Традиции & Авангард. №4 (19) 2023 г.

1 сентября, 08:08

Экватор. Половина контракта, половина пути. Шанс выжить увеличился на пятьдесят процентов. Хотя, чего тут говорить, смерти достаточно одной тысячной процента, чтобы взять своё. Будем держаться.

К выходу готов. Впрочем, я всегда готов, как пионер. Организм мобилизован. Тело сжато в кулак, в груди огонь, на губах ухмылка, в глазах лёгкая надменность. Нас так просто не одолеть.

Спал спокойно. Снилась чушь всякая из гражданской жизни. Про войну редко вижу сны. Мозг учится отстраиваться, отдыхать.

Дождя не ожидается. Фронт застыл. Лучший вариант для выхода. Не будем грязь месить. Количество нацистских птичек уменьшилось. Миномёты подавлены. Не повод расслабляться, и всё равно – спокойнее.

Сава ночью съехал от нас со словами: «Пусть Аллах накажет того, кто меня выгнал!» Сава думает, что во всём виноват Давинчи. Они часто цеплялись. Но Давинчи тут ни при чём. Распоряжение командира.

1 сентября, 12:ю

Дошёл до штаба, хотел поздравить детей с Днём знаний. В кои-то веки появилось свободное время перед выходом, дошёл с решимостью позвонить, поговорить с большой землёй – и тут обломали. Сказали – с двух. Но с двух обычно свет до вечера отключают. Ладно, попробую за пару часов не растерять решимости и всё-таки позвонить. Дети – это святое.

1 сентября, 15:10

Пообедали в таверне. Готовить не стали.

Дозвонился до большой земли. Поговорил с дедушкой Святослава. Попросил передать от меня поздравления с началом учебного года. Надо искать возможность перекинуть ему деньги на парня. Осень. Сыну одежда нужна.

Сделал звонок М., больше всего боялся, что переживает за меня и, если позвоню, начнёт плакать. Обошлось.

М. обрадовалась. Сказала, что искали меня, потому что долго не проявлялся. Ещё сказала, что связала мне свитер.

Выдали на БЗ термобельё, перчатки, носки, трусы. Удивился. Раньше не выдавали. Сами покупали.

1 сентября, 19:18

Выходим в половине девятого. Сходили в таверну. Поели перед выходом. Сава приготовил перловку с тушёнкой.

В таверне встретил Фому-два. Он отправил записку Ани. Ани получила.

Вроде всех успокоил, кто мог за меня волноваться. Гора с плеч. Пусть дорога будет лёгкой, а Боженька милостивым.

Страха опять нет. Есть переживания.

Возвращаясь из таверны, пересёкся с Ахмедом. Ахмед по-прежнему улыбчивый, наполненный волнением. Ругает себя, что не такой прыткий, как наши молодые парни, которые делают с лёгкостью то, что он, старик, уже не может. Попытался успокоить ровно так же, как успокаиваю себя. Дескать, мы делаем больше, чем могли бы, и не меньше молодых. Лично я всегда на пределе. Он тоже. «Да, – подтвердил Ахмед, – мы не отстаём!»

1 сентября, 20:47–21:59

Нашей группе дали отбой. Выход перенесли на завтра. Главное, выпил таблетки – обезболивающие и от мышечных спазмов, – и тут же сообщили по рации, что сегодня выход отменяется. Завтра, значит, завтра. Что Боженька ни делает, всё к лучшему.

Недавно парни разгребали пустой дом – убирали мусор, чтобы можно было заселить пополнение, и нашли книги. Давинчи притащил целую сумку. Среди пустых детективов и прочей дребедени увидел книги Ветхого Завета. Сборник, включающий Соломоновы притчи, Песнь Песней, Книгу Иова, Екклесиаст и Апокалипсис. Последняя, если я правильно помню, из Нового Завета. Притчи и Песнь Песней знаю почти наизусть.

Сел почитать Екклесиаста, которого, как мне казалось, начал забывать. Казалось. Нет, не начал. Помню каждую фразу. Только если раньше, когда читал в ранней молодости, Екклесиаст виделся мне мудрецом, то сейчас – ребёнком – готов оспорить почти все его изречения. Он представился мне подростком, страдающим от депрессии. Таким, на грани суицида.

