Личность в координатах медиа

Социальные институты – устойчивые формы социальной практики, которые возникают и поддерживаются с помощью социальных норм и посредством которых организуется общественная жизнь, обеспечивается устойчивость социальных отношений. Социальные институты на индивидуальном уровне организуют человеческую деятельность в определенную систему ролей и статусов, устанавливая образцы поведения людей в различных сферах общественной жизни. Подобное понимание института позволяет обращаться к анализу деятельности отдельной личности как в мире социальных отношений, так и в медиапространстве.

Структурно и функционально различные аспекты упорядоченности образуют основу для выделения в социальной системе ее подсистем. Как социальный институт журналистика взаимосвязана с подсистемами общества – политической, экономической, культурной и социальной. Взаимосвязи с подсистемами позволяют выделить четыре основных функциональных группы. В политической подсистеме журналистика выполняет регулятивные функции управления, самоуправления и контроля; в экономической – адаптивные функции коммуникации и социального обмена; в культурной – нормативные функции поддержания традиций и внедрения инноваций; в социальной – интегративные и социализирующие функции.

Проблематика социального функционирования журналистики является одной из центральных и дискуссионных в исследованиях медиа. Порядок систематизации функций был предложен Е. П. Прохоровым[14 - Прохоров Е. П. Введение в теорию журналистики: Учебник для студентов вузов. 8-е изд., испр. М., 2011. С. 61.]. Нюанс представленной им системы состоял в определении функционала по результату (эффекту) деятельности. При таком подходе функции журналистики оказались сведены к функциям СМИ: к «органично» журналистским коммуникативным, идеологическим (социально-ориентирующим), культуроформирующим группам функций примыкали инструментальные непосредственноорганизаторские и вторичные (подчиненные) рекреативная и рекламно-справочная функции.

С. Г. Корконосенко предложил свою функциональную модель, исходя из субъектного подхода к решению проблемы. В результате система функций предстала как многоуровневая: на уровнях общества в целом, отдельных институтов и человеческой личности[15 - Корконосенко С. Г. Основы журналистики: Учебник для вузов. М., 2001. С. 178.]. Субъектный подход в применении к самой журналистике позволил, во-первых, оформить ее парадигму как социального института, а во-вторых, концептуально выделить феномен социожурналистики. Социожурналистика («уровень квалификации сотрудников СМИ, который характеризуется социологической культурой мышления, поиска, сбора и интерпретации информации, а также социальной ответственностью за последствия своей деятельности»)[16 - Социология журналистики: учебник для бакалавров / под ред.С. Г. Корконосенко. 2-е изд. перераб. и доп. М., 2013. С. 138.] описывает движение в сторону познания, регулирования и преобразования социальной действительности со стороны журналистики, обретающей качества социального института, то есть субъекта, а не инструмента.

В концепции Е. П. Прохорова функции института (журналистики) сведены к уровню организации (СМИ). У каждой структурированной подсистемы или института есть свой базовый тип организационного устройства. У политической подсистемы это политические партии, у экономической – предприятия, у института государства – органы государственной власти, у религии – церкви, у образования – школы и университеты и т. д. Определение типа организации как базового подразумевает, что институт может реализовывать свои функции и через другие организационные формы.

Институт журналистики реализует себя через организации, базовым типом которых является форма средства массовой информации. СМИ характеризуются упорядоченностью структуры и периодичностью, позволяющей регулярно обновлять ее содержание, в отличие от других средств массовой коммуникации – книг, кинофильмов, сетевых дневников и т. д. СМИ – массовые, то есть предназначены аудитории, потенциально неопределенной заранее заданными количественными показателями. Немаловажно и то, что СМИ действуют в нормативно обозначенных обстоятельствах, несут ответственность за распространяемую информацию и, следовательно, обладают более высокой степенью общественного доверия. Журналист обретает свой статус только в рамках СМИ, публикуя в них свои произведения и неся ответственность за сообщаемую информацию. Информационная деятельность в других формах (блоги, сетевые дневники и т. п.) подразумевает отказ от статуса журналиста и, соответственно, иное качество ответственности. Институт журналистики реализует свои функции и через другие организационные формы, например, профессиональные объединения и университеты. Так же, как и другие институты используют СМИ (базовый тип организации института журналистики) для реализации своих функций.

