Корейская классическая поэзия

Ну, а я к любимому пойду,
Это будет тоже ножниц праздник.
Ай, тон-дон-дари!

Девять лун прошло. Девятый день.
Ай, домой несу я хризантемы
Желтые – они целебней трав.
Знак дурной: то окончанье года.
Ай, тон-дон-дари!

И пришла десятая луна,
Ай, я стала персиком с надрезом,
Ой, надрезав, бросили меня;
Кто теперь возьмет меня такую!
Ай, тон-дон-дари!

Лун одиннадцать. Я на полу,
Ай, лежу, прикрытая рубашкой,
Что осталось? плакать, тосковать,
Думу думать о любимом друге.
Ай, тон-дон-дари!

Лун двенадцать. Стала пунди я –
Ай, застольной палочкою стала,
Две такие другу б подарить,
А глядишь, другой их взял без спроса.
Ай, тон-дон-дари!

Чхоёнга[2 - Чхоёнга.Впервые сказание о Чхоёне появляется в древнем корейском памятнике «История трех королевств».“В царствование сорок девятого князя Хонгана (875-886) столица царства Силла простиралась до самого моря: плотно, стена к стене, стояли дома; ни один из них не был крыт соломой. Ни днем, ни ночью не смолкали в том царстве песни; днем и ночью звучала музыка на дорогах. Благодатное время! В строго положенное время лили дожди и бушевали бури.И вот однажды великий князь решил побывать в Кэунпхо. Отправившись в обратный путь, он вскоре достиг реки, как вдруг пал туман, нависли тучи, все кругом потемнело, и князь, сбившись с дороги, заблудился. Потрясенный и испуганный, обратился он к спутникам. И тогда один из них, звездочет, так изрек ему: «Все это накликал дракон Восточного моря. Только добрым деянием можно отвести от себя эту беду». И тогда великий князь повелел, чтобы в честь дракона воздвигнут был храм. И как только была объявлена воля великого князя, тучи рассеялись, туман разошелся. Потому и зовется ныне то место «Бухта рассеявшихся туч» – Кэунпхо.Дракон Восточного моря был очень доволен. Вместе с семью сыновьями явился он перед очами великого князя, восседавшего в паланкине. Восхваляя доблести князя, они плясали и вели игрища перед ним.А один из юных сынов дракона последовал за князем в столицу и стал ему верным помощником в управлении страной.Звали его Чхоён. Великий князь дал ему в жены самую красивую женщину в княжестве и пожаловал ему чин кыпкана.Жена Чхоёна была писаная красавица. И дух Оспы, узрев это, влюбился в нее и, приняв человеческий облик, ночью, когда никого не было дома, пробрался в ее покои и в тайне от других спал с ней. Но вот вернулся домой Чхоён и видит: в опочивальне его не один, а двое. И тогда Чхоён, сложив песню, пропел ее и, придумав пляс, проплясал его. А в той песне пелось:По столице под луноюДо рассвета прогулял я.В дом придя, взглянул на ложе.Вижу там две пары ног.Две ноги – жены любимой.Ну, а две другие – чьи?И тогда дух Оспы явился ему и коленопреклоненно сказал: «Воспылав страстью к твоей жене, я совершил этот грех. Клянусь, что отныне, увидав твое изображение, я не посмею войти в двери человеческого жилья». Вот почему жители нашей страны с тех пор вешают на дверях изображение Чхоёна, веря, что оно отгоняет напасти и приносит им счастье».Торжественный зачин представляет собой прославление эпохи государства Силла (до Х в.), под эгидой которого произошло объединение трех королевств на Корейском полуострове.Рахура (санскритское слово) – демон, пожирающий солнце и луну, персонификация солнечного затмения. Чхоён явился во время солнечного затмения, поэтому его сравнивают с демоном Рахура.Три бедствия – потоп, пожары и ураганы.Восемь напастей – потоп, пожары, войны, мор, иссякание источников питьевой воды, холод, жара, междоусобицы.Пять ароматов – ароматы пяти различных растений: гвоздики, стиракса, ямбозы и т. д.]

Торжественный зачин

В священные годы Силла, в славные годы Силла,
Благоденствие в Поднебесной – по доброте Рахура! –
О отец наш Чхоён!
Если б, как ты, обиды терпеливо сносили люди,
Если б, как ты, обиды терпеливо сносили люди –
Три бедствия, восемь напастей
Сгинули б навсегда!

Славословие Чхоёну

Лик и образ отца, лик и образ отца Чхоёна!
Голова утопает в цветах и склонилась от тяжести этой.
О, как лоб твой велик! – это знак твоего долголетья;
Длинны брови твои, как мохнатые брови шансяна;
Широки твои очи, словно ты на любимую смотришь;
Глубоки твои уши, затем что все слышишь на свете,
И румяней твой лик, чем на солнце согревшийся персик.
Ты в раздутые ноздри все пять ароматов вдыхаешь.
И разверсты уста, словно рот твой червонцами полон;
Белоснежные зубы твои, как глазурь или белая яшма;
Подбородок вперед выдается, затем что ты счастлив и славен,
Рамена твои никнут под грузом волшебных сокровищ;
Руки кротко легли, совершивши благие деянья.
Грудь в морщинах являет премудрость свою и отвагу;
Лоно полно твое – ведь владеешь ты всем в преизбытке.
Перетянуты чресла твой ярко-алой повязкой;
Ноги длинны твои, благоденствия мира участник,
И ступни широки оттого, что весь мир исходили.

Вопрошение

А и кто такого создал?
А и кто такого создал?
Без иголки и без ниток,
Без иголки и без ниток.
Создал кто отца Чхоёна?
Страшного такого создал?
Все роды – числом двенадцать –
Сотворили нам Чхоёна.

Призыв беса лихорадки

Веячжи, Мот и Нонни!
Мне обувь завяжите, –
А то проклятье вам!

Песня Чхоёна

По столице под луною
До рассвета прогулял я,
В дом придя, взглянул на ложе,
Вижу там две пары ног.
Две ноги жены любимой.
Ну а две другие – чьи?

Подхват песни

Вот тебя Чхоён увидит
И, как мясо, искрошит.

Возглас беса лихорадки

Обещаю я Чхоёну десять тысяч золотых,
Обещаю я Чхоёну семь сокровищ подарить.

Возглас Чхоёна

Не надо мне тысячи золотых,