сам от него вышел?

– Капитан босс вчера быть очень грубый к Томми. Моя убежать и прятаться. Мастер Карл приходить, говорить идти. Томми не ходить. Никто не верит Томми, потому что моя раб.

– Плохо тебе, брат, – Никита рассеянно чесал в затылке. – Ты вроде юнга английского флота, а гоняют как раба. Вот и у нас почти так же. Там, где я родился. Так, да не совсем так.

– А мастер Карл говорит, что земля мастера Ника дикая, как земля Томми.

Парнишка вытирал слезы, изредка всхлипывая. Но в глазах зажглись искры любопытства. Никита широко улыбнулся.

– Да уж не такая дикая. Государь Иван Васильевич вроде перебесился. Под конец жизни Бога вспомнил. Говорят, можно возвращаться. Между прочим, наш царь на вашей королеве хотел жениться! А ты «дикие»! Об этом сватовстве во всех кабаках говорили, от Портсмута до Фалмута! Да, в кабаках…

Никита зажмурился, вспоминая. Он хорошо знал побережье Англии. Довелось поколесить. Так что…

– Эй, Ник! – Из-за двери раздался громкий шепот Алана.

Матрос устал стоять на страже и решил поучаствовать в разговоре.

– Я тут подумал, Ник – наверное, сам Карл кэпа и убил!

Никита неопределенно хмыкнул.

– Ты посуди. Он сам после этого капитаном стал? А кто в каюте дольше всех пробыл? Он журнал и стащил. И все, концы в море. Теперь вас с Томми хочет на рею отправить! Точно, он. У него дюжина бутылок чилийского в матрасе припрятана. Вот и рехнулся спьяну.

Никита начал отвечать, но махнул рукой. Что в Москве, что в Лондоне – кому нужна правда? Матроса вернее отправят на каторгу, чем капитана.

Под вечер Карл приказал выпустить Никиту. Когда юнга и боцман под стражей, и один из матросов их охраняет, трое оставшихся никак не могут управлять кораблем. Кто-то должен стоять ночную вахту. Никита был готов, что его привяжут к румпелю. Но Карл делал вид, что ничего не произошло.

Дежурить остались Никита и Боб. Карл, Алан и Джон улеглись на матрасы в трюме. Томми оставался в каюте.

Никита проверил руль, прошелся по палубе, кивнул Бобу. Вернулся на корму. Луне оставалась неделя до полнолуния. Тихо плескались волны. Над головой вилась дорога Млечного пути с мерцающими огоньками звезд. Хотелось вдохнуть полной грудью и ничего не делать, просто смотреть в ночное небо. Забыть про земные заботы, злых правителей и глупых капитанов.

Он еще раз посмотрел вверх, пристальнее. Что-то неправильно. Для тех, кто в море, искорки над головой – это путеводные огни, нужно уметь их читать. Сейчас звезды были не на своем месте. Совсем чуть-чуть. Но похоже, корабль идет неверным курсом.

Никита хотел спуститься за астролябией. Его знаний хватило бы проверить подозрения.

Снизу раздался скрип доски.

– Кто здесь?

Ответа не было. Никита отошел от люка, сжимая кулаки. Он хотел позвать Боба, и в этот миг что-то тяжелое обрушилось ему на затылок. Никита упал на колени, хотел обернуться. Второй удар! В глаза словно бросили раскаленные угли. Он рухнул лицом вниз, услышал крик, чьи-то убегающие шаги. Хотел перевернуться, помочь, но тело не слушалось. Руки и ноги словно отдельно от головы. «Ишь ты», подумал Никита, теряя сознание.

Он очнулся, когда уже рассвело. Щеку грело осеннее солнце. Это что, всю ночь провалялся? Затылок щипало, но куда больше болели затекшие руки и ноги. Зажмурив глаза, Никита приподнялся. Тошнота подступила, но не сильно.

Сев на палубу, он огляделся. Первое, что увидел – паруса спущены, висят тряпками на мачте. Судя по плеску волн, каравелла в дрейфе. Где все?

Вся команда оказалась на палубе. Боб, Алан, Джон и даже Томми сидели у бортика. Перед ними на бочке расположился Карл. Никита позвал.

Карл ответил, не оборачиваясь:

– А, очнулся. Так, иди сюда.

Неуверенными шагами Никита перешел чрез палубу. Оказалось, что старпом сидит с пистолетом на коленях. Лица у всех матросов осунувшиеся, заспанные и злые.

– Что происходит-то, Карл?

– Садись рядом с остальными. Итак, повторяю. Вчера ночью кто-то пытался спустить шлюпку и удрать. Ника треснули по голове, но шлюпка на месте. Значит, сообщник убийцы среди нас. Кто из вас, висельников, хотел сбежать? Пока не найдем, никто с места не сойдет!

– Так почему сообщник-то? Кто убил, тот и хотел уйти, – Буркнул Боб.

– Молчать! Капитана Смита убил юнга! А ты первый под подозрением. Что значит «не смог догнать»?

Никита сел рядом с Бобом.

– Ты же знаешь, я тебя не бил, – Зашептал тот, – Точно говорю, это сам Карл. От власти умом тронулся. Давай все дружно, навалимся, скрутим!

Старший помощник грозно поднял пистолет. Тут в разговор вступил Джон. Он сидел с краю, поджав ноги, и выглядел самым смирным из всех.

– Ребята, давайте успокоимся. Это недоразумение. Корабль в дрейфе, но мы на торговом пути. Скоро нас найдут, возьмут на борт. Английское правосудие разберется. Вы как хотите, а я смирно посижу. Мне домой вернуться надо, у меня жена и детишек двое.

Никита откашлялся. В горле сухо, как будто песок ел. Ну да ладно, не перед царем речь держать.

– Карл. Ты проверял курс? Нет? Да и не надо. Гляди, чайки. Земля рядом.

Старпом задрал голову. Никита без разрешения встал и тяжело облокотился о борт.

– Мы сбились с курса. Идем к берегу. Кто это сделал, хочет, чтобы нас взяли испанцы.

Боб фыркнул.

– Ну точно, Карл. Решил продаться.

– Нет, не Карл. Это Джон.

Все головы дружно повернулись сперва на него, потом на рулевого. Тот вскинул брови.

– Я вот что скажу, – Никита потер лоб, – Капитана убили бутылкой вина. Это было в начале вечера, бутылка полная. Утром у Джона была испачкана рубашка. Он сказал, что смолой. Мы все услышали запах вина. Думали, что от Карла, но запах сладкий, не кислый. Это Джон облился, когда бил Смита. Сказал, будто после него у капитана были Карл и Томми. Но Карл, оказывается, к капитану не заходил.

Карл тяжело вздохнул.