В качестве синонима «функции» иногда употребляется понятие «роли». Данную категорию следует употреблять в значении особого вида функций журналистики – реляционных, проявляющихся на уровне личного профессионального поведения. В данном контексте уместно говорить о «роли» в ее социологическом значении – как об ожидаемом поведении, соответствующем статусу журналиста, его формальном (права и обязанности) и неформальном (стереотипном, определяемым идеальным образом) проявлениях. Категория «функции» применима к институту в целом («функции журналистики») и представляющим его организациям («функции СМИ»).

Как институциональный субъект журналистика создает в медиапространстве две формы образований. Первая из них – медиасреда, обладающая внутренней структурой и стремящаяся к институционализации. К медиасреде можно отнести, например, относительные устойчивые аудиторные сообщества, возникающие на основе общности информационных интересов и потребностей, или образования, выделяющиеся из институтов политики, экономики, журналистики и др. (реклама, PR, консалтинг и др.), которые утрачивают присущие им сущностные функции. Для медиасреды важной является характеристика медиаокружения, в которой заключен экологический (охранительный) смысл субъекта коммуникации, стремящегося к стабильности (безопасности). Например, экономическое предприятие как субъект PR формирует благоприятную медиасреду с помощью имиджмейкинга, а как субъект рекламы – с помощью медиапланирования (эффективного размещения информации о своей продукции). Для автора-журналиста и средства массовой информации медиасреда – это прежде всего стабильная аудитория.

Второй формой, порождаемой институтом журналистики, является медиасфера (как аналог полей Бурдье, только не в социальном, а в медиапространстве). Сущность медиасферы – коммуникация как пространство языка и знака, она включает в себя всю совокупность коммуникативно-посреднических действий медиа и продуцируемую ими информацию. Медиасфера существует по законам семиосферы, описанной Ю. М. Лотманом. Она выстраивается как концентрическая система, в центре которой находится «ядро» («мифообразующий механизм») – наиболее очевидные и последовательные структуры, представляющие мир упорядоченным и наделенным смыслом: «Погруженный в культурное пространство человек неизбежно создает вокруг себя организованную пространственную сферу. Сфера эта, с одной стороны, включает в себя идейные представления, семиотические модели, а с другой – воссоздающую деятельность человека, т. к. мир, искусственно создаваемый людьми, – агрокультурный, архитектурный и технический – коррелирует с их семиотическими моделями»[17 - Лотман Ю. М. Внутри мыслящих миров. Человек – текст – семио-сфера – история. М., 1996. С. 296.]. Периферия семиосферы, напротив, не определена и дезинтегрирована. Граница семиосферы понимается Ю. М. Лотманом как сумма переводчиков-фильтров, обозначающих также тип социальных ролей и обеспечивающих семиотизацию поступающего извне и превращению его в сообщение. Функции границы заключаются в идентификации «другого» (человека, культуры, языка) и концентрации семиотических процессов, которые устремляются в ядерные структуры, чтобы вытеснить их.

Подобная трактовка коммуникации позволяет интерпретировать культуру и как текст, и как коллективное сознание, которое является «самого себя читающим текстом». Поддержание жизни культуры обеспечивается постоянным «самочтением» и интерпретацией своего жизненного кода. Поддержание культурной самоидентичности обеспечивается постоянной интерпретацией культурного кода – комплекса необходимой для существования культуры информации, содержащейся в самых разнообразных текстах этой культуры.

Ю. М. Лотман обосновывает обусловленность культуры коммуникацией: «В основе изучения культуры как знакового явления лежит представление об эквивалентном обмене информацией между адерсантом и адресатом. <…> предполагается, что передающий и принимающий пользуются общим для обоих, данным заранее или возникающим в процессе общения кодом. <…> Изучение культуры как знакового явления заставляет предположить, что на том уровне семиотической структуры человеческого коллектива, где осуществляется непосредственный обмен сообщениями и текстами, нормальным является другой случай: обменивающиеся информацией пользуются не одним общим, а двумя различными, но в определенной мере пересекающимися кодами. Таким образом, коммуникативный акт представляет собой не пассивную передачу информации, а перевод, перекодировку сообщения. <…> .культура в своем внутреннем движении постоянно и целенаправленно умножает механизмы, затрудняющие процесс передачи сообщений (курсив наш – авт.)»[18 - Лотман Ю. М. Знаковый механизм культуры // История и типология русской культуры. СПб., 2002. С. 63–64.].

