Методологические проблемы цивилистических исследований. Сборник научных статей. Ежегодник. Выпуск 2. 2017

ABOUT THE WORLDVIEW ASPECT OF THE CIVIL LAW METHODOLOGY[33 - Здесь и далее по тексту сборника перевод аннотаций и ключевых слов на английский язык и references даются в авторской редакции. – Примеч. отв. ред.]

V.V. Zaitsev

The Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration

119571, Russia, Moscow, Vernadskogo pr., 82, building 1

ORCID: orcid.org/0000-0001-5299-3938

ResearcherID: M-3964-2016

E-mail: 7732371@gmail.com

V.A. Rybakov

The Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration

119571, Russia, Moscow, Vernadskogo pr., 82, building 1

ORCID: 0000-0003-0783-7359

ResearcherID: M-3991-2016

E-mail: rva945@yandex.ru

Introduction: the methodological pluralism widely practised recently, led to the methodological chaos in civil researches. Specific risks are caused by the attempts to replace the dialectical materialism with the idealism, repeatedly leading to the problem of correlation between the being and consciousness, the base and the superstructure. Purpose: to demonstrate the importance of the dialectical-materialistic approach for the civil researches, especially those dealing with the proprietorship issues. Methods: the formal logic method and the dialectical logic method were used. Results: the civil methodology should take into account the Russian experience, the national traditions and legal ideology, it is inadmissible to transfer the foreign constructions into the Russian law with no proper adaptation. The researches need to keep in mind that the civil relations should be harmonized with the economical ones, however both of them have their own independence and value. Conclusions: the worldview aspect of the methodology is important for researching the civil law issues. The results of the scientist’s work will depend on the type of his understanding of the law. The law and the legal relations are the independent subjects of the scientific abstraction.

Keywords: methodology of the civil law; worldview; dialectical materialism as a civil methodology; property; proprietorship.

Введение

Мы убеждены, что научно-исследовательская работа в области цивилистики может носить действительно научный характер только на материалистической основе. Диалектический материализм является надежной методологической основой исследования сложнейших теоретических проблем гражданского права, о чем свидетельствует богатая и неоднозначная его история.

Важным элементом методологии гражданского права является мировоззрение, которое в конечном счете закладывает философские начала его доктрины и выводит исследователя на исходные творческие позиции [7; 1; 19; 9]. Полагаем, что здесь большое значение приобретает основной мировоззренческий вопрос, касающийся соотношения материи и сознания, а в конечном счете – базиса и надстройки. Вкратце его суть состоит в следующем: «В общественном производстве своей жизни люди вступают в определенные, необходимые, от их воли не зависящие отношения – производственные отношения, которые соответствуют определенной ступени развития их материальных производительных сил. Совокупность этих производственных отношений составляет экономическую структуру общества, реальный базис, на котором возвышается юридическая и политическая надстройка и которому соответствуют определенные формы общественного сознания. Способ производства материальный жизни обусловливает социальный, политический и духовный процессы жизни вообще. Не сознание людей определяет их бытие, а наоборот, их общественное бытие определяет их сознание» [11, т. 13, с. 6–7; т. 3, с. 322; т. 16, с. 383].

Отсюда логично предположить, что деление общественных отношений на базисные и надстрочные – это и деление их на материальные и идеологические. Материалистическая философия проводит различие между материальными и идеологическими отношениями не только по различной связи их с сознанием, но и по различной их материализованности. Если все общественные отношения материальны по своим субъектам, то этого нельзя сказать об их объектах. В материальных отношениях это всегда вещи и их изменение (изготовление, переделка, перемещение и т.п.), в то время как объектом идеологических отношений всегда выступает какое-то нематериальное благо [22, с. 111–112].

В своих теоретических выводах и методологических подходах важно понимать, что материальные общественные отношения, существующие независимо от сознания и правового регулирования, не становятся вследствие этого регулирования идеологическими отношениями. Поэтому регулируемые (урегулированные) отношения, как материальные, так и идеологические, и правовые отношения – это не одно и то же. Экономические отношения возникают до и существуют независимо от наличия правового регулирования. Они определяют и характер политических и правовых отношений, не превращаясь в них, не «перескакивая» из области первичной, материальной, базисной в сферу вторичного, идеологического, надстроечного [22, с. 114, 118].

Основной контент

Указанные философские и общетеоретические положения методологически весьма значимы и судьбоносны для современной доктрины российского гражданского права. К большому сожалению, в настоящее время предпринимаются попытки кардинального пересмотра данной доктрины с использованием идеалистического подхода. Стала культивироваться проидеалистическая концепция методологии частного права. Предается забвению диалектический материализм. В качестве основополагающей философской системы методологии признается философия идеалистической диалектики. Утверждается, что сущность права – это «проявление разума в мир, при этом право есть форма, объемлющая разум в нашем хаотичном и зачастую неразумном обществе… Право, будучи идеальным разумным образованием, должно быть познаваемо из самого себя, а не из чего-либо иного, внешнего по отношению к собственному праву» [21, с. 14, 18, 22; 15, с. 6–18]. В конечном счете провозглашается, что для цивилистической доктрины необходимы и важны «чистые конструкции», освобожденные от наслоений фактической неразумности. Проявление конструкции идеального образования – высшая цель доктрины. Доктрина гражданского права суть наука по каталогизации правовых конструкций, идеальных построений [21, с. 22].