Вот он пишет, дескать, что хотел от жизни, то и получил. Хотел стать мудрецом – стал. Но мудрость радости не принесла, и умру я, продолжает Екклесиаст, так же, как умирает человек не отягчённый умом и богатством.

Мудрец такого сказать не может. Подобные мысли выдают подростки в период полового созревания. Это они, получив пятёрку по музыке, могут решить, что достигли всего, чего хотели, и впасть в отчаяние, не понимая, куда двигаться дальше.

Мудрость – в первую голову – это смирение, приятие жизни такой, какая она есть, а не рефлексия и неудовлетворённость.

Мудрость – это удивляться каждому новому дню и проживать его по-новому, впервые, будто только-только народившимся.

Глаз может насытиться, а ухо наслушаться. Мои глаза и уши тому подтверждение. Не оттого ли я всё чаще и чаще ищу покоя – в тишине и темноте?

Радость радует, а горе огорчает. Радость не может огорчать, а горе радовать. Радость и горе не равны между собой, даже если и то и другое заканчивается.

Мудрость открывает новые горизонты, а Екклесиаст обозначает её тупиком в развитии человека.

Не может мудрец называть суетой и томлением духа, допустим, тягу к познаниям, любовь или труд человеческий.

Не равен человек животному, как считает Екклесиаст, хотя бы потому, что обладает воображением, которое помогает ему неустанно совершенствоваться, развиваться и множить труды свои. Не равен хотя бы потому, что почитает головой и сердцем Бога, а не ограничивается инстинктами выживания.

Человек и животное не равны между собой перед лицом смерти, а уж пред Господом Богом тем более, иначе не была бы дарована человеку возможность слушать и слышать Слово Божье.

Когда принимаешь суету сует как данное Богом, то не воспринимается она суетой сует, а становится Божьим провидением.

Есть над чем подумать. Пойду перекурю. Писать больше ничего сегодня не буду. Глаза устают. Необходим покой – тишина и темнота.

2 сентября, утро

Ночью был дождь. Парням, которые вышли вчера, – две команды, – туго пришлось.

На удивление быстро заснул и даже выспался. Думал, полночи буду ворочаться.

Хорошо бы дорогу чуть подсушило к вечеру – к нашему выходу, чтобы легче было дойти.

Понимаю, почему по радио сообщают исключительно о наших победах, ни слова не говоря о том, какой кровью они обходятся. Дело не в боязни паники, которая может возникнуть у мирняка. Радио работает на дестабилизацию обстановки в среде противника, сеет страх. Оно разрушает психику нациков, что помогает доблестным русским воинам одерживать победы.

2 сентября, 11:23

Двое парней, о которых я писал в самом начале дневника (ещё в июле), дескать, прошла инфа, будто они попали в плен, погибли. Сибирь и Барс. Их нашли одноглазые. Парни по незнанию подошли близко к позициям немцев и попали под пулемёт. Были ранены. Смогли отбежать. Спрятаться. Вернуться не хватило сил. Умерли от потери крови.

2 сентября, 19:51

Зашли на Сердце. Как по маслу. Вернее, с вазелином. Смеюсь. Шёл в первой тройке с Костеком и Прочерком. Заводил Башкир. Это пятидесятидвухлетние «ноги». Вот же выносливость у человека! Мотается по красной зоне по нескольку раз на дню.

Давинчи с Рутулом идут за нами. Пока ещё не зашли парни. Нехорошая стрельба. Видимо, пережидают.

Ковбоя задело пулемётом. Слегка. От госпитализации отказался. Смайл и Ленин переходят в разведку. Сургут и Китаец командиры пятёрок.

До десяти отдыхаю, потом работаю с местным Фазой. Здесь шумно. Много пальбы. Или уже отвык? На прошлом заходе к концу казалось, что вообще тишина была. Только наша арта гремела и птичники работали. Отвык, наверное. За неделю на базе можно отвыкнуть. Туда война редко доходит. Сейчас. Не то что пару месяцев назад.

3 сентября, 08:09

Здравствуй, чувство сиротства! Рад появлению твоему. У меня всё хорошо. Впрочем, как всегда. Грех жаловаться. До двенадцати ночи доблестные воины увлекались войной. Потом она им наскучила, и все завалились спать. Утро спокойное.