Ю. В. Кнорозов, наряду с адресантом и адресатом, принципиальное значение придавал другим участникам коммуникативной ситуации, в частности перехватчику, роль которого и важность защиты сообщения от перехвата возрастает в таких системах связи, как Интернет: «По отношению к сигналу среди членов ассоциации следует различать индуктора (подающего сигнал), адресата (которому адресован сигнал), свидетеля (случайно принимающего сигнал) и перехватчика (умышленно перехватывающего сигнал, адресованный другому члену ассоциации). Индуктор обычно один. Адресат часто множественный, т. е. сигнал адресован группе членов ассоциации»[19 - Кнорозов Ю. В. К вопросу о классификации сигнализации // Основные проблемы африканистики. Этнография, история, философия. М., 1973. С. 326.].

В модели отношений, которые формируют медиапространство, сферы образуются как поля реализации функций (на уровне индивидуального поведения – социальных ролей). Функции, в свою очередь, имеют тенденцию упорядочивания и структуризации по отношению к медиасредам и институтам. Ю. М. Лотман демонстрирует, как происходит функционирование текста в медиапространстве, выделяя процессы общения между адресантом и адресатом, аудиторией и культурной традицией, читателя с самим собою, читателя с текстом, текстом и культурным контекстом[20 - Лотман Ю. М. Семиотика культуры и понятие текста // История и типология русской культуры. СПб., 2002. С. 160–161.]. Совокупность индивидуально порождаемых текстов формирует текст культуры как уникальную сферу, с одной стороны, обнаруживающую стимул к структуризации, с другой – вступающую в коммуникации с другими текстами культур.

Таким образом, медиапространство включает в себя, во-первых, медиасистемы (системное ядро институтов и организаций), которые описываются как совокупности средств массовой информации, организационных и нормативно определенных форм массово-информационной деятельности. Во-вторых, мадиасреды, представляющие собой формируемые субъектами массовых коммуникаций способы отношений и образования различной степени устойчивости. В-третьих, медиасферы как смысловые поля массовых коммуникаций.

1.3. Субъекты коммуникации в медиа

Социально-ролевые ожидания предполагают наличие их субъекта, для личности часто равноправного, если не более значимого. В опосредованной коммуникации подобный субъект ожиданий не определен, а степень коммуникационной свободы действующей личности многократно возрастает. Авторы монографии «Свобода личности в массовой коммуникации» в числе прочего предлагают изучать коммуникационную свободу как принадлежность самого индивида, обеспечивающую ему независимость от диктуемых СМИ социальных ролей и стереотипов, как интеллектуальную способность к интерпретациям, способность к выходу на постконвенциональный уровень общения[21 - Корконосенко С. Г., Кудрявцева М. Е., Слуцкий П. А. Свобода личности в массовой коммуникации / Под ред. С. Г. Корконосенко. СПб., 2010. С. 86.].

В данном измерении коммуникационная свобода согласуется с социальной ответственностью, что демонстрирует проникающую способность медиапространства по отношению к структурам социального пространства. Ответственность может носить как юридический, так и социально-санкционный характер. Медиапространство обладает свойством придания явлениям, событиям, героям новых качеств за счет количественных эффектов (повторение, тиражирование, перепост), акцентированию внимания на отдельных компонентах коммуникации (например, эффект «вырывания из контекста»), апелляций к символическим ценностям аудитории.