Данная доктрина прежде всего нацелена на уничтожение фундаментальных цивилистических понятий, выработанных крупнейшими представителями науки гражданского права и касающихся собственности и права собственности. В связи с этим вполне определенно можно сказать, что из подобных методологических подходов, заимствованных из западных образцов, родилась концепция о едином праве собственности – своеобразная правовая модель, полностью игнорирующая множественность форм и видов собственности, а самое главное – не учитывающая собственный российский опыт, национальные традиции и правовую идеологию. Прежде всего подобная правовая модель, если так можно ее назвать, не имеет своих характерных признаков, главный из которых – быть формой отражения действительности [16, с. 135–140], а не каких-то идеальных и надуманных построений. Более того, она бездуховна. В связи с этим надо полностью согласиться с профессором М.В. Немытиной, справедливо полагающей, что привносимые в российское право из-за рубежа правовые конструкции нуждаются в серьезном анализе с точки зрения возможностей адаптации в отечественных условиях. «Россия всегда шла своим путем, у нее есть собственный правовой опыт и свои традиции, без учета которых нельзя адаптировать в отечественных условиях самые лучшие европейские или американские образцы» [3, с. 5, 7–12]. Вместе с тем необходимы не бездумная экстраполяция традиционных западных нравственно-правовых ценностей и автоматическое наложение их на образ жизни российского социума, но их учет и оценка на предмет соответствия менталитету, психологии, образу жизни и характеру общественных отношений, существующих в России [24, с. 101–103; 25, с. 33–40].

Д.Я. Малешин отмечает, что анализ российского законодательства конца XIX в. и конца XX в. свидетельствует если не об идентичности, то о схожести основных этапов развития: общая ориентированность на западноевропейскую правовую систему, а в итоге – неэффективность правовых норм на практике. Вводимые в России правовые институты, основанные на западноевропейских правовых традициях и не имевшие опыта реализации в российских условиях, были неэффективны в нашей стране и лишь усиливали правовой нигилизм и нежелание соблюдать правовые предписания [3, с. 27]. Здесь главная причина – большая разница в моделях существующих в разных странах политической и правовой систем [4, с. 28], во всем том, что можно назвать правовой жизнью [10, с. 17–26].

По поводу «чистых конструкций» необходимо отметить, что «право само по себе ничего не дает, а только санкционирует существующие отношения» [11]. Более того, оно не может развиваться само из себя [8, с. 69]. Вот почему нельзя полагать, будто бы различия между экономическими и юридическими категориями способны привести к тому, что в области экономики будут существовать одни формы собственности, а в области права – другие, в области экономики собственностью будет одно, а в области права – другое. Если говорить о подлинной науке, то она не допускает расхождения между экономикой и правом [14, с. 34–37]. Правовое отношение собственности является формой экономического отношения собственности [23, с. 8–16; 5, с. 5–7; 26, с. 12–16, 131]. Между тем подобное расхождение допускается.

Так, один из санкт-петербургских ученых предложил все общественные отношения в хозяйственной сфере разделить на две основные группы – искусственные и естественные. Одни устанавливаются на основании принятых в обществе правил, закона и носят субъективный характер. Другие являются объективными и невидимы нам без помощи науки. Правовые отношения принадлежат к группе искусственных и формируются под влиянием государства, суда, договоров, обычая. Их характеризует выраженный формализм, в то время как естественные, прежде всего экономические, существуют сами по себе, в «природном» виде, являясь полностью независимыми от нашей воли. Кроме того, утверждается, что область права – это только мизерная часть огромного числа естественных экономических отношений. Регулируемая законом область хозяйства очень мала, и наше заблуждение состоит в том, что мы принимаем ее за всю экономику. Право не должно стремиться менять экономическую жизнь, а должно ей соответствовать [13, с. 35–36]. Как видим, здесь праву отводится пассивная роль, но – самое главное – искажается сущность права собственности и подчеркивается его независимость от экономических отношений собственности.

Понять сущность права собственности без выяснения экономической природы собственности как присвоения невозможно. В конечном счете в категориях и понятиях отражаются объективные закономерности исследуемых явлений. Наука не возникает, пока закономерности остаются нераспознанными. Высокомерное отношение к понятиям весьма остро критиковалось нашими видными цивилистами [6, с. 119–131].

