Южное Солнце-7. Да удвоится и утроится всё прекрасное

что главный твой приз всё ещё впереди!

Абдукаххор Косим

«Город спит»

(песня)

Город спит,
лишь только мотыльки
влюблённые у фонарей кружатся.
Я приду,
меня ты только жди,
в моей любви прошу не сомневаться.
Я приду,
Когда пойдут дожди,
И смоют горя и печаль разлуки.
Я приду,
когда ты спишь одна,
И обнимаешь вся в слезах подушку.
Город спит,
а я брожу один,
И проклиная рок, себе твержу.
В эту ночь,
К тебе я полечу,
и вместе встретим, мы любви зарю!
Я приду,
Лишь помни обо мне,
И мы в объятиях растаем вновь.
А сердца,
пылают от любви,
Обожги нас госпожа любовь!

Михаил Большаков

Бессарабии родной!

Бессарабских блюд – прекрасней нет!
Вкуснейший, – местного вина букет!
С тобою остаюсь – любимый край!
Душе и сердцу Ты – отрадный Рай!
Куда б ни ехал, возвращался я домой, —
С тобою связан я навек, судьбой одной!

Татьяна Копыленко

«В вазе букет увядающих роз…
Несколько начатых, прерванных строк,
Рядом – измятый и влажный платок,
Влажный от слез…
Что здесь схоронено женской душой?
Что эти розы видали вчера?
Кто в эту ночь здесь рыдал до утра
Сам над собой?…

Г. Галина, 1906 г.

«Она замерла на скамейке, слёз уже не было, она их все выплакала за эту ночь, а еще влажный, уже не нужный батистовый платок лежал в пыли на земле у её ног.

Улыбка – уже неземная, светлая, чистая, счастливая – замерла на ее нежном, прозрачном лице.

Вокруг было тихо… покойно…

Розовый сад отходил, пролившись лепестками на песчаные дорожки…

Абрикосовые деревья сбросили последние плоды на землю…

Лес затих, умолкли птицы…

Всё это вчерашнее великолепие, потеряв свои краски, звуки, запахи, всё глубже погружалось в оцепенелый, отрешённый от всего земного, безмолвный, бездыханный сон, становясь навеки – прошлым…

…только на «границе» сада и леса беззвучно покачивались качели и словно ниоткуда, а может быть – с небес, ветер иногда приносил негромкие звуки рояля, а на песчаном берегу появлялись и исчезали, словно сдуваемые горячим летним ветром, две цепочки легких, невесомых следов…»

Людмила Чекменёва

«Боже мой! Как огромен, как красив мир! Как много в нем нового, еще не открытого мною, не увиденного моими глазами, не тронутого моими руками, не прочувствованного сердцем! Слишком поздно я поняла это!

Когда ты лежишь, прикованный к кровати болезнью, твой мир ограничен белым потолком с подтеком от дождя и давно немытыми плафонами, белыми стенами, наполовину выложенными голубоватым кафелем, тумбочкой, на которой по воле медперсонала имеет право стоять только вода, и соседками, с которыми ты делишь эту страшно надоевшую территорию.

Но это тоже мир. Мир любви, страданий, надежд, человеческих отношений».

Григорий Яблонский

«Не только удивительное, но и возмутительное началось без моего участия в делах города и мира, его частей, стран и областей. В первой половине этого вновь рокового для Европы ХХ века – подлыми делами двух тиранов – вслед за Первой мировой грянула Вторая мировая война! Но родившемуся в январе 1939 года повезло не только остаться в живых, но и выжить.

Отец Эммануил и мама сибирячка-детдомовка Клавдия очень вовремя поняли, что никому из них перед нашествием фашистов оставаться на своем берегу Южного Буга близ Николаева НЕЛЬЗЯ. С тем папа-садовод и ушел на фронт сапером – рыть окопы от любого столба до Сталинграда. А мама – молодой ветеринарный врач на своей служебной телеге с верной лошадкой в июле 41-го отправилась вместе с сынишкой, а ныне автором этих строк – на Восток, в нашу самостоятельную эвакуацию. Две с половиной тысячи километров на телеге за три с половиной месяца – это удивительно или нереально?»

Елена Ершова

«Однажды родители-паучки вывели своих детишек на прогулку. Паучата пошли гулять, послушно выстроившись в ряд, держась за веревочку-паутинку. Мама-паучиха, как всегда, шла впереди, а папа-сзади, чтобы кто-нибудь из паучат случайно не потерялся. Шли они между травинок и цветов, которые Тимке казались такими высокими, что создавалось впечатление, будто они достают до самого неба. Тимка, как всегда, от любопытства крутил головой направо и налево. Кругом было так интересно, что ему то и дело хотелось освободиться от маминой веревочки и путешествовать одному. Так он и сделал однажды…»

Кришна Пракаш Шрестха

Однажды Гону Джха путешествовал по разным странам. Брел и брел, и, наконец, дошёл до одной страны, где правил раджа, считающийся себя самым умным. К тому же этот раджа очень любил слушать разные истории. Было объявлено, что каждый путник, способный удивить раджу новой историей, получит вознаграждение в размере десяти тысяч рупии. Ну, а тот, кто расскажет старую сказку, будет сурово наказан. Многие путники с готовностью шли во дворец, чтобы испытать счастье, надеясь рассказать еще не слышанную никем историю. Но обычно эти рассказы оказывались очень известными в народе и, конечно, самому радже. Но даже, когда кто-нибудь осмеливался рассказать совершенно новую историю, придворные королевства, начинали твердить в один голос – Ничего в этой истории нового нет! Эту историю мы слышали не раз. И рассказчика, вместо того, чтобы награждать, сурово наказывали. Гону Джха узнал о нраве придворных и их замыслах. Он решил использовать всю свою хитрость, чтобы перехитрить их и заставить признать его рассказ абсолютно новым.

Виктор Васильчук

«Собачья жизнь, как человеческая. Одни живут в роскоши, другие – ближе к кухне, всячески угождая хозяину, отдельные силой добывают себе кусок мяса, а некоторые становятся… «бойцами».

Не догадывался Жук, лежа под старой грушей-дичкой, у оставленной его хозяевами дома, что беззвездной чернобыльской ночью попадет в разряд собачьих гладиаторов, так или иначе получив еще один шанс на жизнь. Несчастная собака и не подозревала, что на любви людей к животным тоже делаются деньги. Еще бы! Особые корма, ошейники от блох, искусственные кости, регистрация в клубах, услуги парикмахеров и даже джакузи.»