В ситуациях, когда медиапространство имитирует мир социальных отношений, достижение взаимопонимания и соотнесения ролевых ожиданий продолжает сохранять значение. Это характерно для нормативно обусловленного функционирования института журналистики и организаций СМИ, других форм рациональной коммуникации. Социальное действие приобретает качества действия коммуникативного, в структуре которого (по определению Юргена Хабермаса) выделяются:

1) ориентация на взаимопонимание или ориентация на успех;

2) взаимопонимание как механизм координации действий;

3) ситуация действия и ситуация речи;

4) фон жизненного мира, образующий контекст и обеспечивающий ресурсы взаимопонимания;

5) процесс взаимопонимания между миром и жизненным миром;

6) ссылки на мир и притязания на значимость;

7) мировые перспективы, соответствующие установкам «констативных, регулятивных и репрезентативных речевых действий, для того чтобы в аспекте некоего универсального притязания на значимость сосредоточиться либо на вопросах истинности, либо на вопросах справедливости, либо на вопросах вкуса или самовыражения личности»[22 - Хабермас Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие / пер. с нем. под ред. Д. В. Скляднева. СПб., 2001. С. 198–205.].

Для объяснения проблемы коммуникации как взаимопонимания Хабермас обращается к концепту «жизненного мира» Эдмунда Гуссерля: «каждый… живет в одной и той же природе, причем в природе, которую он… преобразовал в мир культуры, некий мир, значимый для человека. Но это вовсе не исключает. того, что люди одного и того же мира живут в весьма размытой культурной общности или же вообще не входят в одну и ту же культурную общность и, сообразно с этим, конституируют различные окружающие миры культуры как конкретные жизненные миры, в которых живут, действуя и претерпевая воздействия, относительно или абсолютно обособленные общности. Каждый человек понимает прежде всего свой конкретный окружающий мир.»[23 - Гуссерль Э. Картезианские медитации / пер. с нем. В. И. Молчанова. М., 2010. С. 170.].

Разделение сфер мира и жизненного мира выражается в дифференциации понятий «Действительность» и «Реальность». Окружающий человека мир представлен двумя сферами (или полями) – сферой действительности и сферой реальности. Действительность образуется как совокупность фактов, сведения о которых являются информацией. Социальные действия также входят в группу фактов и наполняют собой сферу действительности. Сфера реальности представляет собой образ действительности, существующий в сознании отдельного человека или в общественном сознании. Реальность образуется как результат совокупности коммуникативных действий, направленных на взаимопонимание. Реальность есть продукт ощущений от действительности. Статус есть категория мира действительного, а роль – мира реального.

Реальное образуется путем фильтрации действительного через призму ценностей, мировоззрения, менталитета. В совокупности обе сферы придают информации новое качество – знание. Журналистика функционирует одновременно в обозначенных сферах: сбор (отбор) информации о фактах как явлениях действительности совмещается с ее образом (реальностью) путем объяснения, установки на усвоение и интерпретации. Журналистика в числе других институтов участвует в формировании общественного сознания, предлагая обществу реальность как образ действительности, формируя «картину мира».

Центральным объектом понимания в процессах коммуникации выступает личность, проявляющаяся как в непосредственных, так и опосредованных коммуникативных социальных действиях. В качестве элементарной единицы медиапространства выступает именно опосредованное коммуникативное действие. Человек в таком действии выступает как текст, «прочитывается» как текст. Протест против «себя-текста» представляет собой суть ролевого конфликта в медиапространстве. Владимир Маканин в повести «Голоса» описал подобное противоречие с точки зрения автора: «Вдруг понимаешь, что не человек ходит по твоей совести, а расхаживают там пять-шесть его черточек, не более того… по силам, может быть, изображение быта, мыслей, дней и ночей людских, черточек и штрихов характера, но сами-то живые в стороне.»[24 - Маканин В. С. Отставший. Повести и рассказы. М., 1988. С. 23.]. Тождество текста и человека обусловлено их общей знаковой природой: бытие человека «закрывается» символами – статусом, произведенным социальным действием, письмом и речью, внешней атрибутикой и пластикой. Свойство опосредованности придает коммуникации более широкий спектр возможностей, не только технологических (например, редактирования фотоизображений или акустических характеристик голоса), но и социальных, в том числе в форме исполнения не связанных со статусом ролей.

Для участия в обеспечении устойчивости структур медиапространства опосредованное коммуникативное действие должно быть наблюдаемо потенциально неограниченным числом акторов коммуникации. Таким образом, оно приобретает свойство «массовости», которое обеспечивается соответствующей установкой. В условиях проникновения технологий в частную жизнь человека любые коммуникативные акты имеют шанс стать единицами медиапространства.