Возникает другой аспект указанной методологической проблемы, ярко проявившийся в двойственной позиции К.И. Скловского. С одной стороны, он утверждает, что «самые главные понятия» в гражданском праве не представляют какой-либо ценности и что важны не они сами, а лишь ведущие к ним пути [20, с. 39]. Не случайно в его фундаментальной работе, посвященной собственности, отсутствует определение понятия собственности. С другой стороны, в этой же работе утверждается, что «любое правовое явление должно быть адекватно высказано, чтобы существовать. То, что не может быть точно высказано, не может быть юридическим образом осуществлено. В этом суть права» [20, с. 114; 18, с. 377–385]. Такое противоречие в позиции автора связано с методологическими просчетами в работе и прежде всего с нигилистическим отношением к основным, фундаментальным понятиям цивилистики.

К большому сожалению, в отечественной юридической литературе наметилась устойчивая тенденция, направленная на размывание традиционного понимания собственности. Подобная позиция основывается на неправильных методологических подходах, допускающих применение института права собственности к нематериальным объектам, ко всем имущественным правам [17, с. 151–163], что можно квалифицировать как правовой идеализм со всеми его негативными последствиями [12, с. 5–12].

Отход от материалистической диалектики, поиск «чистых» (идеальных) правовых конструкций привели некоторых исследователей к отказу от понятия «тип собственности». Как правило, классификация форм и видов собственности в настоящее время проводится по разным основаниям без учета типа собственности, что не может не привести к методологическим погрешностям и затруднению исследования проблем собственности.

Заключение

Для доктрины гражданского права и раскрытия мировоззренческого аспекта методологии очень важно правильное понимание права. Невозможно согласиться с определением права как имманентного сочетания, во-первых, системы норм поведения, предписываемых авторитетом государственной власти в сфере ее юрисдикции и, во-вторых, массы действующих на основе этой системы реальных правоотношений между институтом государственной власти и отдельными лицами, а также между этими лицами [2, с. 88]. Ошибочность данной концепции заключается в том, что она смешивает различные элементы правовой части надстройки или правовой системы в одном понятии. Между тем для двух явлений – права и правоотношений – неизбежно нужны два понятия. В той же мере, в какой необходимо различать объективное и субъективное право, нужно проводить различие между объективным правом и правовыми отношениями, элементами которых являются субъективные права. Из того, что право реализуется в правовых отношениях, вовсе не следует, что каждое из этих явлений (и право, и правоотношение) не существует отдельно в качестве объективной реальности и не может тем более послужить предметом научной абстракции [22, с. 18–19].

Библиографический список

1. Алексеев С.С. Общая теория права: Учебник. М.: ТК Велби; Проспект, 2008. 565 с.

2. Вельяминов Г.М. К вопросу о понятии состава права как сочетания объективного и субъективного права // Государство и право. 2013. № 11. С. 86–89.

3. Возможности адаптации зарубежного опыта: Сб. науч. ст. Сер. «Право России: Новые подходы». Вып. 1. Саратов, 2005. 326 c.

4. Грудцина Л.Ю., Лагуткин А.В. Информация и гражданское общество: постановка проблемы // Государство и право. 2014. № 9. С. 19–29.

5. Дашко А.В. Теоретико-прикладное моделирование договорных отношений с участием потребителей. М.: Изд. дом «Аксон», 2006. 195 с.

6. Иоффе О.С., Красавчиков О.А. О критике науки и научности критики // Правовая наука Казахстана / Oтв. ред. М.А. Ваксберг. Алма-Ата, 1978. С. 119–131.

7. Керимов Д.А. Методология права (предмет, функции, проблемы философии права). М.: Аванта +, 2001. 264 c.

8. Ковалевский М.М. Социология: В 2 т. СПб., 1910. Т. 1. 204 c.

9. Кожокарь И.П. Методологические основы исследования дефектов в механизме гражданско-правового регулирования. Саратов, 2014. 80 с.

10. Малько А.В. Правовая жизнь общества: дискуссионные аспекты понимания // Государство и право. 2015. № 1. С. 17–26.

11. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 2, 3, 13, 16.

12. Матузов Н.И. Правовой идеализм как оборотная сторона правового нигилизма // Государство и право. 2013. № 10. С. 5–12.

13. Нефедов Д.В. Экономические и правовые отношения // Правоведение. 2015. № 3. С. 35–36.

14. Плотников А.А. О необходимости полного единства экономики, политики и права в социально-экономическом развитии России // Новая правовая мысль. 2006. № 2. С. 34–37.

15. Пугинский Б.И. Понимание права с позиций современной цивилистики // Правоведение. 2007. № 6. С. 6–18.

16. Рафалюк Е.Е., Кичигин Н.В. Реализация правовых моделей: проблемы и поиск решений // Журнал российского права. 2014. № 5. С. 135–140.

17. Рыбалов А.О. О новых попытках ревизии права собственности // Вестник ВАС РФ. 2005. № 10. С. 151–163.