В качестве единичного акта коммуникации как между субъектом и объектом ролевых ожиданий в социальном пространстве, так и между адресантом и адресатом в медиапространстве выступает высказывание в диалоге. Идею об универсальности диалогического механизма в коммуникации обосновал М. М. Бахтин: «Существенным (конститутивным) признаком высказывания является его обращенность к кому-либо, его адресованность. <…> Слово (вообще всякий знак) межиндивидуально. Все сказанное, выраженное находится вне “души” говорящего, не принадлежит только ему. Слово нельзя отдать одному говорящему. <…> Понимание языка и понимание высказывания (включающее ответность и, следовательно, оценку)»[25 - Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. 2-е изд. М., 1986. с. 290, 317–318.]. Поскольку увеличение и усложнение средств коммуникации приводит к увеличению доли и усложнению структуры медиапространства в социальном мире, непосредственные коммуникативные социальные действия замещаются опосредованными высказываниями.

Исследуя жанровую природу периодических изданий, Л. Р. Дускаева отмечает, что «тексты порождаются через различным образом выраженные в них диалогические отношения между журналистом и формирующимися в сознании автора моделями адресата». Таким образом, «журналист корректирует свои целеустановки в зависимости от жанровой гипотезы об адресате и, реализуя их, выстраивает взаимодействие с читателем через развертывание различных речевых жанров СМИ. <…> Диалогичность – это выражение в речи взаимодействия двух или нескольких смысловых позиций, многоголосия общения с целью достижения эффективности коммуникации в той или иной сфере общения. Это фундаментальное для газетных текстов свойство, помимо аспекта адресованности, включает аспект ответности и присуще не только диалогическим текстам (типа интервью) и межтекстовым единствам (в виде диалога текстов), но и внешне монологическим публикациям (в виде внутримонологической диалогичности)»[26 - Дускаева Л. Р. Диалогическая природа газетных речевых жанров. Под ред. М. Н. Кожиной. Изд. 2-е, доп., испр. СПб., 2012. С. 7, 10–11.]. Эффективность опосредованного коммуникативного действия в форме выказывания в диалоге означает целевую установку на социальное ориентирование аудитории, которое, по мнению Л. Р. Дускаевой, осуществляется в трех направлениях – информировании, оценочном диагностировании и стимулировании социальной активности. Функционально в журналистской деятельности данные направления проявляются как формирование общественного мнения: создание компетентных аудиторий, выработка оценочных моделей и систем отношений, побуждение к социальному действию.

Установка на взаимопонимание в коммуникативном действии предполагает дифференциацию акторов коммуникации по степени их совместимости/несовместимости. Коммуникативная совместимость на индивидуальном уровне формируется на основе оценивания («прочтения») человека как субъекта культуры – носителя ценностей, выраженных в его социальных статусах, совершенных действиях, произведенных им текстах. В каждой культуре существует собственная иерархия и процедура идентификации других сообществ. Схематично эта иерархия представлена «Своими», «Другими» и «Чужими», а процедура идентификации состоит в согласовании ценностей и факторов коммуникативной совместимости.

Анализ ролевого поведения личности в медиапространстве позволяет определить типы его агентов и их качественные характеристики. В. М. Березин использует для решения данной проблемы концепцию социокультурного цикла: потребности общества – институты власти, социально-политические и экономические структуры (учредители, рекламодатели, акционеры СМИ) – творцы (журналисты, деятели культуры) – издатели, распространители, владельцы каналов распространения сообщений – массовая аудитория[27 - Березин В. М. Массовая коммуникация: сущность, каналы, действия. М., 2003. С. 42.]. С. И. Шелонаев выделяет следующие группы агентов медиапространства: творцы (носители социальных интересов, влияющие на массовое сознание), журналисты (реализуют творческие, профессиональные и личные экономические интересы), владельцы медиа (реализуют бизнес-интересы), массовая аудитория (получает информацию для ориентации в среде существования)[28 - Шелонаев С. И. Медиапространство: структура и распределение социального капитала медиа-агентов // Общество. Среда. Развитие (Terra Humana). 2011. № 4. С. 82.]. И. Н. Блохин обосновывает выделение типов агентов по видам ролевого поведения, формирующим медиаидентичности потребителя, коммуникатора, автора и навигатора[29 - Блохин И. Н. Личность в пространстве массовой коммуникации: начала ролевого анализа. СПб., 2016. С. 256.]. Акцент на высказывании в диалоге предполагает типологическое моделирование по основанию ролевых позиций автора, адресата и героя произведения. Учет их коммуникативного потенциала требует анализа структур взаимодействий между этими тремя типами агентов медиапространства.

Автор

В ролевом анализе личности автора первостепенное значение имеет его выражение через текст и объемы его присутствия в медиапространстве. Автор в журналистике выражен через текст СМИ, в котором (в явной или неявной форме) присутствует позиция редакции, представлены мировоззрение и система ценностей автора. За автором как субъектом высказывания в журналистике всегда просматривается сфера идеологии, его компетентность и уровень образования, морально-этические установки, устойчивые мнения сообщества, которые он выражает. Основное идеологическое противоречие в медиапространстве связано не столько с конфликтом политических идеологий, сколько с осмыслением способов отношений автора и социума. Свобода самовыражения («свобода от» мира действительности как объекта игры) формирует либеральную идентичность автора. Увлечение игрой способствует отчуждению автора, совмещению и взаимному растворению жизненных миров его действительности и игрового пространства. Движение к действительности, стремление к созданию ее адекватных («реальных») образов, с одной стороны, способствует авторской серьезности и неподдельности, с другой – приводит автора к системному мировосприятию, в котором он идентифицирует себя с «большими» мирами государства, нации, религии, цивилизации.

В системе, оказывающей воздействие на авторское выражение, выделяются, во-первых, личный жизненный опыт журналиста, его обыденные контакты с социальным окружением, детерминированные его ролью зоны социального наблюдения. Журналистская профессия предполагает становление карьеры через прохождение множества зон социального наблюдения и общения. Это и места прохождения профессиональных практик в процессе обучения, и сферы разнообразных редакционных заданий, и области, в которых происходит становление журналистской тематической специализации. Карьерный путь в медиапространстве – это движение по сетевым маршрутам, использование гиперпространства («подпространства»), включение в разнообразные типы коммуникаций.

Во-вторых, это мнения, источниками которых являются средства массовой информации. В журналистике, как ни в какой другой профессии, присутствует медиацентризм, который проявляется как реакция и создание устойчивой системы социальных представлений под воздействием средств массовой информации (в том числе представителей профессиональной референтной группы).

В-третьих, на автора влияют расхожие мнения, источником которых является социальная среда (субкультура), к которой принадлежит журналист, взаимосвязь с оценками и мнениями, продуцируемыми этой средой. Отчасти такие мнения выражаются СМИ, идеологически близкими к авторской позиции. Идеологическая идентичность основана на разделяемых человеком ценностях, идеальных и желательных образах мироустройства. Поскольку ценности репрезентируются в публичной сфере, то идеологические сектора присутствуют в виде компонентов медиапространства – и в форме медиасфер, и (с позиции субъективной активности агентов) в виде медиасред. Значение имеет и форма высказываний, используемые эстетические средства и интертекстуальность могут оттенять и даже подменять собой смысл выражения.

В-четвертых, на содержание и формы журналистских произведений влияют мировоззренческие философские идеи и установки, усвоенные в процессе образования. Например, по характеру и стилю высказываний можно судить о гуманитарной и естественно-научной, технократической и номенклатурной, системно-организованной и творческой профессиональных ментальностях.

Попытка систематизации социальных ролей в широком социологическом смысле была предпринята Т. Парсонсом и его коллегами, которые считали, что любая роль может быть описана с помощью пяти основных характеристик, таких как эмоциональность, способ получения, масштаб, формализация и мотивация. Характеристики коррелируют с «дилеммами», с которыми сталкивается личность. Эмоциональность связана с выбором между удовлетворением и дисциплиной, способ получения – между достижением и аскрипцией (когда статус приобретается за счет несвязанных с личной активностью факторов, например, родственных связей), масштаб – между универсализмом и партикуляризмом, формализация – между частными и коллективными интересами, мотивация – между конкретностью и диффузностью заинтересованности в ролевых отношениях[30 - Парсонс Т. О социальных системах. М., 2002. С. 143.]